Правительство Мельникова по большей части состояло из умеренных донских казаков и кубанских политиков-линейцев. Деникин не потерпел бы назначения сепаратистского черноморского казака. Соответственно, кубанские сепаратисты отказались иметь дело с новым кабинетом, что создало парадоксальную ситуацию. Белые заняли только одну губернию, но даже эта губерния отказывалась признавать власть белого правительства. В то же время российские политики свысока смотрели на кабинет Мельникова, состоящий из тех, кого они презрительно называли «местными талантами». Только кадеты, всегда преданные Деникину, выражали одобрение компромиссам и уступкам Деникина.

Правительство начало функционировать только в начале марта. Даже самим министрам было ясно, что они не могут играть активную роль и что их задача ограничивается подготовкой программных документов и разработкой проектов, которые могут быть реализованы только после изменения военной ситуации. Эти манифесты показывают, что последнее правительство Деникина, за исключением групп социалистов-революционеров в 1918 году, было самой левой и либеральной частью антибольшевистского движения. Мельников заявлял:

Южнорусское правительство считает своей задачей восстановление российского государства посредством Учредительного собрания. Оно выработает основу общенационального представительства и представительное правительство. Его цель — использование демократического государства для проведения радикальных экономических и социальных реформ в интересах народа, прежде всего работающих крестьян, казаков и рабочих. Мелкая собственность, принадлежащая коммунам или частным лицам, останется неприкосновенной. Вся земля, не важно, кому она принадлежит, сверх определенной законом нормы будет распределена среди нуждающихся государственными органами, которые также обеспечат новых владельцев официальными документами, удостоверяющими право владения. Вскоре будет опубликован предварительный земельный закон, который будет регулировать земельные отношения до созыва Учредительного собрания. Владельцам отчужденных земель будет запрещено вести переговоры или выписывать счета новым владельцам. Счета и переговоры будут осуществляться соответствующими государственными структурами, учрежденными в соответствии с демократическими принципами.

Мельников также обещал защиту кооперативных институтов, честную местную администрацию, защиту религии и поддержку законных экономических интересов рабочих.

Был бы исход Гражданской войны другим, если бы Белое движение объявило о таких прогрессивных и демократических принципах раньше? Белые неслучайно ждали до последнего момента. Они шли на уступки от отчаяния, в момент, когда шансы на победу казались незначительными. Но даже если исходить из того, что офицеры, которые составляли верхушку движения, приняли бы политику и принципы, которые шли вразрез с их убеждениями, раньше, белые все же столкнулись бы с огромными трудностями. Обещать реформы было куда легче, чем провести их в жизнь. Социал-революционеры обещали в 1918 году все, за что правительство Мельникова стало выступать почти два года спустя, и все же так и не приблизились к победе.

Деникин и его соратники, конечно, заблуждались, не представляя прогрессивных лозунгов, но их куда более значительная ошибка заключалась в том, что они не создали функционирующую администрацию. Офицеры, которые представляли движение крестьянам, не проводили политику Деникина или решения Особого совещания. Вопреки решениям, принятым в Екатеринодаре, реакционные и злопамятные помещики возвращались с белыми войсками и требовали возврата своей земли. Ничто в политических изменениях начала 1920 года не указывало на то, что белые научились на своих ошибках. По всей вероятности, если бы ход войны еще раз изменился и антибольшевистские армии подошли к Москве, непримирившиеся с изменениями реакционные офицеры радостно пренебрегли бы обещаниями правительства Мельникова. В России те, кто хотел воевать с большевиками, не желали реформ, а тем, кто был искренне привержен переменам, в общем и целом не хватало решимости продолжать борьбу с новыми лидерами в Москве. Те социалисты, которые ненавидели большевиков, оставались лидерами без последователей.

В начале 1920 года войска Деникина сражались на трех разных театрах военных действий: в Новороссии, на входе на Крымский полуостров и на Северном Кавказе. Генерал Шиллинг командовал белыми войсками на двух театрах на Украине. Он планировал отвести все свои войска в Крым; однако представители Британии и Франции убедили Деникина, что Одессу необходимо удерживать любой ценой. Генерал Холман доказывал, что потеря этого города будет иметь огромное влияние на общественное мнение Запада. Он обещал содействие и помощь с эвакуацией, если это окажется необходимым. Он также предложил идею, против которой британцы ранее возражали: организовать немецких колонистов в Новороссийской губернии. Под давлением Деникин 31 декабря отдал Шиллингу приказ постараться удержать и Одессу, и Крым. Шиллинг разделил свои части: отправил лучшие войска под командованием генерала Слащёва для защиты входа в Крым, в то время как сам принял командование войсками в Новороссии. Под его началом были остатки войск бывшей Киевской губернии и солдаты из Галиции. Попытки мобилизовать немецких колонистов или офицеров, которые жили в Одессе, не увенчались успехом. Положение Шиллинга еще сильнее подорвали нападения на его войска украинских партизанских отрядов. Он был вынужден постоянно отступать, поскольку 12-я и 13-я армии красных наступали.

В конце января белые удерживали только Одессу и ее предместья. Ситуация стала катастрофической: британцы не предоставили достаточно кораблей для эвакуации, и Деникин тщетно отдавал своему военно-морскому командованию в Севастополе приказы помочь. Белые не могли воспользоваться своим флотом, потому что у них было недостаточно угля. Одессе еще раз пришлось столкнуться с трагической, плохо организованной эвакуацией, сопровождаемой паникой. Британцы переправили некоторых солдат в Крым, а другие, под командованием генерала Бредова, двинулись в Бессарабию. Однако румыны не позволили русским войти в свою страну, так что усталым солдатам пришлось с боями прорываться на север в Польшу, где их интернировали. 7 февраля большевики вошли в Одессу.

Слащёв был более успешен. Он был молодым офицером, наркоманом, недисциплинированным и ненадежным, но человеком значительных военных способностей. Он сконцентрировал войска позади узкой полоски суши, соединяющей полуостров с материком. Слащёв позволил большевикам занять перешеек и затем контратаковал. У большевиков не было пространства для маневра, и им пришлось отступить. Однако белых спасла не только эта умная стратегия. Теперь Махно обернулся против большевиков, и в результате 14-й Красной армии пришлось сражаться одновременно с анархистами и с белыми.

Эвакуация из Одессы в 1920 году

В то время как Слащёв успешно оборонял Крым, тыл был в полном беспорядке. Казалось, Белое движение может распасться само по себе. Решающим театром военных действий был Северный Кавказ. Здесь у Деникина все еще находилось от сорока до пятидесяти тысяч человек против пятидесяти-шестидесяти тысяч солдат красных. Раньше белые обычно воевали с численно превосходящим противником и побеждали, но сейчас их боевой дух был сломлен.