– Ах, вот как! – успокоился Николай. – Москва утвердила!

Комиссар рассказал о своей телеграмме в Екатеринбург, в которой сообщил тамошним властям, что направляется к ним. Но, отъехав от Тюмени на 20–30 верст, комиссар приказал сменить направление. Поезд на полном ходу, погасив огни, пошел обратно и проскочил Тюмень, не снижая скорости, как и было условлено с начальником станции.

– Так что уже скоро будем в Омске, – пообещал Яковлев. – А пока все идет хорошо.

Но Александра неожиданно разволновалась.

– Василий Василич! – заговорила она. – Я очень боюсь, очень боюсь!..

– Чего же, ваше величество? – спросил Яковлев.

– Дети… наши дети там!.. Ведь теперь они стали заложники! Что с ними будет?! – она выронила носок.

Яковлев и Новосильцева переглянулись. Это обстоятельство им в голову не приходило.

– Не волнуйтесь, ваше величество! – успокоил ее комиссар. – Пока мы вместе с вами и пока на нашей с вами стороне центральная власть, которая, повторяю, полностью одобряет мои действия, с ними ничего плохого произойти не может! Никак не может! Ни при каких обстоятельствах!

Но эти слова до Александры уже не дошли. Она схватилась за грудь, безуспешно пытаясь вдохнуть, глаза ее закатились, на лбу у нее выступил крупный холодный пот, губы посинели.

– Господи помилуй! – вскричал Николай, подхватывая жену за талию. – Доктор Боткин! Где он? Евгений Сергеевич!..

Проснулась Мария. Ни о чем не спрашивая, она сразу метнулась в коридор и столкнулась с доктором. В руках он держал свой саквояж.

– Евгений Сергеевич! – только и сказала Мария.

– Приступ? Следовало ожидать, – кивнул Боткин. – Надо было мне прийти раньше.

Она посторонилась, пропуская доктора в купе.

Боткин положил саквояж на диван и сказал:

– Прошу оставить меня наедине с государыней.

Яковлев и Новосильцева вернулись в штабной вагон. Тут уже были Зенцов-младший, Гузаков и Чудинов. У окна матрос Гончарюк тщательно чистил и смазывал свой маузер. До Омска оставалось около полутора часов.

– Полагаю, – сказала Новосильцева, – нужно провести разведку. Поезд остановить и проехать к Омску на паровозе.

Через час состав остановился в чистом поле. Паровоз отцепили, и Яковлев двинулся на нем дальше. С ним был только Чудинов. Командование Яковлев передал Гузакову.

Гузаков поставил боевое охранение, после чего предложид пассажирам выйти на прогулку. Вышла только Мария.

Она легко соскочила с площадки вагона на землю.

Несколько минут слушала тишину, которая обрушилась на нее, словно беззвучная лавина. Потом различила пение жаворонка. Попыталась разглядеть его в ослепительно синем небе, но не нашла – заслезились глаза. Девушка неторопливо собрала букетик полевых цветов и вернулась к матери.

Александре стало немного лучше. Доктор ввел ей внутривенно полшприца физраствора, которым предварительно вымыл пузырек из-под морфина. Приступ миновал, и Александра задремала.

Поезд уже больше двух часов стоял под палящим солнцем. Вагоны постепенно раскалялись, стала донимать влажная духота, скоро ставшая невыносимой. Отряд, за исключением боевого охранения, покинул вагоны, люди лежали в тени вдоль насыпи, некоторые забрались под вагоны.

Новосильцева не находила себе места: ее мучила жара, потом подступила тошнота, но она, крепясь изо всех сил, безотрывно смотрела на горизонт в ту сторону, где исчез паровоз с комиссаром. Потом внезапно ее охватил озноб, и она тряслась на тридцатиградусной жаре в холодной лихорадке, пока не осознала, что это не лихорадка, а предчувствие.

Наконец над горизонтом показался черный клубок дыма, который постепенно рос и увеличивался, потом показался паровоз.

Комиссар Яковлев вернулся не один. В будке машиниста и на смотровых мостках паровозного котла были незнакомые вооруженные красноармейцы.

Паровоз прицепили к составу. Через полчаса раскочегарили хвостовой паровоз. Машинист дал пар, раздался рев гудка. Состав дрогнул, загрохотал буферами и медленно двинулся обратно – на северо-запад, в сторону Екатеринбурга.

… Когда комиссар Яковлев направился на разведку в Омск, он не исключал, что его может ждать ловушка, но был уверен, что пробьется: не может быть, чтобы Омск тоже решил не подчиняться Центру. Поэтому он был спокоен. И это был его первый и последний в его жизни большой и непоправимый просчет, хотя и неизбежный.

Потому что двумя часами раньше Омск уже имел депешу из Екатеринбурга.

Военная вне всякой очереди[119].

28 апреля омской железной дорогой отправился экстренный поезд № 42 под начальством комиссара Яковлева, конвоирующего бывшего царя Николая Романова. Комиссар Яковлев имел поручение всероссийского совнаркома доставить бывшего царя из Тобольска в Екатеринбург, сдать его в распоряжение областного совета Р.К.С. депутатов Урала. Согласно письма председателя ЦИК Свердлова без прямого приказа Центра бывший царь не должен был никуда увозиться в другое место, мы таких указаний не получали. Увозя Романова из Тобольска, комиссар Яковлев посадил его в Тюмени в поезд, направил на Екатеринбург, но на ближайшем разъезде изменил направление, направил поезд в противоположное направление на восток к Омску. Областной совет рабочих, крестьян, солдат Урала, обсудив поведение комиссара Яковлева, единогласным решением видит в нем прямую измену революции, стремление с неизвестной целью ввезти бывшего царя из пределов революционного Урала, вопреки точному указанию председателя ЦИК, является актом, ставящим комиссара Яковлева вне рядов революционеров. Областной совет Урала предлагает всем советским революционным организациям, в особенности Омскому совдепу принять самые решительные экстренные меры, включительно применение вооруженной силы, для остановки поезда бывшего царя. Комиссар Яковлев имеет в своем распоряжении вооруженную силу до ста человек приблизительно. Комиссар Яковлев должен быть арестован вместе с теми лицами его отряда, которые будут сопротивляться, весь конвой должен быть заменен новым вполне надежных людей. Арестованные вместе с Николаем Романовым должны быть доставлены в Екатеринбург, сданы облсовету. Предлагаем не обращать внимания на разные документы, которые будет предъявлять Яковлев, на них ссылаться, ибо все его предыдущие шаги бесспорно свидетельствуют о преступном замысле, осуществляемом Яковлевым возможно по поручению других лиц. Областные комитеты партии коммунистов-большевиков, левых эсеров и максималистов считают выполнение постановления облсовета обязательным для членов этих партий. О принятых мерах, а также о последствиях, просим немедленно телеграфировать – Екатеринбург, облсовет.

Председатель Уральского областного совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов