– Нужно обернуть цепь вокруг ствола, – сказала Алли. – А то разломаете по кускам.

Ник сидел на заднем бампере с Рене и Харпер, пока Алли с Пожарным оборачивали цепь вокруг центра тяжести ствола.

– Давайте сыграем, – предложила Рене. – В «двадцать вопросов». Кто первый?

Харпер перевела Нику. Он ответил знаками.

– Он спрашивает: животное, овощ или минерал?

– Минерал. Вроде того. Господи. Сразу сложности.

Они продолжали, Харпер служила переводчиком.

– Желтое? – передала Харпер.

– Да, и еще оранжевое.

– Теперь он спрашивает: это больше легковушки?

– Да. Гораздо больше.

Ник быстро задвигал руками.

– Он говорит – грузовик, – перевела Харпер.

– Нет! – радостно воскликнула Рене.

Ник соскочил с бампера, отчаянно махая руками.

– Он говорит – большой оранжевый грузовик, – сказала Харпер.

– Нет! – Рене нахмурилась. – Скажите ему «нет». Он зря тратит вопросы.

Но тут и Харпер сама соскочила с решетки, вперив взгляд в шоссе.

– Нам пора, – сказала она.

Ник уже бежал к кабине. Харпер потрусила за ним, крича на ходу и сбиваясь на невнятный визг.

– Джон! Надо ехать! Ехать! Немедленно! Сейчас!

Джон наполовину был в кабине – рукой держал руль, а ногу поставил на подножку. Высунувшись в окно, он выкрикивал указания Алли, которая усевшись верхом на лиственницу, поправляла цепь. Услышав крики Харпер, Алли огляделась, потом, прищурившись, уставилась на шоссе.

На дальнем подъеме, в миле от них, сверкнул на солнце оранжевый грузовик. «Фрейтлайнер» приближался, и Харпер уже слышала нарастающий рев мотора.

– Алли, слезай! – заорал Джон.

Алли приложила ладонь к уху и покачала головой. «Не слышу». Харпер и сама-то еле могла расслышать Джона за работающим на холостом ходу мотором.

Харпер вскочила на подножку рядом с Пожарным и начала изо всей силы звонить в колокольчик. Алли пригляделась, спрыгнула с дерева и бросилась к машине.

– В машину, в машину! – орал Джон. – По-бырому, я дам задний ход.

Алли обхватила Ника руками, подняла с земли и толкнула к корме пожарной машины.

Джон дал им секунд десять – занять места, – включил заднюю передачу и дал газ. Дерево удержало машину, как якорь. Покрышки завизжали. Харпер, стоя на подножке, одной рукой вцепилась в дверцу кабины, второй – в руку Джона.

«Фрейтлайнер» Джейкоба был меньше чем в миле от них, солнечный свет отражался от треснувшего лобового стекла. Харпер слышала завывание ускоряющегося мотора.

Джон наддал, и дерево качнулось, повернулось и начало скользить по пеплу. Ветки щелкали и ломались, падая на дорогу.

В полумиле от них Джейкоб чиркнул плугом по корме «уолмартовского» грузовика и со скрежетом разодрал трейлер на клочки, отлетевшие с пути.

Дерево зацепилось за трещину в асфальте и не сдвигалось. Джон выругался. Он переключил скорость, проехал вперед футов десять и снова дал задний ход. Машина двинулась под визг покрышек. Харпер еле держалась, стиснув зубы, ожидая толчка, пульс бешено колотился. Лиственница подскочила, рухнула вниз, взмахнув сучьями, и освободила полосу.

– Я отцеплю нас, – сказала Харпер. Она спрыгнула на дорогу и побежала к переднему бамперу.

– Скорее, Харпер, – позвал Пожарный. Звук «Фрейтлайнера» превратился в звенящий рев. – Залезайте, залезайте.

Харпер сняла цепь с передней проушины и кинулась к пассажирскому сиденью.

– Жми! – крикнула она, ухватившись за дверцу кабины и забираясь на подножку.

Пожарная машина рванула вперед. Толстые ветки хрустели и трескались под колесами. К тому времени, когда Харпер частично взобралась на сиденье, машина набрала двадцать миль в час. Пожарный обогнул лиственницу, постепенно набирая скорость на прямом участке, ведущем в небольшую горку.

Снежный плуг ударил в дерево. И не просто сдвинул лиственницу, а раздробил ее – ветки брызнули облаком серой пыли и черных щепок. «Фрейтлайнер» взвыл. Харпер поняла, что впервые слышит настоящий голос Джейкоба.

Она еще стояла одним коленом на сиденье, когда «Фрейтлайнер» ударил пожарную машину в корму. От удара Харпер соскользнула. Ноги выскочили из двери и повисли над дорогой. Одну руку Харпер просунула в окошко, держась за дверцу, второй вцепилась в сиденье.

– Харп! – заорал Пожарный. – Господи, Харп, залезайте, залезайте!

– Быстрее, – ответила она. – Не смейте тормозить, Руквуд.

Она засучила ногами, но забраться на сиденье не получалось. Слишком большая часть ее тела торчала снаружи, слишком низко оказался ее центр тяжести; она почти всем весом нависала над дорогой.

Харпер повернула голову, чтобы посмотреть, где «Фрейтлайнер», и в этот момент Джейкоб ударил их снова. Теперь Харпер видела его за рулем, видела голодное, щетинистое лицо со шрамами. Он не улыбался и не хмурился. Только крутил головой, словно напичканный сильным обезболивающим.

– Да заберитесь, ради бога, в машину, – сказал Пожарный. Одной рукой он держал руль, но уже не смотрел в лобовое стекло. Он навис над пассажирским сиденьем, пытаясь дотянуться рукой с забинтованным запястьем до Харпер и втащить в кабину.

Она изо всех сил рванулась к его руке, вцепилась в пальцы. Он тащил, борясь с потоком воздуха, который норовил вытянуть Харпер с переднего сиденья. Она продолжала лягаться, и вдруг колено уперлось в пол кабины, и Харпер забралась внутрь.

Пока Пожарный втягивал ее, пожарную машину снесло влево. Они чиркнули по обгоревшей «Хонде», припаркованной на обочине. Корма «Хонды» подскочила в воздух, словно под задними колесами взорвалась мина. Они пролетели мимо.

«Хонда» с грохотом опустилась на дорогу. Через секунду в нее врезался снежный плуг и отбросил прочь с визгом, полным почти человеческой ярости, и звоном рассыпающегося стекла.

Харпер вскарабкалась на сиденье; еще открытая пассажирская дверца качалась на петлях. Харпер ухватилась за поручень над дверью и высунула голову наружу, глядя назад.

– Да какого хрена… – начал Пожарный.

Душа Харпер наполнилась песней – песней ярости и горя, без слов и без мелодии, и ее рука вспыхнула, как вымоченная в бензине тряпка от поднесенной спички. Голубое пламя охватило руку, и Харпер метнула огненный мяч. Он ударил в лобовое стекло «Фрейтлайнера», растекся огненным опахалом – и погас.

Харпер метала огонь снова и снова. Взрыв голубого пламени снес зеркало с пассажирской стороны. Следующий снаряд ударил в сам плуг, на мгновение ставший похожим на корыто белого трескучего огня. В четвертый раз у Харпер получился крученый бросок; мяч попал в колесо с пассажирской стороны, превратив его в огненный обруч.