Клавдия Битнер позже вышла замуж за Евгения Кобылинского, они поселились в Рыбинске в средней полосе России. Там у них родился сын, Иннокентий, и там же в 1927 году Кобылинский был арестован за якобы «контрреволюционную деятельность». Его содержали в наводившей ужас Бутырской тюрьме в Москве, где его, вероятно, пытали. Его расстреляли в декабре того же года. Клавдии тоже не удалось избежать ареста, ее взяли в сентябре 1937 года. Через две недели ее привезли на Бутовский полигон, излюбленное место НКВД для расстрелов во времена «Большого террора», расположенное в лесистой местности в 15 милях (24 км) от Москвы. Здесь ее расстреляли, а тело бросили в братскую могилу. Она стала одной из 21 000 человек, расстрелянных с 1937‑го по 1938 год. Осиротевший сын Кобылинских остался без присмотра, дальнейшая его судьба неизвестна.

Во время полосы страшной анархии, которая прокатилась по Екатеринбургу после убийства Романовых, отец Иван Сторожев покинул город, опасаясь оказаться в заложниках у ЧК. Он вместе с другими людьми вырыл яму в подвале монастыря, они взяли с собой провиант и дождались освобождения города Чешским корпусом и войсками «белых»[1587]. После этого он стал войсковым капелланом в армии «белых», затем вместе с семьей бежал в Харбин, в Китай. Там Сторожев стал уважаемым священником в русской православной церкви Святого Николая в Харбине и преподавал Закон Божий в коммерческом училище города. Он умер в 1927 году, став к этому времени одним из руководителей эмигрантского сообщества[1588].

Одной из близких друзей сестер Романовых по Царскосельскому госпиталю, Рите Хитрово, удалось в сохранности довезти до Парижа свои драгоценные бумаги, в том числе письма Ольги и Татьяны. Она эмигрировала в Югославию, а затем в США, умерла в Нью‑Йорке в 1952 году. Ее архив был недавно передан в ГА РФ. Доктор Вера Гедройц поселилась в Киеве, где она продолжала работать и преподавать, возглавляла факультет хирургии Киевского медицинского института. Она умерла от рака в 1932 году. После того как госпиталь во флигеле в конце 1917 года был закрыт, Валентина Чеботарева продолжала работать медсестрой в госпиталях. Она умерла от тифа в Новочеркасске, на юго‑западе России, 6 мая 1919 года. Ее сын Григорий эмигрировал в США и сохранил, таким образом, дневники и письма своей матери, которые представляют собой важнейшие документы о жизни сестер Романовых в годы войны в Царском Селе.

После революции друг и доверенное лицо Анастасии Катя Зборовская уехала на юг, в родной дом их семьи на Кубани. Там она работала медсестрой в туберкулезной больнице. Ее брат Виктор воевал вместе с бывшими членами царского конвоя на стороне «белых» на юге России, в 1920 году он вновь был ранен. Затем он с семьей был эвакуирован на Лемнос и поселился в Югославии. Катя была в это время больна и не смогла поехать с ними. Пришлось ее оставить, но Катя предусмотрительно передала им свои драгоценные письма и открытки от Анастасии и другие памятные вещи, связанные с семьей Романовых, которые семья и взяла с собой в эмиграцию. Виктор умер в 1944 году, но его вдова и ее дочь впоследствии поселились в Калифорнии, где они передали письма Анастасии к Кате на хранение в архив Гуверовского института войны, революции и мира.

Что касается судьбы Кати, то она, как и ее дорогая подруга Анастасия, станет одной из «жертв репрессий» во время страшных облав на тех, кто считался «врагом» нового советского государства, прежде всего на тех, кто имел хоть какое‑то отношение к императорской семье. 12 июня 1927 года она была арестована по сфабрикованному обвинению в «контрреволюционной деятельности» по пресловутой 58‑й статье нового советского Уголовного кодекса. Она была приговорена к трем годам лишения свободы, без суда и следствия, решением «тройки» от 18 августа 1927 года и отправлена в ГУЛАГ в Центральную Азию. Оттуда от нее пришло несколько писем семье, но сказано в них было очень мало. Потом письма перестали приходить. Катя умерла в ГУЛАГе, она стала одной из многих миллионов людей, погибших в сталинские времена. В 2001 году она была реабилитирована при массовой реабилитации политических заключенных, умерших или убитых во время сталинского террора, которая была проведена после падения коммунистического режима[1589].

С того времени, однако, прошло еще шесть лет, и лишь после длительных и ожесточенных судебных споров генпрокуратура Российской Федерации, наконец, сочла возможным реабилитировать Ольгу, Татьяну, Марию и Анастасию Романовых, их родителей и брата как «жертв политических репрессий»[1590].

Ни одна книга не является работой одного только автора, который усердно трудится в гордом одиночестве. При написании этой, уже одиннадцатой, своей книги я больше, чем когда‑либо, обращалась к знаниям, опыту, щедрости и доброжелательности значительного числа людей как здесь, в Великобритании, так и во всем мире.

Я впервые задумалась о книге про четырех сестер Романовых во время подготовки материала и написания книги «Екатеринбург» в 2007 году. Тогда они все время занимали мои мысли, ими было полно мое сердце. Я ходила по городу, размышляя об их жизни и характерах, об их трагической судьбе. Подспудно мне на ум постоянно приходили параллели с чеховскими тремя сестрами из одноименной великой пьесы, и это было, очевидно, не случайно. После выхода в 2008 году в Великобритании книги «Екатеринбург» (в США она вышла под заголовком «Последние дни Романовых») мне чрезвычайно повезло познакомиться с замечательным сообществом поклонников и знатоков истории семьи Романовых во время выездного мероприятия «Королевский уик‑энд» — конференции, которая ежегодно проводится в местечке Тисхерст, Восточный Суссекс. С самого первого дня я встречала лишь доброту, заинтересованность и воодушевление моим проектом, многие были готовы поделиться материалом. Поддержка, оказанная моей книге в Тисхерсте, продолжалась и далее по мере того, как расширялись связи с найденными мной специалистами по истории семьи Романовых, даже во время вынужденного перерыва, когда я опасалась, что проект книг может не пройти согласования. Что поддерживало во мне решимость продолжать писать эту книгу, так это дружба и неуклонная поддержка двух важных для меня людей, Сью Вулманс и Рут Абрахамс, которые верили в эту книгу так же страстно, как и я, и хотели, чтобы она была написана. Поэтому в первую очередь и главным образом я признательна именно им, и не только за то, что они щедро делились со мной материалом, искали новую информацию, присылали мне книги, кипы фотокопий различных документов и источников, фотографий и иной электронной корреспонденции, полной драгоценных крупиц информации, но и за то, что не позволили мне разувериться в своих силах.