Девушка изо всех сил пыталась поднять отца с кровати. Влад, подчиняясь необъяснимому порыву, подлетел к мужчине и склонился над ним. Он проверил его реакции — чувствительность отсутствовала. Ему оставалось жить несколько минут.

Катя, увидев парня с ножом в руках, испытала настоящий шок. По спине пробежал знакомый холодок, сжимающий все внутренности, а в голове осталась лишь одна мысль.

«Он пришел убить нас… Он пришел убить нас… Он пришел…»

Влад прислонил холодное лезвие к шее Ионова. Реакции никакой.

В следующее мгновение его с невероятной силой отбросило назад, и он упал на пол. Нож полетел в сторону. Сверху навалился человек. От неожиданности парень даже не оттолкнул того, кто на него напал. А, подняв глаза, увидел Катю, сидящую на нем и сжимавшую в правой руке какой-то кубок. В глазах девушки застыли страх и решимость. И, несмотря на то, что ее руки тряслись, чтобы ударить сильнее, она поднимала тяжелый трофей все выше.

— Ты… Ты!

Девушка закашлялась. Из глаз брызнули слезы. В комнате практически нечем было дышать.

Она почти неслышно прошептала:

— Не смей трогать моего папу, а то я…

Влад неожиданно для нее улыбнулся. То, как Катя набросилась на него, не думая о последствиях, лишь бы защитить дорогого человека, поразило его до глубины души. Значит, она уже знала, зачем он здесь, и Ионов подтвердил его слова.

Девушка снова закашлялась. И не в силах сдерживать слезы, так ей было жутко сейчас, снова разрыдалась в голос. Кубок полетел на пол, а ее пальцы сомкнулись вокруг его шеи.

— Я… я убью тебя! Тоже… Почему ты пришел?! Что тебе нужно от меня?! Почему я?!

Пальцы сильнее сжали его шею, а он даже не дрогнул. Их взгляды пересеклись на какие-то доли секунды, но этого ему было достаточно. Влад раскинул руки в стороны и расслабился, дав ей почувствовать свою покорность.

— Сделай одолжение…

В его голосе не слышалось и тени насмешки. Она увидела, как он закрыл глаза, и почувствовала его прерывистое дыхание.

Катя удивленно захлопала ресницами, осознав, что душит его по-настоящему. Кончики пальцев охотно погружались в мягкую плоть, прекрасно чувствуя отсутствие сопротивления. Ужас снова сменился паникой. Роли неожиданно поменялись, превратив ее из жертвы в убийцу. Девушка резко убрала руки и чуть не упала. От падения ее спасли его колени.

— Попробуй снова… Почему трясешься, как осиновый лист? Раз решила — иди до конца…

Влад открыл глаза. Ее черты расплывались от дыма, заполонившего комнату. Но он продолжал смотреть на нее, хоть это и было сложно — дым резал глаза, дышать становилось невыносимо — он ждал ее дальнейших действий.

«Я не смогу сделать это с ней? Это невозможно? Отец, она ни в чем не виновата… Так почему же должна умереть? Она всего лишь его дочь…»

Да, Ионов был для него никем, впрочем, как и Катя, но Феникс должна была сделать это сама, а ему оставить Финансиста. Тогда все получилось бы… Все прошло бы по плану… Он убил бы его… не ее…

«Нет, этого не будет… Я не хочу…»

Катя медленно приходила в себя. Дым раздражал горло, глаза щипало. Его пристальный взгляд заставил ее поежиться. Она поняла, что сидит на нем верхом, упираясь спиной в колени. Руки парня лежали на полу, он не пытался схватить ее, но от мысли о бегстве ее удерживали мысли об отце, лежащем неподвижно на кровати.

«Что он задумал? Чего ждет? Хочет увидеть, насколько я могу отчаяться? Или ждет мольбы о пощаде? Ему все еще мало?»

Девушка вдруг разозлилась и. схватив статуэтку, зажмурившись, резко ударила. Когда ее рука начала опускаться, парень дернулся в сторону. Один раз.

«Один удар… и даже этого не могу принять…»

Когда Катя открыла глаза, голова Влада была повернута набок. Парень лежал неподвижно. И дышал ли он, девушка не могла понять. Решившись, она сползла с него и, встав на колени, склонилась над его лицом. Осторожно потрясла за плечи. Реакции не последовало. Увидев кровь, девушка отпрянула. Сознание начинало путаться. На нее внезапно навалилась страшная усталость, притуплявшая все чувства. Захотелось спать. Катя легла на пол и повернулась к нему.

«Что мне делать? Я убила его? Папа говорил, что есть кто-то еще… но он пришел один… другой ждет за дверью… нет, все равно нужно спасти папу… Он умер? Совсем не шевелится… Я защищалась… защищалась… Что мне делать?»

— Папа… папа…

Катя на ощупь начала пробираться к кровати. Дым заполонил всю комнату, и видимости совсем никакой не осталось. Кашель раздирал горло. Спасало только то, что она ползла по полу.

«Где кровать? Папа ведь не умер? Он ведь жив?»

Девушка еще раз бросила взгляд в сторону Влада, но ничего не увидела, и снова поползла, прикрывая лицо воротом блузки. Схватив полотенце со спинки стула, попавшееся под руку, она поднялась и побежала к окну. Но попытка открыть его провалилась. Защелку заклинило. Ее рука случайно задела вазу с цветами, стоявшую на столике. Не думая, Катя вылила часть воды на полотенце, а остальную — себе на голову, и поползла обратно. Ужасный треск и всполохи за окном заставляли ее ускоряться.

Ионов лежал на кровати в той же позе, в какой она его оставила. Девушка ощупала его грудь и послушала дыхание. Ее отец был мертв. И снова паника с разрушительной силой обрушилась на нее. Стянув с головы полотенце, Катя начала протирать его лицо.

— Папа! Я не уйду без тебя… Папа!

Крик сорвался в кашель. Из раскрасневшихся глаз хлынул новый поток слез.

Когда дышать стало совсем невозможно, а комната, наполненная дымом, начала расползаться перед глазами на части, на ее лицо вдруг надели кислородную маску, а на голову и плечи накинули влажную ткань. От неожиданности Катя дернулась в сторону, но и в этот раз ее спина уткнулась во что-то твердое. Кто-то крепко держал ее в своих объятиях.

— Нужно выйти или мы умрем.

Девушка подняла глаза. И из груди, неожиданно для нее самой, вырвался вздох облегчения. Сверху вниз на нее смотрел Влад. Мокрый и весь в крови, но живой. Сердце застучало как сумасшедшее. И сейчас это был не страх.

— Но папа…

Она неуклюже попыталась высвободиться, но он только крепче прижал ее к себе.

— Мне жаль.

Парень снял с нее маску и несколько секунд дышал сам, а затем она снова почувствовала себя под его защитой. Спрыгнув с кровати, он потянул ее за собой, с легкостью поднял на руки и понес к выходу.

— Мой рюкзак…