Эдден взял у меня свой фонарь. Закрывая нос рукой, он повел лучом по полу, ища границы камеры. Я осталась на месте, но Айви шагнула вперед и встала на пороге. Лицо ее было мокрым от слез, но ничего не выражало. Эдден встал так, чтобы отгородить ее плечом от двери, но ее удерживал снаружи запах, а не человек.

Пол здесь был из того же камня цвета пыли, стены бетонные. На полу какая-то черная дрянь, волнистая и с трещинами, цвета запекшейся крови. Эдден проследил ее до стены и увидел царапины в бетоне.

— Вы обе стойте здесь, — скомандовал Эдден и поперхнулся оттого, что пришлось набрать воздуху для произнесения этих слов.

Я кивнула, и он быстро осветил фонариком остальную часть комнаты. Мерзкая дыра с импровизированной лежанкой и картонным ящиком вместо стола. На голом полу возле меньшей лужицы засохшей крови лежало тело большого черного мужчины, навзничь, с раскинутыми руками и ногами. Он был одет в легкую рубашку, расстегнутую, и видно было, что горло у него вырвано напрочь. Нижние полости тела тоже вскрыты, как будто зверь над ним поработал. Но не зверь это был: небольшие кучки чего-то рядом с телом — это, видимо, его внутренности.

Я не могла сказать, совершилось нападение, когда он был без штанов, или же его убийца жрал через штаны. Вампиры так не делают — по крайней мере насколько мне известно. И это не был тот, кого я видела на катере у Кистена.

Я направила луч фонаря на тело, луч плясал. Черт возьми, все это было зря.

— Это Арт? — спросил Эдден, и я покачала головой.

— Это Денон, — ответила Айви, и я глянула на нее, потом снова на труп.

— Денон? — ахнула я, чувствуя, как встает ком в горле.

Эдден отвел фонарь:

— Смилуйся над ним господь. Да, это он.

Я привалилась к стене, потому что колени подкашивались. Так вот почему его не было видно последнее время. Если Денон был наследником Арта, то назначение Айви в его конюшню оперативников было хорошим способом за ней проследить. А назначить ее ко мне было оскорблением.

— Лежанка, — сказала Айви, закрываясь рукой. — Посвети туда. Кажется, там тело. Только я не… не уверена.

Я подошла ближе, постаралась направить луч фонаря на лежанку, но рука дрожала, и трудно было рассмотреть. Эдден знал Денона. У них было дружеское соперничество, и нелегко было капитану видеть растерзанного коллегу. Я услышала, как он старается дышать неглубоко, а потом луч его фонаря тоже повернулся к лежанке.

Я прищурилась, пытаясь понять, что вижу. С первого взгляда — куча рваных тряпок и ремней.

— Черт! — сказала я шепотом, когда в мозгу сложилась картина. Это было серое, неестественно перекрученное тело — кости выгнулись жуткими дугами. Два вируса схватились за власть, и каждый преобразовывал вампира по своим понятиям о совершенстве. Белая пергаментная кожа слезала клочьями, чуть колыхаясь на сквозняке из открытой двери. Черные волосы прилипли к черепу, в глазницах, уставленных на потолок, не было глаз. Рот был разорван, из полуоторванной челюсти торчали клыки вдвое длиннее обычных вампирских. Из угла рта свисала рука с отсутствующими пальцами. Боже мой, это он сам себя так?

Айви дернулась, и я резко повела фонарем, когда она попыталась войти. Эдден, предостерегающе замычав, рванул ее за руку и направил в другую сторону туннеля, пользуясь ее инерцией. Айви с глухим стуком ударилась в стену, широко раскрыла обозленные глаза, но сгиб руки Эддена держал ее под челюстью, и капитан не отпускал ее.

