— В городе еще полно добра! — каркающим голосом выкрикнул один из английских капитанов. Опять Роджерс, чтоб ему пусто было… — Мы могли бы собрать не меньше, чем увез француз!

— Я правил во время игры не меняю. — Галка возвысила голос. — Сказано — не трогать горожан — значит не трогать!

— Послушай, Воробушек, или ты отменишь решение насчет этих чертовых испанцев, или мы возьмем свое и без твоего приказа! — наступал Роджерс. И к его мнению, насколько видела Галка, начали присоединяться другие капитаны. Ситуация выходила из-под контроля, и капитан Спарроу только сейчас поняла, каково было капитану Бладу при том же раскладе.[56]Пусть он и литературный герой, но она все эти годы в какой-то степени пыталась равняться на него. И ведь удавалось же! Но сейчас, именно сейчас она не имела права быть рыцарем без страха и упрека, каким описывал капитана Блада Сабатини. Она должна была быть даже не капитаном Спарроу — Стальным Клинком. Только тогда прочие капитаны станут ее слушать…

— Знаешь что, Роджерс, — удивительно мягким голоском проговорила Галка, а хорошо знавший ее Причард на всякий случай отодвинулся в сторонку — эта стерва в такие минуты бывала смертельно опасна. — Или ты заткнешься сам, или я тебе немножко помогу. Думаешь, если французский адмирал наплевал на договор, то и ты можешь повторить его подвиг? Я ведь вернусь… и обязательно спрошу с тех, кто посмеет нарушать мой приказ! По всей строгости! — рявкнула она. — Надо будет — всех на фиг перевешаю! Так что либо вы остаетесь людьми, либо вы дерьмо! А с дерьмом у меня разговор короткий!.. Всем все ясно или повторить для особо одаренных?

Ярость и гнев капитанов были понятны. Но ярость и гнев Галки были таковы, что ни один не решился и далее отстаивать мнение Роджерса. Хотя многие с ним соглашались: испанцы есть испанцы, так почему бы их не обобрать до нитки? А заодно еще и развлечься по полной программе? Но капитан Спарроу временами бывала просто страшна. Пираты сами не знали, откуда в такой маленькой женщине столько энергии и душевной силы. Оттого ни у одного из них не возникло ни малейшего сомнения: эта — не только француза на куски порвет, но и вернется, и призовет к ответу, если ее приказ будет нарушен. А слова у нее с делом не расходились, это знал весь Мэйн.

— За город не волнуйся. — Напряженную тишину, в которую вплетались только ленивый плеск волн да крики чаек, нарушил голос Влада. — Будет в целости и сохранности. Я отвечаю.

Многие из капитанов только ухмыльнулись: надо же, кто голос подал! Но Галка одобрительно кивнула в ответ.

— Очень хорошо, — совершенно серьезно сказала она. — Остаешься на хозяйстве. Если все же кто-то захочет дать волю своим очумелым ручкам, не щади никого. Всем, кто остается, напомню: его приказы выполнять как мои. Кому непонятно — два шага вперед.

Непонятливых не нашлось. А Галка, все же с трудом верившая, что пиратов удастся удержать от окончательного разграбления города, подошла к д'Ожерону и Ментенону. Оба француза угрюмо молчали, и их можно было понять. Оказаться обманутым своим же начальством, да еще присланным лично королем… Одним словом, неприятно.

— Господа, у нас мало времени, — негромко сказала Галка, снова взглянув на паруса у горизонта. — Как вы понимаете, вся загвоздка в официальном статусе де Шаверни. Он ведь пока еще адмирал.

— Мадам, как официальное лицо и представитель власти, я могу объявить бунтовщиком любого офицера, если на то есть веские основания, — церемонно проговорил д'Ожерон. — А они у меня есть. Но для оформления соответствующей бумаги потребуется время.

— Пока достаточно вашего устного распоряжения. А бумагу сможете выписать, сидя в гостевой каюте «Гардарики»… Маркиз, ваша «Сибилла» сможет выйти в море?

— Да, мадам. — Ментенон тоже был, мягко говоря, недоволен. — Если вы дадите мне немного пороха и ядер.

