– Н…не надо, – прошептали ее побелевшие губы.

– Как не надо? Надо, дорогуша, надо, – и, сдернув с ее плеча маечку, он больно сжал ее грудь. – А убеждать мы станем твоего мужа таким образом. Будем пользовать тут тебя все вместе и по-разному, а ты ему об этом начнешь рассказывать. Во всех подробностях рассказывать, чтобы пожалел. Этот твой скулеж будет записываться на диктофон. Мы его частями станем муженьку твоему сбрасывать, пусть решает, как ему поступать, – и он поднес к ее рту диктофон. – Начинай уговаривать мужа.

– Д…жон. Д…жон, – голос у нее дрожал. – Они собираются насиловать меня. Я не знаю, что будет, Джон… и не знаю, сколько их. Но собираются все вместе, Джон, – холодное лезвие ножа коснулось ее спины сзади, и она вновь испуганно вздрогнула. Бандит стал разрезать ее маечку-ночнушку. – Нож, Джон! Он срезает с меня одежду. Я боюсь! Страшно боюсь, Джон.

– Пока достаточно, – ухмыльнувшись, бандит выключил диктофон, видно, не хотел, чтобы и его голос записывался. Открыв дверь, он передал его кому-то стоявшему за ней и начал жадно рассматривать ее тело. – Сейчас отправим эту запись твоему благоверному, а пока подготовим второе действие спектакля. Если не убедила, продолжим его. Только последний раз предупреждаю. Не рыпаться! Иначе будет хуже. Сейчас свяжу тебе руки не сзади, а спереди и надену повязку на глаза. Не все хотят, чтобы ты их видела, а вот поразвлечься многие желают. Баба-то ты аппетитная. Любишь трахаться?

– Не надо… Он согласится… Очень вас прошу, – жалобно скулила она, пока бандит занимался своими жуткими приготовлениями.

Глаза у нее были уже завязаны, когда вновь скрипнула дверь. Судя по всему, бандит вышел, и она расслышала неразборчивые голоса за дверью. Надежда не покидала ее.

– Жмот твой муж! – вынес приговор вернувшийся бандит, словно обухом ударив ее по голове; она действительно чуть не потеряла сознание, осознав сказанное. – Жмот или надеется на что-то. Ну что же, продолжим наш спектакль, – и она услышала, как он раздевается, бросая на пол одежду. – Оно еще и лучше, грех не поразвлечься с такой бабенкой. Для начала соси, – ее губ коснулась головка члена. – И учти, будешь делать это плохо или укусишь, отрежу ухо. Сперва ухо, сама понимаешь. Соси и рассказывай, я включаю диктофон. Сосешь, рассказываешь, сосешь, рассказываешь, поняла? Давай.

– Джон… он заталкивает мне в рот член, Джон. Угрожает ножом, если я буду плохо сосать. Я вынуждена… делать… это, Джон, – и, с трудом поборов отвращение, она заглотила член.

– Лучше, лучше соси, сучка! – выключив на мгновение диктофон, подогнал ее бандит, держа рукой за волосы. – Смачно соси, чтобы муж слышал, как ты заглатываешь. Тебе же хуже, если опять не убедишь. Причмокивай, сопи, пусть осознает, что ты делаешь. Давай, покажи, на что ты способна. Яйца мне ласкай, лижи их иногда, сама, в общем, все знаешь, не девочка, старайся. От меня тут многое зависит, учти!

И она начала старательно отсасывать у глумящегося над ней бандита. Ей больше ничего не оставалось делать, положение было безвыходным. Это прикосновение лезвия ножа к телу, она все еще ощущала его.

– Хорошо! Достаточно пока, – вынул он из ее рта задеревеневший член, выключая диктофон. – Неплохо у тебя получается, молодец! Теперь так. Я тебя сзади трахать буду, а ты мужу все рассказывай. Подробно рассказывай. Если и в этот раз не убедишь, ребят позову. Третье действие устроим. Поняла?

– П…поняла, – слезы навернулись на ее глаза, а мелкая дрожь начала сотрясать тело. Так она еще никогда не боялась.

Поставив ее в позу «догги-стайл» с краю дивана, он положил на его спинку диктофон, смазал ее влагалище лубрикантом и начал пристраиваться сзади.

– Д…жон! Теперь он собирается трахать меня. Он хочет войти сзади. Я… Я уже чувствую его член… Чувствую, Джон… Он грубый и большой. Он нащупывает вход в мое влагалище. Ах! – вскрикнула она. – Он… он вошел в меня. Ах! Он очень грубый! Ах! Ах!..

Сотрясаясь от сильных ударов, она пыталась говорить что-то, ведь муж должен был понять, как ее грубо насилуют, его нужно было убедить заплатить этим подонкам. Во что бы то ни стало нужно!

– Как-то мало эмоций! Мало! – вновь выключил бандит диктофон. – Ты что, не понимаешь, что будет, если ты не убедишь его? А то подумает, что ты тут кайфуешь, а не мучаешься, – заржал он. – А ну-ка давай подольем масла в огонь. Запись, барышня!

– Ой! – вскрикнула она. Не вынимая из влагалища член, бандит резко воткнул ей в зад палец. – Что вы делаете?! Ай! Больно же! Ах, как больно, Джон! Он сунул мне в попу палец. Ай! Похоже, два. Не надо! Ай!.. Теперь член. Джон, он начинает заталкивать мне в попу свой толстый член. А….а… Ты же… знаешь, как я… ненавижу… это, Джон. Ах, как больно!..

Хищно скалясь, бандит начал грубо трахать ее в зад, а она, обливаясь потом, скуля и дрожа, буквально плакала в диктофон.

– Ничего у тебя задница! Плотная, – выключив диктофон, бандит наконец вышел из нее. – Передохни немного. Пойду, помоюсь и запись твоему мужу кину. На пока, жопу вытри, – сунул он ей в руку салфетку. – И моли бога, чтобы твой мужик не жмотился. А то ребята там в очереди стоят.

Кое-как извернувшись, она просунула между ног связанные руки и вытерла вытекающую из попы слизь. Крови, слава богу, не было. Хорошо еще, что бандит смазал ее лубрикантом. «Джон, отдай им эти деньги, Джон!» – молила она про себя, не зная, что они запросили слишком много. У мужа просто не было такой суммы, и он судорожно пытался найти ее, не надеясь на оперативность полиции.

– Ну что, парни! – дверь в пыточную вновь распахнулась. – Вот наша красавица. Смотрите, какая аппетитная сучка. Трахаться, похоже, любит. Мужа, по крайней мере, не убедила, что ей неприятно. Мне лично кажется, групповика хочет, – загоготал знакомый голос. – Мало ей одного члена. Угощаю, братва. Налетай!

И вся банда начала, издеваясь, трахать ее. Сначала по очереди, потом вдвоем, втроем, в рот, во влагалище, в анус. Она уже не понимала, что они с ней делают, дрожала, обливалась потом, задыхалась, стонала, кричала, скулила, плакала и умоляла в диктофон.

Громко зазвонил будильник, и она проснулась. Рядом мирно похрапывал муж. Аж жаль! Еще чуть-чуть, и она бы кончила во сне.

Схватившись руками за голову, он сидел в своем кабинете. Его буквально трясло от негодования. Эта бестолковая девка окончательно достала его. Мало того, что она постоянно опаздывала на работу, а тут еще и запорола годовой отчет. И всех дел-то было – обобщить материалы, подготовленные группой разработки, так нет, она и тут умудрилась напортачить. Совсем распустилась, бездельница! Видно, думала, что смазливое личико позволяет ей абы как относиться к работе. И, не выдержав, он взорвался. Вызвав ее к себе в кабинет, решил устроить полноценную разборку. Сколько можно было еще терпеть?!

– Вызывали? – робко заглянула она в дверь. Видно, чувствовала, разгильдяйка, что наступил час расплаты.