— Первый Тонин там. Второй находится на полпути вниз по склону горы, ведущей ко дворцу, последний — у гавани. Когда они откроют врата, ты об этом узнаешь.

Зорика кивнула:

— Ты рассказывала мне — визг, горящий воздух, конец света.

Тиннстра улыбнулась.

— Я рада, что ты обращала внимание на мои уроки. — Она взяла руку Зорики и поцеловала ее. — Теперь покажи им, на что ты способна, Моя Королева.

— Тиннстра, я...

— Иди.

Зорика забралась на подоконник:

— Я тебя люблю.

— Я знаю.

Зорика ухмыльнулась и подняла свое копье:

— Мы — мертвые.

— Мы — мертвые, — повторила Тиннстра, и слеза скатилась по ее щеке.

И Зорика улетела в темнеющее небо, сияющая искра надежды. Да защитят тебя Боги, моя прекрасная девочка. Я не могу любить тебя сильнее.

Тиннстра отвернулась от окна, не в силах смотреть, что произойдет дальше. Она поставила пакет с водой Чикара на пол, достала еще флаконы и передала их Аасгоду:

— Поддержка. У нас есть работа, которую нужно сделать.

71

Яс

Киесун

Яс стояла снаружи склада с окровавленным ножом в одной руке и сумкой в другой. Она была вся в запекшейся крови, большие пятна которой невозможно было не заметить на ее пальто и бриджах. Особенно промокли рукава.

Возвращение на склад было тяжелым испытанием. Эгрилы были повсюду, и непрерывные сражения происходили от одного конца города до другого. Яс не раз чуть не была схвачена вражескими солдатами. Но территория вокруг Плачущих Людей была свободна от захватчиков. В конце концов, эта территория уже им принадлежала.

Вдалеке оркестр войны играл свою веселую мелодию: взрывы, крики, сталь, бьющаяся о сталь, и только богам известно, что еще. Яс едва замечала все это. Смерть и разрушения стали таким же обыденным явлением, как пение птиц.

Двое Плачущих Людей вышли из тени, когда она приблизилась к складу. У одного была дубинка, покрытая шипами, в то время как другой сжимал скимитар, изготовленный в Эгриле. Это был примерно такой дружеский прием, какого она и ожидала.

— Брось нож, — крикнул мужчина с дубинкой. Длинные грязные волосы свисали по бокам его лица.

Яс сделала, как ей было сказано. Лезвие звякнуло о камень.

— Что в сумке? — спросил другой мужчина, поменьше ростом.

Яс подняла ее, позволяя им увидеть очертания содержимого. Две головы прижались к ткани, носы и подбородки были отчетливо видны. Дно сумки было таким же окровавленным, как и она сама.

— Подарки для Рааба.

— Тогда заходи, — сказал Сальные Волосы, демонстрируя в плотоядной ухмылке недостающие зубы. — Он тебя ждет. — Они оба отступили в сторону, освобождая ей проход между ними.

Внутри было темно, но ничего не изменилось. Рааб сидел на стуле примерно в двадцати ярдах от клеток, полных плачущих детей. Эгрил был рядом с ним, даже не потрудившись прикрыть маску, на коленях у него стояла ваза с фруктами.

Яс пришлось заставить себя идти нормально, когда она проходила мимо клеток. Она продолжала поглядывать на них, надеясь увидеть Малыша Ро, но ей пришлось напомнить себе, что сейчас это ее только отвлекает. Как только она разберется с Раабом и Черепом, она заберет своего сына. Беспокойство о Ро не принесет им обоим никакой пользы.

— Хорошо, Яс, — сказал Рааб, когда она подошла ближе. Он откинулся на спинку стула, положив одну ногу на колено другой, и скрестив руки на груди. — Не ожидал увидеть тебя так скоро.

— Я не хочу, чтобы мой сын был у тебя дольше, чем необходимо. — Она подняла сумку. — Сделка все еще действительна?

— Это выглядит недостаточно большим для трех голов, — сказал Рааб. — А сделка была на троих.

— Дайджаку взорвал Джакса прежде, чем я успела его убить. — Яс остановилась в пяти футах от мужчины и бросила сумку. — Двое других внутри. Хасан и Дрен.

Череп захлопал в ладоши:

— Браво. Браво.

Рааб, не торопясь, опустил ногу, а затем встал. На бедре у него висел нож, почти достаточно большой, чтобы быть мечом. Без сомнения, что-то компенсируя. В конце концов, размер не имеет значения, если ты знаешь, что делаешь. Он цыкнул зубом, а затем погрозил ей пальцем, расплываясь в улыбке:

— Ты сделала меня счастливым человеком. И богатым тоже. Хорошая работа.

Он шагнул к сумке, но Яс проскользнула перед ним и подняла обе руки, отчетливо видны были красные пальцы, осторожно, чтобы рукав не упал:

— Ты ничего не получишь, пока я не получу своего сына.

Рааб оглянулся через плечо на клетки, затем снова на Яс со своей обычной гребаной ухмылкой:

— Я человек слова, Яс.

— Не смеши меня. Отдай мне моего сына.

Рааб в мгновение ока оказался рядом, и, когда Яс подняла глаза, их носы почти соприкасались.

— Не указывай мне, что делать. Так это не работает. Еще раз забудешь о своем месте, и окажешься в клетке с детьми.

— Почему ты воюешь против своих? — спросила Яс. — Я понимаю Черепов, но не тебя. Ты джианин, как и все мы.

— Я Плачущий Человек. У меня нет своих. — Рааб похлопал себя по щеке. — Я заработал свою первую слезу, когда мне было десять лет. Любой, кто платит за мои услуги, получает то, что хочет. Все просто. Черепа это понимают, и они платят лучше, чем кто-либо другой.

— Ты взял деньги Рены, чтобы меня убить. Но она не получит того, чего хочет.

— Продолжай в том же духе, и она получит. — Рааб пристально посмотрел ей в глаза, пытаясь ее напугать. — Хотя, я думаю, именно эта дерзость позволила тебе убить своих друзей. Тебе было легко, в конце концов?

— Все оказалось так, как ты и сказал, — ответила Яс. — Любой, кто посмотрит на тебя, поймет, что ты убийца, не стоящий доверия. Но я? Наоборот. Это позволяет мне подобраться поближе — достаточно близко, чтобы сделать то, что нужно.

— Да? — Рааб ухмыльнулся, чертовски довольный собой.

— О, да. — А потом она воткнула нож ему в живот. Нож, который Хасан пристегнул к ее запястью ранее, после того, как она рассказала ему, что собирается сделать. Это было длинное тонкое лезвие, по правде говоря, больше похожее на иглу, но размер не имел значения, когда ты знаешь, как им пользоваться. И Яс знала. Быстро