— И тебе поручили их проверить?

— Да, мне было поручено войти в доверие к Азату и, прикинувшись простачком, контролировать каждый его шаг.

— Но как тебе удалось расположить к себе этого никчёмного человечишку? — заинтересовался Кузьма. — Он сам себе не доверяет, не говоря уж о посторонних людях.

— Я подсел в поезд в Омске, — усмехнулся Дмитрий, — и очень старался расположить его к себе за время поездки, и… У меня получилось. Только его попутчик Бигельман отнёсся ко мне с подозрением, но…

— Да-да, потом ты «купил» их приглашением на охоту, — вспомнил Кузьма. — А там… — он замолчал, поглощённый воспоминаниями о минувших страшных событиях.

— События тех дней и меня поставили в тупик, — продолжил за него Дмитрий. — Я никак не ожидал, что «товарищ Рахимов» убьёт своего, как я думал, друга. Если бы лось, которого он умышленно ранил и спровоцировал на атаку, заодно с Бигельманом убил бы и меня, то он не очень бы расстроился.

— Он не расстроился бы совсем, Азат не такой человек, — вздохнул Кузьма. — Я этого прохиндея знаю давно. Для него жизнь человека не стоит ничего, а вот своя собственная…

— Это я успел выяснить, — улыбнулся Дмитрий. — Трусливый, жалкий гад. Точнее характеристику для него составить невозможно.

— А как ты воспринял меня, увидев в охотничьем домике? — допытывался Кузьма. — Не дрогнуло сыновье сердечко?

— Нет, не дрогнуло, — признался, краснея, Дмитрий. — В той кутерьме мне некогда было прислушиваться к зову и подсказкам сердца. Одна только сумятица в голове. Всё, что случилось в домике, произошло в моё отсутствие, я ездил в город за помощью. Тётка и её любовник привезли тебя тогда, когда я находился в Улан-Уде. Я их увидел уже мёртвыми в повозке, а тебя в охотничьем домике едва живого.

— Это Азат напоил Марию и её дружков какой-то отравой, — усмехнулся Кузьма. — Хотя… Они сами выпили приготовленный им отвар, посчитав его целебным.

— Почувствовав неладное после того, как от его отравы скончался Бигельман, Азат исчез, — продолжил Дмитрий. — И впоследствии всё сошло ему с рук благодаря вмешательству НКВД, так как операция по разоблачению Боммера не могла продолжаться без его участия.

— Вижу, что её окончанию помешала война? — задал вопрос Кузьма. — Иначе бы тебя здесь не было, и мы бы с тобой не встретились. Кстати, а как ты умудрился выйти на Боммера? Этот тип, ох, как не прост, и ещё он…

— Сложно было, не скрою, — улыбнулся Дмитрий. — Война застала меня в Белоруссии, где я находился в служебной командировке. Случилось так, что я попал в окружение, а затем в плен. В мою, казалось бы, злосчастную судьбу вмешался случай. Один важный немецкий чин скончался на операционном столе во время переливания крови. Я ждал своей очереди для сдачи, так как моя кровь подходила раненому. Немецкие хирурги не решались приступить к прямому массажу сердца, так как боялись, что в случае неудачи вину за смерть эсэсовца свалят на них. Тогда я вспомнил свою гражданскую специальность и, вскрыв немцу грудь, «запустил в работу» его остановившееся сердце!

— Фашист щедро отблагодарил тебя за своё спасение?

— Даже более чем, — хмыкнул Дмитрий. — Он свёл меня с Боммером и походатайствовал перед ним за меня.

— И тот согласился.

— Почти сразу. Неделю спустя я уже был в его кабинете.

— Но почему Боммер ещё жив? — напрягся Кузьма, глядя на сына с осуждением. — Почему ты столько времени терпел его изуверские издевательства над людьми?

— Этот вопрос я мог бы задать и тебе, папа, — ответил, уводя глаза, Дмитрий. — Ты тоже имел много возможностей пристукнуть его какой-нибудь железякой. А я… Я оттягивал его ликвидацию, желая заполучить результаты его экспериментов.

— Спасти тех, кого привозили для участия в экспериментах, я не мог. Убей я Боммера, что изменилось бы? На его место назначили бы другого такого же, или… Или, что хуже всего, перенесли бы всю работу в Дахау, к ещё большему изуверу доктору Рашеру. Сейчас настал тот самый момент, который я дожидался очень долго. Доктор Боммер обречён, и я убью его собственными руками!

— И когда ты собираешься это сделать, сынок?

— Прямо сегодня, — ответил Дмитрий, засобиравшись. — Итак, мы договорились, я пойду, а ты жди меня здесь. Главное, сиди тихо и не высовывайся. А я… постараюсь не задерживаться, очень постараюсь…

После сильного удара в висок Урсула упала на пол и едва не лишилась сознания. Она в отчаянии принялась ползти. Безумец со стеклянными глазами медленно шёл за ней. Челюсти его были плотно сжаты. Когда девушка попыталась встать, он пинком сбил её обратно на пол.

— Сволочь, свинья! — выкрикнул он, останавливаясь рядом. — Захожу справа, атакую! Вжи-и-и…

— Нет, вы не в самолёте, вы на земле! — быстро сказала Урсула. — Вы… вы…

— Свинья! — завопил безумец и снова ударил её ногой. Она вскрикнула от боли и попыталась закрыть лицо руками. Тяжело дыша, он склонился над ней.

— Прикрой, а-та-ку-ю-у-у-у…

И он тут же бросился на девушку, схватил её за горло и начал давить. Урсула извивалась и пыталась откатиться в сторону, но безумец давил на неё всей тяжестью своего тела. К её голове начала приливать кровь, и она снова едва не лишилась сознания. Изловчившись, она вцепилась в лицо летчика, оставив на нём глубокие кровавые борозды.

— Свинья, — прохрипел он. — Сдохни!

Урсула упёрлась обеими руками в подбородок. Она хрипела, борясь за жизнь из последних сил. Но безумец словно не замечал её усилий. И вскоре девушка выбилась из сил. Она обмякла, руки бессильно упали, глаза закрылись, а дыхание стало судорожным. И вдруг…

Вдруг она нащупала ту самую «скалку», которой оборонялась фрау Штерн прежде, чем погибнуть. Перед глазами переливались разноцветные круги, но она изо всех сил ударила безумца по голове. Он даже не почувствовал этого, будто его голова была высечена из камня. Тогда она ударила ещё раз, и… Безумец повалился на бок и застыл, распластавшись на полу.

Урсула, тяжело дыша, поднялась на ноги. Закружилась голова и тошнота подступила к горлу. Она с трудом сделала шаг и обернулась. Безумец неподвижно лежал на боку, затем сел и попробовал встать, но, видимо, силы покинули его. Однако он был ещё жив, хотя…

— Свинья, — прохрипел он, и случилось невероятное.

Свирепо замычав, безумец всё же встал на ноги и бросился на девушку, но она решительно встретила его натиск. Ударом ноги в пах Урсула заставила его остановиться и снова ударила «скалкой» по голове изо всех сил. Безумец упал, дёрнулся, предпринял ещё одну попытку подняться, но… Он так и умер, лёжа на животе и уперевшись в пол руками.

Урсулу вырвало, и сразу же вспыхнула боль в горле и голове одновременно. На ватных ногах она подошла к двери и, выронив «скалку», прислонилась плечом к косяку. Ей хотелось закрыть глаза и больше ни о чём не думать. И вдруг…