Примечания

496. Боярин известный был чин высший при государе в правлении, но происхождение имени сего едва кому известно, и из-за того некоторые думали славянское от боления болярин (боярин) именовать следует. Но сие подлинно слово сарматское, боярик значит умная голова или умный человек.

497. Здесь хотя отчимом рязанского Глеба Владимира именовал, но мать Владимира, а княгиня Мстислава в Киеве жила. Видно то, что Глеб был отчим жене Владимировой, но чья оная жена была дочь, то неизвестно.

498. Число в трех летописцах ошибкою положено 7, в других пропущено. Правильно же 9, ибо по тогдашнему счислению год начинался с Пасхи или мая, а в 1168-м Пасха была апреля 20. Следственно, 9 число было на Сырной седмице в четверток.

499. О грамоте патриаршей, н. 486, упомянул, а здесь особенно то обличается: 1) как сильно патриарх в оной Нестора епископа защищал и власть ему беззаконную приписывал, а здесь, отрешив Нестора, по представлению князя другого епископа в Ростове поставил; 2) там сего Феодорца проклинал, а здесь посвятил; 3) там сказывает, что мимо митрополита, как главы церкви и государства, неудобно посвятить, а здесь без ведома его то учинил. И хотя ниже показано, что сей Федорец патриарха оболгал, да сие к оправданию не служит. И хотя то довольно известно, что тогда греки мало о знании и хранении законов прилежали, однако ж невероятно, чтоб так бесстыдно против своего прежнего утверждения поступали. Из-за того легче верить, что оная грамота подложная, а также и наречие ее с тогдашним не согласно.

500. Об ограблении купцов русских пацынаками, или печенегами, и половцами Константин Порфирогенит во время Святославово пишет, глава 16, н. 40.

Из черновых примечаний:

500а. Сей Корсунь, о котором выше, н. 133, помянуто. Он же наиболее часто Торческий град именован, однако ж торческих градов, коими торки владели, было много, и все вместе от реки Реи Поросье именовано.

Владимир Глебович в Переяславле . После утишения всего в Киеве князь Мстислав Андреевич, по повелению отца своего и согласию всех князей, посадил на престол киевский стрыя своего Глеба Юриевича. Глеб же отдал Переяславль сыну своему Владимиру. А Мстислав Андреевич возвратился в Суздаль.

Умер Нестор , еп . ростовский . Федорец еп . в Ростове . Митрополит его запретил . Своевольство епископа . Церкви заключены . Ересь Федорца . Федорец под судом . Б заточение. Казнен . Андрей, великий князь белорусский, как прежде сказано, презрев просьбу патриархову, не принял Нестора, епископа ростовского, и тот умер во изгнании в Киеве. Тогда колугер Феодор, называемый Федорец, брат тысяцкого киевского, изменника Мстиславова Петра Борисовича, о котором выше сказано, взяв имение многое, ушел в Цареград. И придя, оболгав патриарха, якобы он избран в епископы великим князем, а митрополита в Киеве не было, просил о поставлении его. Патриарх же, поверив его словам, а более польстясь дарам, поставил его в Ростов. Он же, возвратившись, не заходя в Киев и не явясь митрополиту, приехал во Владимир к Андрею. Князь великий Андрей принял его с радостию и любовию, так как весьма учен был и сладкоречив, ведал все предания и уставы церковные. Митрополит, уведав о том, писал игуменам и пресвитерам, чтоб ему объявили, если он по его посланной к нему грамоте не придет и благословения не примет, чтобы его за епископа не почитали, с ним не служили и благословения от него не принимали. Князь великий хотя сам не весьма митрополита имел в почтении, но порядка ради и по любви к Федорцу посылал неоднократно к нему говорить, чтоб шел в Киев, не опасаясь ничего. Но Федорец, не послушав, сказал, что он не от митрополита, но от патриарха поставлен. И когда духовные и мирские по повелению митрополита не стали от него благословения принимать, то он сначала начал игуменов и попов проклинать и запрещать им служить. Но видя, что то не дает результата, велел по городам и в монастырях многие церкви запереть, в Ростове же и Владимире все запер. И не было где пения слышать, и служение литургии пресеклось на многие дни. Потом начал области церковные и монастырские грабить силою и противящихся ему людей побивать. Явилась же в нем и ересь тяжкая, не только, как прежде, посты отвергал и монашество ругал и отметал, но даже дерзнул хульные слова на пресвятую Богородицу и святых Божиих угодников произнести как в доме, так и в поучениях церковных. И хотя прежде князь его весьма любил, за него с Нестором и митрополитом враждовал, но слыша в народе великое на него роптание и многие за тяжкие обиды жалобы, послал в Ростов. И мая 8-го, взяв его в Ростове, послал с послом своим челобитчика и свидетелей к митрополиту в Киев под суд, написав все приносимые на него вины. Митрополит же Константин, исследовав все прилежно и обличив его судом духовным недостойным быть причастником церкви, осудил и послал его во Псий остров на покаяние. Он же начал там еще более злоречить митрополиту и тяжкие ереси произносить, из-за чего был отдан под суд великому князю. Тот же осудил его, как богохульника, велел ему язык урезать, очи исторгнуть и руку правую, а потом главу отсечь. И прокляли его собором, а книги, писанные им, на торге пред народом сожгли.