— Возьмете с «Иль-де-Франса». Все? Тогда отплываем, и немедленно.

— Мадам. — К этим троим подошел капитан «Генриха». — С вашего позволения, я бы присоединился к вам. Никто не знает мой корабль лучше меня.

— Естественно, — мрачно усмехнулась Галка. — А заодно вы бы не против его вернуть, пока не поздно. Добро, грузитесь на «Гардарику». Поднимаем якорь, как только все команды окажутся на своих бортах!

«Я буду беспощадна, если кто-то здесь посмеет пойти против меня. Я порву всех, но сделаю то, что задумала. Или сдохну…»

Но как ни спешили пираты, раньше чем через час они с якоря не снялись. Паруса тем временем почти исчезли из виду. Но там шли два нагруженных по самое некуда, поврежденных линкора, а здесь… Шесть кораблей с полупустыми трюмами и набитые очень злыми пиратами. Д'Ожерон уже на борту «Гардарики» официально объявил де Шаверни бунтовщиком, своей властью лишил его адмиральского звания и передал Галке соответствующую бумагу. И на клотике красно-белого флагмана Тортуги свое место под французским знаменем занял адмиральский вымпел.

— Ирония судьбы, Эли, — сказал Джеймс, поднявшись на квартердек. — Пиратка, назначенная адмиралом, ловит адмирала, объявленного пиратом. Есть над чем посмеяться.

— Все это было бы смешно, если бы не было так грустно, дорогой. — Галка не ждала ничего хорошего, и настроение у нее было соответствующее.

— Эли, ты не уверена в победе? — тихонечко спросил муж, взяв ее за руку. За огрубевшую маленькую руку, почерневшую от загара.

— Джек. — Галка судорожно сглотнула, выдав этим свой страх. — Если там в городе… хоть что-то… хоть с кем-то случится… Убей меня, пожалуйста. Иначе я не остановлюсь, сама начну убивать налево и направо.

— Все будет хорошо, милая, — постарался успокоить ее Джеймс. — Поверь, как верю я.

Галка честно попыталась улыбнуться в ответ. Не получилось. Но огонек веры уже зажегся, немного рассеяв тьму, поселившуюся в ее душе.

Шесть кораблей на всех парусах спешили навстречу своей судьбе.

1

Влад сидел в своей комнате, обхватив голову руками. Рядом, на столе, стыла чашка кофе и лежала в фарфоровой вазочке горстка бисквитов. Нетронутых. Комнату в доме дона Альваро, куда Влад перебрался после спешного отплытия пиратской эскадры, еще вчера занимал господин д'Ожерон. Она была шикарно обставлена резной золоченой мебелью и устлана коврами. Но выспаться на этой широченной кровати ему сегодня совершенно не удалось. То есть Влад за всю ночь не сомкнул глаз, да и лег только под утро. Хорошенькое дело поручила ему Галка, нечего сказать! Поручила… Сам напросился. Как говорится — назвался груздем… В общем, дел у Влада было теперь невпроворот. Он не обладал Галкиным авторитетом, он даже не был пиратским капитаном. Единственные люди, на которых он мог твердо рассчитывать, — это команда «Экюеля», которая уже знала и уважала его не только как брата капитана Спарроу, но и как собственного офицера. На французов с «Иль-де-Франса» надежды мало, да и смотрят они на пиратов свысока. Все надежные люди ушли вместе с «Гардарикой», «Амазонкой», «Перуном» и «Сварогом» вдогонку за Шаверни. В Картахене остались только ненадежные. Опасность подстерегала сразу с двух сторон — пираты, едва только почувствуют слабину в начальстве, сразу же начнут грабить город, а прижми он слишком сильно своих головорезов — могут сами испанцы обнаглеть. В любом случае в городе начнется резня. У самого Влада остается только узенькая дорожка посередине, и нужно умудриться пройти по ней, балансируя, и дождаться возвращения Галки. А то вернется эскадра в Картахену, а на месте города — одни головешки… Ну это, положим, крайний вариант, однако доводить дела до такого состояния никак нельзя.