Интересный взгляд на проблему предложили Ниш Матиас и Венкатеш Гопал из университета в Бангалоре (Индия), которые считают, что любая сеть такого типа представляет особый интерес с инженерной точки зрения, поскольку она всегда является некоторым идеальным компромиссом между двумя противоположными требованиями: максимизации количества связей между вершинами и минимизации общей длины этих связей. В общем случае соединение двух вершин в сети имеет вполне конкретное стоимостное выражение, понятно, что стоимость соединительного кабеля, трубопровода и т. п. растет пропорционально длине. Также очевидно, что наиболее эффективная связь в сети реализуется в том случае, если все вершины напрямую связаны друг с другом, но такое соединение оказывается чрезвычайно сложным и дорогим. Поэтому создатели сетей всегда предпочитают создавать систему с меньшим числом соединений, имеющих кратчайшую длину, в то время как пользователи систем всегда предпочитают иметь дело с большим числом соединений, имеющих большую длину (обеспечивающих, кстати, «короткие» пути). Матиас и Гопал показали, что первый набор требований лучше всего удовлетворяется в структурах, напоминающих регулярные решетки, а второй — в случайных сетях. Сети малых миров позволяют нам заменить очень дороіую и громоздкую регулярную решетку на более дешевую систему, обеспечивающую надежную связь на больших расстояниях.

Несмотря на то что физика сетей — совсем молодая наука, она уже позволила выявить ряд ценных закономерностей функционирования социальных структур. В настоящее время ученые только приступают к исследованию топологических особенностей сетей, которые соответствуют, например, распространению эпидемических заболеваний, культурных норм и т. д. В экономике становится все более очевидным, что именно анализ торговых сетей должен стать ключом к пониманию сложной динамики рыночных отношений. В заявлении организаторов семинара по эконофизике (институт Сан- та-Фе, 1996) отмечалось, что «функционирование рынков осуществляется сетями торговцев, поэтому события на рынке могут отражать структуру этих сетей, которая, в свою очередь, зависит от того, как эти сети возникли»13.

Появление теории сетей можно рассматривать в качестве естественного этапа в развитии статистической физики. С теоретической точки зрения новая теория представляет собой лишь вариант описания классической многочастичной системы, в которой сталкивающиеся частицы не разлетаются подобно бильярдным шарам, а образуют некие постоянные, упругие связи. Тем самым в структуре сети, в частности Интернета, отражается история ее создания. В сетях предыстория имеет значение, прошлое, образно говоря, «вморожено» в существующие формы и влияет на настоящее. Такие сети могут служить образом самой человеческой жизни, которая сплетается из огромного количества почти непонятных для нас самих нитей причин и следствий.

Давайте задумаемся над тем, что, собственно, сделало нас цивилизованными людьми? Обычно ответы на этот вопрос очень точно характеризуют убеждения опрашиваемых, но не позволяют выработать общей точки зрения. Со времен эпохи Просвещения философы и социологи полагали, что цивилизованное общество возникает в результате некоторого компромисса, устраняющего сложные противоречия между личной свободой человека и требованиями общества. Эту общую мысль очень четко выразил Зигмунд Фрейд:

Проблема заключается в правильном определении этих свобод и ограничений. Где и как должна пролегать разумная граница между личным и общественным? В теории Гоббса этот вопрос решается очень ясно и определенно: цивилизация возникает из варварского, «естественного» состояния сообщества людей после того, как все они добровольно соглашаются на установление диктатуры, обладающей всей полнотой власти и оставляющей человеку лишь право на жизнь. Менее жестким выглядит представление Джона Локка о так называемом социальном контракте, в соответствии с которым граждане тоже передают государству многие свои права, однако само государство при этом обязано служить их интересам. Другими словами, в отличие от идеи Гоббса оно перестает быть всесильным и абсолютным. В своей книге Два трактата о правительстве (1690) Локк писал, что народ даже имеет право свергнуть правительство, если оно будет нарушать социальный контракт, хотя и предостерегал, что такое восстание должно происходить не в результате бунта и разгула анархии, а после «тщательного анализа ошибок, заблуждений и злоупотреблений власти»2. Более того, Локк предложил некоторые конкретные меры ограничения произвола власти, которых практически нет у Гоббса (возможно, причиной этого были весьма пессимистические взгляды Гоббса на природу человека).

Независимо от конкретной границы прав личности и государства в разных системах представляется несомненным, что социальный мир и порядок могут быть установлены лишь за счет некоторого ограничения индивидуальных прав и свобод. Естественно, что такие ограничения могут носить разный характер, от добровольно взятых обязательств до принудительных мер со стороны государства. Начиная с XVII века все либерально настроенные философы соглашались с тем, что минимальным ограничением является отказ членов сообщества от нанесения вреда друг другу. Это утверждение существенно и в наши дни, примером чего могут служить следующие слова Карла Поппера: