Последний взгляд вокруг. Кругом снег и скалы, практически больше ничего. Далеко-далеко протянулась трасса Кум-Тегеран. Небо было пасмурным, но покрывало из облаков висело высоко. Какие-то птицы кружили над головой. Какие-нибудь стервятники, подумал он, пристегивая ремень безопасности.

Тегеран. Дом Бакравана. 15.15. Дверь в наружной стене открылась, и две женщины в плотных чадрах и с закрытым лицом вышли наружу; узнать в них Шахразаду и Джари было невозможно. Джари закрыла дверь и торопливо засеменила следом за Шахразадой, которая быстро двигалась сквозь толпу.

– Принцесса, подождите… спешить некуда…

Но Шахразада не замедлила шага, пока не повернула за угол. Там она остановилась, нетерпеливо поджидая служанку.

– Джари, здесь я тебя оставлю, – сказала она, не давая ей времени открыть рот. – Домой не ходи. Встретимся в кофейне, ты знаешь в какой, в половине седьмого. Дождись меня, если я буду опаздывать.

– Но, принцесса… – запыхавшаяся Джари едва могла говорить, – но его превосходительство Мешанг… вы сказали ему, что идете к врачу, и нет ни…

– В кофейне около половины седьмого, от шести тридцати до семи часов, Джари! – Шахразада заспешила дальше по улице, рискуя попасть под машину, выбежала на дорогу и перешла на другую сторону, чтобы ошеломленно смотревшая ей вслед служанка не пошла за ней, свернула в проулок, потом в другой и скоро была свободна. – Я не стану женой этого ужасного человека, не стану, не стану, не стану! – пробормотала она вслух.

Насмешки начались уже сегодня днем, хотя Мешанг объявил о великом зле только за обедом. Ее лучшая подруга приходила час назад спросить, верны ли слухи, что Шахразада выходит замуж за кого-то из семьи Фаразан.

– Об этом говорит весь базар, дражайшая Шахразада, я сразу же пришла, чтобы поздравить тебя.

– У моего брата много планов теперь, когда я скоро получу развод, – беспечно ответила она. – Многие добиваются моей руки.

– Конечно, конечно, но ходят слухи, что он уже договорился с Фаразанами о размере выкупа.

– О? Впервые слышу такое, какие же люди все-таки вруны!

– Я согласна, ужасные. Другие злопыхатели утверждают, что брак будет заключен на следующей неделе, и твой… и будущий муж хвастается, что обхитрил Мешанга, договариваясь о выкупе.

– Чтобы кто-то обхитрил Мешанга? Это уж точно вранье!

– Я так и знала, что эти слухи – пустые! Я знала! Неужели ты могла бы выйти замуж за Поносника Дарануша, Шаха Выгребных Ям? – Ее подруга громогласно расхохоталась. – Бедная моя милочка, куда бы тебе тогда было деваться?

– Какое это имеет значение? – орал на нее Мешанг. – Они просто завидуют! Этот брак состоится, и сегодня мы принимаем его у нас за ужином, так что приготовься развлекать его.

Может быть, я и приготовлю ему развлечение, может быть, нет, думала она, кипя от злости. Может быть, развлечение окажется совсем не таким, какого они ожидают.

Она еще раз проверила, не сбилась ли с пути, чувствуя слабость в коленях. Шахразада направлялась на квартиру его друга, до которой теперь было совсем недалеко. Там она найдет ключ, спрятанный в щели внизу, войдет внутрь, посмотрит под ковром в спальне и вынет из пола доску: она видела, как он это делал. Она заберет оттуда пистолет и гранату – хвала Аллаху за чадру, под которой можно спрятать их и спрятаться самой, – потом аккуратно положит доску на место, накроет ковром и вернется домой. Она едва не задыхалась от волнения. Ибрагим будет так гордиться мной, что я вступила в сражение за Бога, стала мученицей ради Него. Разве он не поехал на юг, чтобы стать мучеником, точно так же сражаясь со злом? Аллах, конечно, простит ему эти его левые глупости.

Как умно он поступил, когда показал мне, как снимать пистолет с предохранителя и взводить его, как взять гранату в одну руку, другой выдернуть чеку, а потом кинуть ее во врагов ислама с криком «Бог Велик, Бог Велик…», и броситься на них, стреляя в них из пистолета, и вознестись в рай, сегодня же вечером, если получится, в крайнем случае завтра; весь город полон слухами, что левые в университете подняли восстание, которого от них давно ждали. Мы истребим их всех, мой сын и я, мы сделаем это, солдаты Аллаха и Пророка, да славится имя его, мы сделаем это!

«Бог Велик, Бог Велик…» Просто выдернуть чеку, сосчитать до четырех и бросить ее, я в точности помню все, что он говорил.

Кувейт. Вертолетная площадка отеля «Мессали-Бич». 17.35. Мак-Айвер и Петтикин наблюдали за двумя сотрудниками иммиграционной и таможенной службы: первый бесстрастно разглядывал документы на вертолеты, второй ковырялся в грузопассажирском отсеке 212-го. Пока что их осмотр был поверхностным, хотя и неторопливым. Они собрали все паспорта и все документы на вертолеты, но лишь пробежались по ним глазами и спросили мнение Мак-Айвера о текущей ситуации в Иране. Они еще не спрашивали напрямую, откуда вертолеты прибыли. Теперь уже в любой момент, думали Мак-Айвер и Петтикин, чувствуя, как их подташнивает в ожидании этого вопроса.

Мак-Айвер подумывал было спрятать Вазари где-нибудь внутри салона, но потом решил не рисковать.

– Извините, сержант, вам придется положиться на удачу.

– Кто такой? – тут же спросил пограничник: цвет лица Вазари выдавал его с головой, и его страх.

– Радист и оператор РЛС, – безучастно ответил Мак-Айвер.

Чиновник отвернулся и оставил Вазари стоять где стоял, потеющего в тяжелом водонепроницаемом пластиковом комбинезоне с наполовину закрепленным спасательным жилетом.

– Итак, капитан, вы думаете, что в Тегеране будет переворот, военный переворот?

– Не знаю, – ответил ему Мак-Айвер. – Слухи плодятся как саранча. Английские газеты пишут, что это возможно, очень возможно, и что Иран охвачен неким сумасшествием – вроде террора во время французской или русской революций. Вы позволите, я дам указания механикам, чтобы они все проверили, пока мы ждем?

– Конечно. – Чиновник подождал, пока Мак-Айвер отдаст необходимые распоряжения, потом сказал: – Будем надеяться, что это сумасшествие не перекинется через залив, а? Никому не нужны беспорядки по эту сторону Исламского залива. – Он произнес эти слова с особым значением: все государства залива терпеть не могли называть его Персидским. – Ведь это Исламский залив, не так ли?

– Да-да, именно.

– Все карты необходимо исправить. Залив есть залив, ислам есть ислам, а не только секта шиитов.

Мак-Айвер промолчал; его настороженность возрастала, усиливая его беспокойство. Шиитов было много и в Кувейте, и в других государствах залива. Много. Обычно они относились к бедноте. Правители, шейхи, чаще были суннитами.

– Капитан! – таможенник в двери грузо-пассажирского отсека 212-го, стоявшего на вертолетной площадке, жестом подзывал его к себе. Эйра и Вазари попросили ждать подальше от вертолетов до окончания осмотра, где-нибудь в тени. Механики занимались наземной проверкой. – Вы имеете на борту какое-нибудь оружие?