Значит, вот куда она спряталась – под непроницаемое крыло апокалиптической секты, принципиально не отворявшей свои мистические двери ни перед полицией, ни перед представителями государства. Что ж, неглупо, совсем неглупо – приходилось признать, что Лиззи весьма поумнела за эти годы. Сколько их прошло? Десять, наверно, никак не меньше. И за эти десять лет из вздорной девчонки с необузданными эротическими порывами она превратилась в хладнокровную распорядительницу чужими жизнями, которые она прерывала недрогнувшей рукой. Не он ли сам учил ее этому когда-то? Не он ли внушал ей и ее соратникам, что одна жизнь не значит ничего в сравнении с великими достижениями, оплаченными пригоршней таких жизней? Если бы у него было время, он бы попробовал выяснить у нее, ради каких достижений ей понадобилось устроить эту кровавую бойню среди зеркальных стен. Неужто просто ради денег?

Но времени у него не было – за те несколько минут, что он следил за действиями Лиззи из-за приоткрытой двери, он вполне оценил ее смекалку и коварство. И понял, что ни на секунду не должен оставлять ее без надзора. Перед каждой потайной дверью ему следовало нейтрализовать постоянное стремление Лиззи избавиться от них любой ценой, для чего он и шел замыкающим, затиснув опасность между собой и Инге.

Однако, заподозрив, что последняя лестница завершается люком, он решил сменить порядок и выйти наружу первым, чтобы не допустить рукопашной схватки между женщинами, пока он еще беспомощно копошится под землей. В исходе такой схватки он не сомневался, несмотря на пистолет, притворно твердо зажатый в руке Инге, – он видел, что она не в себе и ни к какому сопротивлению не способна. Он ясно представил себе, как ловко Зильке подсечет беременную Инге под коленки и, швырнув вниз лицом на землю, одной ногой сломает ей шею, а другой захлопнет люк у него перед носом.

Казалось, он предусмотрел все – но, как выяснилось, именно в этом своем мудром решении идти впереди и дал маху. Когда Зильке мощным толчком сбросила Инге с лестницы вниз, в первую долю секунды он даже не осознал, что произошло, и чуть было не помог ей выбраться наружу. Но рефлекс самозащиты сработал быстро, и он, носком ботинка лягнув ее где-то между носом и ртом, жестко скомандовал:

– Немедленно спустись и принеси ее назад!

Зильке ухватилась за его щиколотку, чтобы не упасть, и тут грохнул взрыв. Во все стороны полетели черепицы с крыши, осколки стекол, куски штукатурки. Где-то совсем близко, почти рядом, – неужто они бессмысленно метались по подземным коридорам, нисколько не отдаляясь от здания? – вспыхнули языки пламени, заполыхали, взметнулись высоко в небо, очерчивая розовым и багряным трепетные кроны деревьев на темном фоне ночи. Стало видно, что между ними и горящим зданием проходит чуть покосившийся каменный забор, – значит, они выбрались из-под земли за оградой карштальского парка.

Зильке громко вскрикнула, призывая на помощь – взъерошенная сотрясением лестница ушла у нее из-под ног, так что она повисла над пустотой, вцепившись обеими руками в лодыжки Карла. Он сделал шаг назад, чтобы она не стащила его вниз, и она тут же воспользовалась этим: напряглась всем телом и змеей выползла из люка вслед за ним.

С трудом переводя дыхание, она распласталась на земле у него под ногами. Он направил на нее пистолет и прошипел:

– Сейчас же спустись вниз и принеси Инге.

И тут грянул еще один взрыв, гораздо ближе и громче, прямо у Карла над ухом. Он почувствовал обжигающий толчок в плечо и упал рядом с Зильке, не теряя при этом сознания, несмотря на невыносимую боль где-то между грудью и шеей.

– Кто это? – спросил мужской голос сверху.

Зильке медленно поднялась на колени:

– Один старый знакомый.

Она уперлась в землю дрожащими руками и поднялась, оставив Карлу для обозрения свои нарядные кремовые туфли на высоких каблуках, которых он до сих пор как-то не замечал, хоть все это время слышал, не вдумываясь, дробный цокот ее шагов.

– Ты зачем здесь? – спросила она, слегка задыхаясь.

– Чтоб тебе помочь.

– Знаю я вашу помощь.

– Как-то ни к чему, чтоб твоей машины не оказалось утром на стоянке, правда?

– Ни к чему, так ни к чему, – оборвала его Зильке и шагнула в темноту. – Пошли скорей, пора.

– Копии счетов у тебя? – поинтересовался мужчина, не трогаясь с места.

– У меня, у меня.

– Давай их сюда.

Зашелестела бумага.

– А где секретные коды, тоже тут?

– Нет, коды у меня в голове – на всякий случай. Если ты очень страстно захочешь мне помочь.

– Ну ты сильна, стерва, – то ли восхитился, то ли выругался мужчина. – Ладно, давай мотать отсюда, пока не прибыла полиция.

– Слышишь, кто-то подъехал, уж не они ли это?

Карлу тоже показалось, что он слышит рокот подъезжающей машины – или это гудела у него в ушах вытекающая из раны в спине кровь? Теперь он уже точно установил, что рана его именно в спине и что она обильно кровоточит.

– А с этим что делать будем? Тут оставим?

К Зильке уже полностью вернулся ее командирский тон:

– Конечно, тут. Не с собой же его везти. Просто выстрели в него еще раз для верности. И люк закрой!

Тело Карла напряглось из последних сил, готовясь принять выстрел, но тут оказалось, что весь этот кошмар ему просто приснился. Он проснулся, открыл глаза и увидел себя со стороны – он весело шел по обсаженной цветами дорожке библиотечного парка навстречу улыбающейся Кларе. Клара сперва тоже шла по дорожке, а потом вспорхнула и полетела по воздуху, простирая к нему руки. Но ей не удалось его обнять – на него навалилось что-то тяжелое, завершающееся серебристой собачьей мордой. Морда вплотную приблизилась к его лицу и начала облизывать его скользким, пахнущим псиной языком. Потом чья-то рука отодвинула морду, и знакомый, хоть и неопознанный, голос спросил:

– Куда ты девал Инге?

Вслед за голосом у Карла перед глазами возникло знакомое лицо, которое он, наконец, узнал, и засмеялся, как здорово все сошлось. Он смеялся и смеялся, захлебываясь заполняющей рот кровавой пеной и повторял сквозь смех:

– Это вы, Ули? Как смешно, что вы тоже знакомы с Инге!

За те полчаса, что они мчались в Каршталь, воем сирены разгоняя всех встречных и поперечных, Ури по крупице вытянул из Хельки разные мелкие подробности происшедших за этот день событий. Взрыв раздался за секунду до того, как полицейский автомобиль Ури вынырнул из извилистого ущелья горной дороги на ровный участок шоссе, ведущий к воротам усадьбы. Небо заполнилось огненными сполохами всех оттенков оранжевого и красного, и машину сильно качнуло взметнувшейся над ущельем упругой волной горячего воздуха. Рвануло так сильно, что на миг Ури почти поверил, будто и впрямь наступил конец света, обещанный обильно политым слезами рассказом Хельки.