6678 (1170). Война половцев . Песочен гр . Корсунь гр . Владимир Глебович переяславльский . Пришли множество половцев в Русскую землю, разделясь надвое: одни к Переяславлю и стали у Песочна, а другие пошли по сей стороне Днепра к Киеву и стали у Корсуня. И от обоих прислали ко Глебу объявить о себе, прося его на съезд по обычаю. А при том послы говорили Глебу: «Мы уведали, что Бог и Андрей, брат твой, посадили тебя на отцово место в Киеве. Мы желаем с тобою мир утвердить и в любви быть, чтоб ни вы нас, ни мы вас не боялись». Глеб, слыша то, говорил присланным, чтоб обе части половцев, войдя в согласие, пришли в одно место, к Переяславлю или Каневу, куда он немедленно будет и, со всеми одновременно распорядок учиня, мир подтвердит. Но половцы умысленно для причины к нападению так сделали и сходиться в одно место отказались, что Глебу дивно было и не знал, к которым сначала идти. Но рассудив, что у Переяславля они опаснее, поскольку князь в нем, сын его Владимир, весьма юн был, лет двенадцати, для того сначала пошел туда, а к другим послал говорить, чтоб подождали, пока к Переяславлю сходит. И придя к Переяславлю, с бывшими тут половцами немедленно мир подтвердил и, дав им по обычаю дары, пошел за Днепр. А половцы те возвратились.

Ревность о чести . Война половцев . Полонное . Семь . Перепетово . Половцы побеждены . Пленники избиты . Победа вторая . Михалка храбрость . Половцы побеждены . Туглий, кн . половецкий . Стоявшие же у Корсуня половцы, услышав, что Глеб пошел к Переяславлю, разгневались и сказали присланному от Глеба: «Когда Глеб предпочел нам младших князей у Переяславля и к ним за Днепр сначала поехал, где он не скоро разделается, нам же долго ожидать его скучно, того ради поедем за Киев гулять». И потому оные пошли к Полонному граду церкви пресвятой Богородицы десятинной и ко Семю, побрали села многие, людей пленили с женами и детьми бесчисленное множество, а также коней и скот весь забрали. Глеб, придя к Днепру, хотел к ним ехать к Каневу на съезд, не ведая, что они уже воюют. И когда пришел на Перепетово поле, получил известие, что половцы, идя к Полонному, разоряют, хотел сам за ними с войском идти, но берендеи удержали его, представив, что ему со столь малым войском ехать непристойно и для того лучше послать брата какого-нибудь и берендеев. Что Глеб приняв за благо, послал младшего своего брата Михалка Юриевича, с ним переяславцев 100, берендеев 150 да свой полк, а Михалковых войск никого не было и не ведали, только при нем были его дворовые до 50 человек. Михалко, простясь с братом, с охотою поехал. Берендеи же вскоре нашли тот путь, которым шли половцы, и поехали за ними. Сначала наехали на стражу их 300 человек и, объехав их тайно, всех побили, а некоторое количество взяли. И когда стали их спрашивать, есть ли еще их люди вблизости и сколько их, оные сказали, что недалеко за ними идут еще до 700 человек. Михалко вздумал с воеводами, что невозможно ныне полоненных сохранить, ибо половцев еще много, а его войско невелико и если придется бой вести, то сих надобно крепко стеречь, чтоб не были между нас первые неприятели. И потому велел всех пленников побить, а сами пошли далее к половцам. Воевода же при Михалке был Владислав, Янев брат, и встретили половцев тех, о которых пленники сказывали, до 700. С ними тотчас учинив бой, едва не всех половцев побили и весь полон русский, бывший с ними, отбили и отпустили, а некоторое количество из тех пленников, взяв оружие и коней половецких, с Михалком пошли. Но Михалко, ожидая, что вскоре большое половецкое войско обратно идти будет, стал в удобном месте, где мог бы, рассмотрев способность, с ними биться или, видя свою недостаточную силу, безбедно отойти. Где не долго стояв, дождались известия, что половцы идут, и вскоре, увидев половцев полк великий и далеко в числе Михалковым превосходящий, стали опасаться в бой вступить. Но разумные воеводы, рассудив, что у тех русских пленников много, хотя они им и помочь не могут, но половцам много помешают, положась на волю Божию, внезапно наступили на них. Половцы же тотчас устроились, и было у них с 900 копий, а у русских едва 90 находилось. Оные язычники крепко на Михалка наступили. Михалко с переяславльцами поехал наперед, но берендеи, ухватя его за повод, возвратили, а сами наперед пошли. Вскоре стрельцы с обеих сторон соступились, и начался бой прежестокий. Сначала половцы убили стяговника (полковника пехоты) русского и чело у пехоты смяли. Владислав же, взяв пехоту Михалкову и прибавил к челу своему, с ними жестоко наступив, пехоту половецкую тотчас смял; а конница ему крепко с обеих сторон помогала. Там хотя Михалка двумя копьями в бедро, а третьим в руку ранили, но он еще, несмотря на тяжкие раны, неотступно при полку был, до тех пор пока совершенно половцев не победили, ибо русские пленники, бывшие у половцев, друг друга развязав во время жестокого боя, женщины и дети с кольями, напав на половцев, стали побивать и привели их в крайнее смятение. Поэтому войску русскому удалось с помощью их совершенно разбить, так что половцы побежали, а русские гнались за ними до позднего вечера, побивая и пленив, где их побито до 500, живых взято 151, а князь их старейший Туглий с малым числом людей ушел. Русских же пленников освободили более тысячи и в дома отпустили. Так вот Михалко со всем его войском, получив победу, возвратился в Киев с великою радостию народа и принят от брата и киевлян с честию и похвалою немалою.