— Туда не лезь! — рявкнул он, прижимая ее к стене, и в голосе его прозвучало что-то вроде жалости. — Айви, ты туда не пойдешь. Мне плевать, хочешь — убивай меня. Но в эту грязную… — он поискал слово, — …помойную яму ты не войдешь. — У него в глазах блеснули слезы. — Ты не такая, и ничего общего с этим извращением ты не имеешь.

Айви не пыталась освободиться. Если бы она хотела, она могла бы ему тут же руку сломать. Я опустила фонарь, и на ее лице блеснули слезы в пробежавшем луче.

— Кистен погиб по моей вине, — сказала она, страдая. — А сейчас я ничего не могу сделать, чтобы снять эту боль — он сдох! Арт даже это у меня отобрал!

— Что ты хочешь сделать? — заорал на нее Эдден, и голос отдался под сводами. — Этот вампир мертв! Мертвому телу ты не отомстишь. Ты хочешь его разорвать на части и бросаться в стену кусками? Он мертв. Пойдем отсюда, или это зрелище загубит тебе жизнь, и выйдет, что он победил и здесь.

Айви тихо плакала. Эдден был прав, но я не знала, как ее в этом убедить.

Эдден выхватил у меня фонарь и обернулся.

— Айви, посмотри на это! — велел он, светя прямо на труп. — Посмотри и скажи себе, что это и есть победа.

Она напряглась, будто хотела крикнуть, но потом у нее выступили слезы, и она сдалась. Охватив себя руками, она прошептала:

— Гад. Гад и сволочь. Оба они, оба.

Я смотрела на перекрученные останки, и до самой середины меня пробирал холод. Я смотрела на сломанную руку Арта, на присохшее к костям мясо, и пыльный запах от его пальцев душил мою память. Я снова ощущала его прикосновение к моему горлу, к руке. Это была лютая смерть, оставившая от него мумию, мерзкую карикатуру из перевитых конечностей и покоробленных костей. Два штамма вампирского вируса схватились за территорию и ломали его до тех пор, пока он уже даже как нежить не смог существовать.

Можно было легко себе представить, что произошло. Умирая от неживой крови, которую отдал ему Кистен. Арт вызвал своего наследника. Убив Денона случайно или намеренно, Арт попытался добыть силы, чтобы победить неживую кровь Кистена. Не удивительно, что Айви хотела уйти от такой судьбы. Это было мерзко.

Эдден отвел луч от лежанки, щелкнул выключателем, глядя устало. Теперь туннель освещал только фонарь Миа. Капитан поглядел на несчастную Айви, потом поддернул ремень, возвращая себе подобие своей обычной подтянутости.

— Оставим проветриваться, потом найдем обувь для сравнения следов. Здесь нам больше делать нечего.

Айви стояла у стены, глядя в черный дверной проем.

— Он не тронул бы Кистена, если бы не я.

— Нет, — возразила я твердо. — Кистен сказал, что это не твоя вина. Так и сказал, Айви. Велел мне передать тебе. — Я поставила фонарь, перешла на ту сторону туннеля, и моя тень накрыла Айви как одеялом. — Так и сказал, — повторила я и коснулась ее плеча — холодного, как лед. Глаза у нее были черные, но смотрела она не на меня, а в черную дыру напротив. — Айви, если ты примешь это на свою совесть, ничего глупее ты не придумаешь.

Это до нее дошло, и она глянула на меня.

— Он не винил тебя, — сказала я, сжимая ее плечи. — Иначе он не пожертвовал бы собой, чтобы убить эту дрянь ради тебя и меня. Он любил меня, Айви, но решение это он принял, думая о тебе. Он так сделал, потому что любил тебя.

По лицу Айви пробежала судорога боли.

— Я его любила! — отдался эхом ее голос под сводами. — Я его любила, и ничем теперь не могу это доказать! Арт мертв! — она взмахнула рукой в сторону двери. — Пискари мертв! Я ничем не могу доказать, что любила Кистена. И так нечестно, Рэйчел! Я хотела отомстить, а теперь некому!