– Я тебя слушаю.

Мансур рассмеялся и покачал головой.

– С чего же начать? Как заставить тебя мне поверить? – Он помолчал, собираясь с мыслями. – Начну с самого неправдоподобного. Если сумею убедить тебя в этом, остальное лекарство принять будет не так трудно.

Она приглашающе наклонила голову, и он глубоко вздохнул:

– Моя английская фамилия Кортни, как и у тебя. Я твой двоюродный брат.

Верити расхохоталась.

– Ты честно меня предупредил. Но проглотить такое лекарство мне трудно. – Она сделала вид, что встает. – Вижу, что это розыгрыш и ты принимаешь меня за дурочку.

– Подожди! – взмолился он. – Выслушай меня. – Она снова села. – Ты слышала имена Томаса и Дориана Кортни?

Улыбка исчезла с ее губ, Верити молча кивнула.

– Что ты слышала?

Она ненадолго задумалась – с встревоженным лицом.

– Том Кортни был ужасным негодяем. Он брат-близнец моего отца. Он убил еще другого брата, Уильяма, и вынужден был бежать из Англии. И сгинул где-то в африканской глуши. Его могила неизвестна, и его смерть никто не оплакал.

– Это все, что ты о нем знаешь?

– Нет, есть еще кое-что, – призналась Верити. – Он виновен и в более страшных преступлениях.

– Что может быть страшнее убийства родного брата?

Верити покачала головой.

– Подробностей я не знаю. Знаю только, что эти его поступки так ужасны, что его имя и память о нем навсегда стали черными. Не знаю пределов его злодеяний, но нам с детства запрещали упоминать его имя.

– Ты говоришь «нам». Кому еще?

– Моему старшему брату Кристоферу.

– Мне больно это говорить, но то, что ты сказала о Томе Кортни, чрезвычайно далеко от истины, – сказал Мансур. – Однако я погожу рассказывать дальше. Скажи, а что ты знаешь о Дориане Кортни?

Верити пожала плечами.

– Очень мало, потому что и знать нечего. Это младший брат моего отца. Точнее, он его сводный брат. При трагических обстоятельствах он еще ребенком, в возрасте десяти – двенадцати лет, попал в руки арабских пиратов. В этом похищении был повинен отъявленный негодяй Том Кортни. Он ничего не сделал, чтобы помешать похищению или спасти брата. Дориан умер от лихорадки, заброшенный и одинокий, в логове пиратов.

– Откуда ты знаешь?

– Мне рассказал отец, и я своими глазами видела могилу Дориана на старом кладбище острова Ламу. Я положила на нее цветы и помолилась за несчастную маленькую душу. Меня утешили слова Христа: «Страдающие малые дети придут ко мне». Я знаю, что сейчас он с Иисусом.

В лунном свете Мансур увидел на ее ресницах дрожащую слезу.

– Не плачь о маленьком Дориане, – тихо сказал он. – Ты сегодня в его обществе охотилась с соколом, а вечером ужинала за его столом.

Она вздрогнула так сильно, что слеза сорвалась с ресниц и упала ей на щеку. Верити уставилась на Мансура.

– Не понимаю.

– Дориан – это калиф.

– Если это правда – хотя этого не может быть, – мы с тобой брат и сестра.

– Браво, сестренка! Ты пришла к тому, с чего мы начали разговор.

Она покачала головой.

– Не может быть… Но в тебе есть что-то такое… – Она помолчала и начала снова: – С самой первой нашей встречи я что-то почувствовала, какое-то родство, какую-то связь, которую не могла себе объяснить. – Она выглядела смятенной. – Если это шутка, то очень жестокая.

– Это не шутка. Клянусь тебе.

– Чтобы поверить, мне нужно больше.

– Есть больше, гораздо больше. Получишь столько, сколько сама пожелаешь. Рассказать тебе сначала, как пираты продали Дориана калифу аль-Малику, который так полюбил его, что усыновил? Рассказать, как Дориан влюбился в свою названную сестру принцессу Ясмини и они сбежали вместе? Как она родила ему сына, которого назвали Мансуром? Как сводный брат Ясмини Заян аль-Дин стал калифом после смерти аль-Малика? Как в прошлом году Заян аль-Дин подослал убийцу к моей матери Ясмини?

– Мансур! – Лицо Верити стало бледным, как у мраморной Афродиты. – Твою мать? Заян аль-Дин убил ее?

– Это главная причина, по которой мы с отцом вернулись в Оман. Чтобы отомстить за смерть матери и избавить наш народ от тирана. А теперь я должен рассказать тебе правду о моем дяде Томе. Он совсем не то чудовище, каким ты его изобразила.

– Отец рассказывал нам…

– Последний раз я видел дядю Тома меньше года назад. Он здоров и процветает в Африке. Он добрый человек, смелый и правдивый. Он женился на твоей тете Саре, младшей сестре твоей матери Каролины.

– Сара умерла! – воскликнула Верити.

– Она живехонька. И если бы ты ее узнала, полюбила бы, как я. Она похожа на тебя, сильная и гордая. Она даже внешне на тебя похожа. Высокая и очень красивая. – Он улыбнулся и негромко добавил: – У нее твой нос.

Верити коснулась носа и слегка улыбнулась.

– Такой нос, как у меня, не может быть прекрасным. – Легкая улыбка исчезла. – Мне говорили, отец и мать, что все они мертвы: Дориан, Том, Сара…

Верити прикрыла глаза рукой и постаралась осмыслить услышанное.

– Том Кортни допустил в своей жизни две ошибки. Он убил своего брата Уильяма в честном бою, защищаясь, когда Черный Билли попытался убить его…

– Я слышала, что Том ударил Уильяма.

Она опустила руку и посмотрела на Мансура.

– Вторая ошибка Тома – он стал отцом твоего брата Кристофера. Вот почему твои отец и мать так его ненавидят.

– Нет! – Она вскочила на ноги. – Мой брат не выродок! Моя мать не шлюха!

– Твоя мать зачала в любви. Это не торговля собой, – сказал Мансур, и Верити снова опустилась на камень. Протянула руку через разделяющее их расстояние и положила ему на руку.

– О, Мансур, это чересчур для меня. Твои слова разрывают мой мир на части.

– Я говорю это не для того, чтобы мучить тебя, Верити, но ради нас обоих.

– Не понимаю.

– Я влюбился в тебя, – сказал Мансур. – Ты спросила, кто я такой. И я должен сказать правду, потому что люблю тебя.

– Ты обманываешь себя и меня, – прошептала она. – Любовь не падает, как манна с неба, полностью созревшая, готовая. Она растет между двумя людьми…

– Ты ничего не чувствуешь, Верити?

Она ничего не ответила, но вскочила и, словно в поисках спасения, посмотрела на небо.

– Рассвет. Отец не должен узнать, что я была с тобой. Мне надо немедленно вернуться в свой шатер.

– Ответь на мой вопрос, прежде чем уйдешь, – настаивал он. – Скажи, что ты ничего не чувствуешь, и я больше тебя не потревожу.