Подробный осмотр окружающей местности не дал охотникам никаких руководящих признаков. Закутанные в густой туман, друзья даже потеряли друг друга из виду, а когда Хосе, желая переговорить с канадцем, окликнул его, то не получил ответа. На вторичный оклик ему отвечал чей-то голос, но это не был голос канадца. Изумленный испанец вскричал тоном, который он принимал обыкновенно, берясь за карабин:

— Кто там, чтоб вас всех черти взяли?!

— На кого это ты сердишься? — произнес из тумана голос канадца.

— Сеньор Красный Карабин, сеньор Хосе, где вы?

— Здесь! — отвечал Хосе, узнавая голос Гайфероса.

— Слава Богу, я нашел вас и теперь не умру с голоду среди этих проклятых гор! — говорил гамбузино, выходя из полосы тумана.

«Вот еще один кандидат на питание кореньями», — подумал он и продолжил уже вслух:

— Ты в плохую минуту попал к нам. Охотники без ружей — плохие помощники!

— А дон Фабиан? — поспешно спросил Гайферос, не забывший, что вмешательству молодого человека он был обязан своей жизнью. — Неужели случилось несчастье, которое я предчувствовал?

— Он в плену у индейцев, а мы, как видишь, без оружия и припасов, брошенные, словно дети, в жертву диких зверей, индейцев, и, что всего хуже, голода. Впрочем, прежде чем поведать тебе о наших злоключениях, дай мне сказать пару слов Розбуа.

Испанец обратил внимание канадца на следы человеческих ног у подножия куста полыни, сохранившиеся, несмотря на дождь.

— Вот след индейского мокасина, а здесь отпечаток подошвы сапог белого! — заметил он.

Канадец не долго разглядывал следы, на которые указал ему испанец.

— Это следы не Фабиана, — ответил он. — Помнишь, как всего несколько дней назад мы встретили подобные же следы, когда гнались за убитой нами козулей? Надеюсь на Бога, но ничто не указывает, что Фабиан еще жив!

— Разве вы еще сомневаетесь в этом? — спросил с участием Гайферос.

Здесь, в первый раз со времени присоединения к ним гамбузино, канадец бросил на него признательный взор. Он был поражен переменой, произведенной в этом человеке сорока часами голода и страданий.

— Сомневаемся ли мы, что Фабиан жив? — спросил испанец. — Еще бы! Мы покинули его буквально на полчаса и больше уже не видали. Но что вы говорили сейчас о несчастии, которого вы опасались?

— Вчера вечером, — начал Гайферос, — видя, что вы не возвращаетесь, несмотря на данное мне обещание, и опасаясь погибнуть от голода, поскольку оставленный мне вами запас провизии истощился, я решился сам помочь себе. Сначала я пошел было по вашим следам, но потерял их близ этих гор и продолжал идти дальше наугад. Уже в сумерках я прибыл в одно место, у подножия которого текла река. Бросив туда взгляд, я заметил на поверхности воды соломенную шляпу Фабиана.

— Где же это? — вскричал радостно канадец. — Хосе, дружище, мы напали на след похитителей. Лодка, которую я видел, несомненно, этих людей. Ведите нас в то место!

Замечательно, что теперь, когда он испытал тяжкий удар судьбы, канадец уже не честил пиратов и их союзников прозвищами негодяев и демонов, что бывало прежде. Несчастье, подобно очищающему действию огня, по-видимому, облагораживает тех людей, которых оно постигает.

Радостью было проникнуто все существо старого охотника, и пока они оба шли вслед за Гайферосом, он заботливо расспрашивал последнего о перенесенных невзгодах.

— Богу было угодно, — отвечал гамбузино, — чтобы вокруг меня оказалось множество той чудесной травы, которая известна под названием «трава апачей» и сок которой немедленно затягивает раны. Я растер немного этой травы между двумя камнями и из мякоти ее сделал себе компресс. Через несколько часов я почувствовал такое облегчение, что мне так захотелось есть, что я уничтожил весь оставленный вами запас провизии.

— Вы видели шляпу Фабиана, когда шли к нам? — спросил Хосе.

— Да, и это открытие заставило меня опасаться несчастия, которое, с сожалением вижу, уже совершилось.

Испанец, в свою очередь, вкратце сообщил их новому спутнику, ниспосланному им судьбой, о выдержанной ими осаде и о печальной развязке ее.

— Кто же эти пройдохи, оказавшиеся сильнее, храбрее и искуснее вас? — спросил Гайферос с тем изумлением, которое ясно показывало, как высоко ценил он опыт, силу и неустрашимость своих спасителей.

— Негодяи, не боящиеся ни Бога, ни черта, которым мы, однако, жестоко отомстим! — отвечал Хосе, называя имена пиратов пустыни, с которыми злая судьба их сталкивала уже вторично.

— Они еще попадутся нам! — прибавил испанец.

После многочисленных обходов, сделанных совершенно напрасно из-за скверной памяти гамбузино, трое путников подошли к месту, недалеко от которого охотникам только что встретился Гайферос. Это был тот самый пункт, с которого Бараха видел пирогу с двумя пиратами, исчезнувшую в подземном канале.

С величайшей осторожностью спустились они по крутым утесам, господствовавшим над этим затерянным речным рукавом, где они надеялись найти следы, которые могли бы дополнить уже полученные ими указания.

Подойдя к берегу, оба охотника и гамбузино заметили, что недалеко от них существовал более удобный спуск, змеившийся от самого верха скалы вплоть до воды.

— Несомненно, этим путем воспользовались негодяи, унося своего пленника, — сказал Хосе, — и у начала этой тропинки следует искать их следы!

— Удивляюсь я одному, — заметил канадец, внимательно разглядывая окружающую местность, — каким образом такой порывистый человек, как Фабиан, согласился спокойно спуститься с этой крутизны. По крайней мере, эти кусты не носят никаких знаков сопротивления с его стороны.

— А ты бы хотел, чтобы он свалился с этих утесов вместе с пленившими его?

— Конечно, нет, — отвечал охотник. — Но ты ведь видел, как он чуть не погиб в Сальто-де-Агуа, бросившись на врагов через пропасть. Вот почему эта его покорность внушает мне беспокойство. Несомненно, мальчик был ранен, быть может, находился без чувств, и это объясняет…

— Я не отрицаю, — прервал Хосе, — твое мнение правдоподобно…

— Боже мой, Боже мой! — воскликнул с тоской канадец. — И надо же было буре смыть все следы крови и уничтожить следы ног? Не будь этого — как бы легко было их найти и разъяснить то многое, что нам важно знать! Вы не заметили, Гайферос, была ли кровь на шляпе, которую вы видели плававшей на воде?

— К сожалению, не разглядел, — отвечал гамбузино, — я находился слишком далеко, да притом было уже темно.

— Допустим, что Фабиан не сопротивлялся вследствие полученной им раны. Не доказывает ли это обстоятельство, что негодяи надеются получить за него богатый выкуп? Иначе зачем бы им возиться с ним, перенося его на руках в лодку?

Канадец с благодарностью принял это вполне вероятное и утешительное предположение своего друга.