4. Спартанские обряды плодородия на каком-то этапе тоже не обходились без человеческих жертв и совершались в честь Артемиды Ортии. Судя по примитивным культам в других частях Средиземноморья, жертву привязывали ивовыми прутьями, фигурировавшими в лунной магии, к изваянию — священному пню, скажем, грушевого дерева (см. 74.6) — и стегали до тех пор, пока удары не вызывали эротическую реакцию и не происходила эякуляция, оплодотворявшая землю семенем и кровью. Имя Алопек («лиса») и хорошо известная легенда о том, как юноша молча дал лисе терзать свое тело, позволяют сделать вывод о том, что в Спарте существовало поклонение богине — Тевмесской лисице (см. 49.2 и 89.7).

5. Метеоритам поклонялись довольно часто, как и другим небольшим предметам непонятного происхождения, которые можно было объяснить падением с небес. Так, тщательно обработанные неолитические наконечники копий греками более поздних эпох отождествлялись с перунами Зевса (аналогичным образом кремневые наконечники стрел в английских деревнях назывались «ядра эльфов»). Культовым предметом, например, стал бронзовый пестик, который прятали в головном уборе изваяния Артемиды Эфесской. Сами изваяния, как, например, Артемида Браврония и Оливковая Афина в Эрехтейоне, также считались упавшими с небес через отверстие в кровле храма (см. 158.k). Не исключено, что изваяние в Бравроне имело жертвенный обсидиановый нож, которым перерезалось горло жертвы, а само вулканическое стекло добывалось на острове Мелос.

6. Вспашка Осирисом Херсонеса Таврического (Крыма) представляется маловероятной, однако Геродот настаивает на тесных связях между Колхидой и Египтом (II.104), а в этом сюжете просто произошла путаница с Колхидой и таврами. Осирис, как и Гриптолем, считается богом, который ввел сельское хозяйство во многих иноземных странах (см. 24.m).

Сын Эгисфа Алет к этому времени захватил власть в Микенах, поверив злобным слухам [возможно, распространяемым Эаксом], будто Орест и Пилад были принесены в жертву на алтаре Артемиды Таврической. Однако Электра, сомневаясь в правдивости этих слухов, отправилась за ответом к Дельфийскому оракулу. Ифигения тоже только что прибыла в Дельфы, и [может быть, Эакс] указал на нее Электре как на убийцу Ореста. Обуреваемая местью, она схватила головню с алтаря и, по прошествии стольких лет не узнав Ифигению, уже была готова ослепить ее, когда вдруг появился Орест и все объяснил. Вновь соединившиеся дети Агамемнона с радостью отправились в родные Микены, где Орест покончил с междоусобицей между домами Атрея и Фиеста, убив Алета. Говорят также, что его сестра Эригона тоже могла погибнуть от руки Ореста, не перенеси ее Артемида в Аттику. Однако впоследствии Орест не держал на нее зла1.

b. Кое-кто говорит, что Ифигения умерла то ли в Бравроне, то ли в Мегаре, где у нее сейчас есть святилище. Другие считают, что Артемида сделала ее бессмертной в образе молодой Гекаты. Электра вышла замуж за Пилада, родила ему Медона и Строфия-2. Ее могила находится в Микенах. Орест женился на своей двоюродной сестре Гермионе после того, как стал свидетелем смерти принесенного в жертву сына Ахилла Неоптолема, с которым была обручена Гермиона2. Она родила ему Тисамена, который стал его наследником и преемником. Его вторая жена Эригона родила ему Пенфила3.

c. Когда Менелай умер, спартанцы пригласили Ореста на трон, предпочтя его, как внука Тиндарея, Никострату и Мегапенту, рожденным от Менелая одной рабыней. Орест, который с помощью войска, предоставленного ему фокидскими союзниками, уже добавил к своим микенским владениям значительную часть Аркадии, решил стать еще и владыкой Аргоса, поскольку царь Килараб, внук Капанея, не оставил после себя наследника. Кроме того, он покорил Ахею, но, повинуясь Дельфийскому оракулу, в конце концов переселился из Микен в Аркадию, где в возрасте семидесяти лет умер от укуса змеи в Орестее, или Орестии, — городе, который он основал во время изгнания4.

d. Орест был погребен в Тегее, но в царствование Анаксандрида, соправителем которого был Аристон и который являлся единственным лаконцем, имевшим двух жен и жившим в двух домах в одно и то же время, спартанцы, отчаявшись из-за того, что не могут победить ни в одной битве тегейцев, отправили в Дельфы послов за советом. В полученном ответе говорилось, что для победы им нужно завладеть останками Ореста. Поскольку никто не знал, где они находятся, то отправили некоего Лихаса, помогавшего Спарте, чтобы тот получил дополнительные разъяснения. В ответ прозвучали такие строки:

Благодаря заключенному перемирию Лихас без труда отправился в Тегею, где по дороге ему встретился кузнец, ковавший не бронзовый, а железный меч. Лихас так и застыл с открытым ртом при виде новинки. «Что, удивлен моей работой? — спросил кузнец. — В моей кузнице не только этому можно подивиться. Вон, гроб семи локтей в длину, а в нем такой же большой скелет. Я его обнаружил под полом кузни, когда копал яму».

e. Лихас догадался, что ветры, упомянутые в стихах, есть не что иное, как кузнечные мехи, удары — это, конечно же, удары молота, а зло, порождающее зло, — наковальня, на которой куется железный меч, поскольку Железный век несет с собой жестокость. С этим сообщением он вернулся в Спарту, где, по его предложению, судьи объявили о том, что он якобы совершил убийство. Бежав будто бы от наказания в Тегею, он убедил кузнеца спрятать его в кузнице. В полночь Лихас выкрал останки из гроба и поспешил в Спарту, где и предал их снова земле около святилища богинь судьбы. Это надгробие показывают до сих пор. Спартанское войско с тех пор непременно одерживало верх над тегейцами5.

f. Скипетр-копье Пелопа, которым также владел его внук Орест, в Фокиде обнаружили примерно в то же время: оно лежало в золотом кладе, найденном на границе между Херонеей и Фанотеем и зарытом, возможно, Электрой. После раздела клада фанотейцам досталось золото, а херонейцы взяли себе скипетр и теперь поклоняются ему, как верховному божеству. Жрец скипетра-копья назначался на год; он хранил копье в своем доме, совершая в его честь ежедневные жертвоприношения за столом, уставленным яствами6.

g. Однако некоторые отрицают, что Орест умер в Аркадии. Они говорят, что, когда срок его изгнания истек, оракул повелел ему отправиться на Лесбос и Тенедос, чтобы основать там колонии из жителей различных городов, включая и Амиклы. Так он и сделал, а новый народ назвал эолийцами, поскольку Эол был их ближайшим общим предком. Он умер вскоре после постройки города на Лесбосе. Переселение, как утверждают, состоялось за четыре поколения до появления ионийцев. Есть, правда, и такие, кто утверждает, что не сам Орест, а сын Ореста Пенфил освоил Лесбос и его внук Грас с помощью спартанцев захватил местность между Ионией и Мисией, которую теперь называют Эолией. Его второй внук Архелай привел эолийских переселенцев в город Кизикену, что около Даскилия, на южном берегу Мраморного моря7.