из грузовика, и ни один из них не стал дожидаться нас, прежде чем броситься к входной двери и исчезнуть внутри.

Хьюстон поцеловал мои пальцы, выбрался наружу и помог мне выйти. Он что-то сказал водителю, чего я не расслышала, потому что не смогла услышать из-за своего сердцебиения.

Я никогда не делала этого раньше.

Хьюстон и Лорен были не единственными, у кого никогда не было отношений. Рик был тем, у кого был опыт, и, учитывая, как хорошо все получилось… да, я нервничала.

У Рика не было родителей, с которыми я могла бы познакомиться, а родители Лорена казались настоящими мудаками, так что, к счастью, это, возможно, единственный раз, когда я через это пройду.

Что, если я ей не понравлюсь?

Я знала Хьюстона, Лорена и Джерико. Это бы ничего не изменило, но… Я все равно хотела, чтобы это было так — больше для них, чем для меня. Я глубоко вдохнула и выдохнула, как только мы подошли к двойным входным дверям. Я слышала голоса с другой стороны, и они звучали счастливо. Я лишь надеялась, что мое присутствие этого не изменит.

Поехали.

@Эм_Анон: Тебе конец. Он мой.

Я фыркнула на твит, прежде чем бросить телефон обратно на комковатый матрас рядом со мной. Лежа на спине, я напевала «Light my fire» The Doors, глядя на потолок и свисающую с него мертвую рок-звезду. Оказалось, Лорен боготворил самого непредсказуемого бунтаря своего времени и, возможно, даже нашего.

Я все еще пялилась на плакат с Джимом Моррисоном без рубашки, с поднятыми руками ладонями вперед и растопыренными, как будто он говорил «уступите дорогу», когда мое внимание привлек кто-то, вошедший в маленькую спальню.

— Вот ты где.

Лорен медленно подошел к изножью своей старой кровати и остановился. Он ел очередное печенье, которое бабушка Хьюстона, которую все они называли мамой, испекла за те восемь часов, что прошли с тех пор, как мы приехали.

Казалось, никто не спешил уезжать, включая меня, узнав, какой открытой и добродушной оказалась бабушка Хьюстона. Она даже глазом не моргнула, когда Хьюстон, Лорен и Джерико сказали ей, что все они встречаются со мной. Возможно, до нее уже дошли слухи, но отсутствие ее реакции все равно застало меня врасплох. Если бы они уже не сказали мне обратное, я бы подумала, что я не первая девушка, с которой они делились раньше.

Лейн Морроу заставила меня скучать по моей собственной бабушке, которая была моим единственным источником отношений до того, как я потеряла ее из-за рака, когда мне было четырнадцать. В каком-то смысле она тоже была изгоем, но отказалась покинуть Фейтфул, потому что ей нравилось заставлять людей нервничать.

Я улыбнулась, вспомнив о ней, даже когда в комнате стало пахнуть розами:

— Я здесь, — Лорен, не теряя времени, забрался на кровать и, поцеловав меня в губы, лег рядом со мной. — Интересный выбор, чтобы повесить над кроватью, — сказала я, прерывая воцарившееся уютное молчание.

Боковым зрением я увидела ухмылку Лорена:

— Разве я тебе не говорил? Я не придирчив к полу.

Я повернула к нему голову:

— Это твой способ сказать мне, что ты би?

Лорен прикусил губу, глядя на плакат. Я могла сказать, что у него что-то было на уме.

— Называй это как хочешь, — рассеянно ответил он.

Я проигнорировала призрачную сладость, наполнившую мой рот, и повернулась на бок, пока не принялась за Лорена:

— Что-то не так?

— На самом деле, все идеально.

Положив руку ему на грудь, я приподнялась настолько, чтобы полностью видеть его лицо:

— Тогда в чем дело?

Лорен встретился со мной взглядом и выдержал его. Как и в случае с Хьюстоном на Эйфелевой башне, я почувствовала нерешительность Лорена, прежде чем выбрать откровенную честность, как бы больно это ни было.

— Мне просто интересно, продлится ли это долго.

Положив голову на его бьющееся сердце, я почувствовала, как реальность задевает одну и ту же острую струну каждый раз, когда я была вынуждена признать это.

— Нет, — я услышала, как он втянул в себя воздух из-за моего решения тоже быть предельно честной. — Совершенство ненастоящее. Есть только мы. Мы заставим друг друга смеяться, и мы заставим друг друга кричать. Плохие дни снова настигнут нас. Нас будут испытывать, и иногда мы будем колебаться. Мы будем гадать, справимся ли мы на этот раз, — я подняла голову, чтобы посмотреть на него. — Любовь — это не иллюзия, для поддержания которой требуется молчание. Для этого нужна только наша память о том, каково нам было друг без друга.

Лорен осторожно положил меня на спину, прежде чем поудобнее устроиться у меня между ног.

— Значит, мы все равно продолжим сражаться? — спросил он, глядя на меня сверху вниз. — Даже если это причиняет боль? — в его тоне не было никакого сомнения. Нужно было только подтвердить то, что он уже знал в глубине души.

— Да.

Лорен кивнул, а затем оглянулся через плечо.

Мы больше не были одни.

Джерико, тоже поедавший еще одно печенье и уставившийся в свой телефон, подошел ко второй односпальной кровати и сел на краешек. Бабушка Хьюстона назвала эту спальню комнатой Лорена и Рика, когда проводила для меня экскурсию, так что я знала, что когда-то они, должно быть, делили ее, в то время как у Хьюстона была своя собственная.

— Где Хьюстон? — спросила я, когда мне напомнили, что один из их троицы пропал без вести.

— Повел свою бабушку в магазин за продуктами, — ответил Рик, продолжая заниматься тем, что занимало его внимание на телефоне. — Мы остаемся на ужин.

Я просто кивнула, поскольку с этим у меня не было никаких проблем. Кроме того, я была уверена, что это была идея Лейн Морроу и не подлежала обсуждению. Сразу же, как только Лорен услышал, что мы остались без присмотра, в голове у него, казалось, щелкнул выключатель, и он стал игривым.

— Что ты делаешь? — глупый вопрос, поскольку я уже знала. Его рука теперь была у меня под платьем и стягивала стринги вниз.

— Я думал о том, чтобы полизать твою киску с тех пор, как мы уехали из Дублина, — сказал мне Лорен. Его губы коснулись линии моего подбородка, прежде чем добраться до уха. — Можно?

— Мы не можем, — захныкала я, поймав его за запястье как раз перед тем, как мои трусики успели соскочить с бедер. Он мог бы разорвать мою хватку, если бы захотел, но он этого не сделал. — Не здесь, — мне нужно было