Он видел, что Раймонду очень хочется поинтересоваться произошедшим, а также причинами подобного представления, но злодей сдержался. Он даже проявлять явный интерес не стал, просто изредка поглядывал на герцога и князя, хотя вопрос так и не задал. А дальше стало уже не до разговоров – Вольдемар был последним из отличившихся на войне представленным публике, и после этого началось нечто вроде бала. «Нечто вроде» – потому что официально это считалось не балом, а королевским приемом, но… но тон на этом приеме задавали все-таки не мужчины. Князь успел множество раз поблагодарить своего флегматичного учителя этикета, чьи советы позволяли избежать множества щекотливых ситуаций. А ситуации возникали, причем постоянно. Учитель этикета явно преуменьшил тот интерес, который питала к нему публика. Были и восхищенные взгляды девушек, и откровенно неприязненные – мужчин, уважительные, пренебрежительные… только равнодушных не было. И каждый норовил поговорить с новым герцогом Торендским, выяснить его дальнейшие планы, каких взглядов он придерживается по отношению к заявлениям герцога Алазорского.

Каких заявлений Алазорского? Но не говорить же, что он слышать не слышал о них, приходилось улыбаться и напускать туман. Нашелся смельчак, который прямо поинтересовался, насколько верны слухи относительно того, что герцог Алазорский его отец.

– Ничего об этом не слышал! – уже с трудом сдерживался Вольдемар, с надеждой глянув на короля, и поймал его заинтересованный взгляд.

Артон, похоже, наслаждался этим представлением. Нашел способ отомстить доставучему герцогу, который столько нервов ему истрепал. Мол, теперь ты мучайся, а я полюбуюсь. Но тут на помощь князю пришел герцог Алазорский и увел под предлогом необходимости обсудить будущие переговоры о мире с Родезией. Кажется, после этого слухи об их якобы родстве получат новые силы. Все знали, что он иностранец, об этом не говорили только ленивые, мусолили его непонятный титул «князь», его поведение и внедряемые им новинки, но все равно были уверены, что Алазорский его отец. Как это умещалось в головах людей одновременно – непонятно. Но ведь умещалось как-то.

– Вы мой спаситель! – выдохнул князь.

Алазорский хмыкнул.

– Не переживай, герцог, со временем привыкнешь. Появляться тебе на таких приемах придется частенько. Особенно когда твоя сестра подрастет и ее нужно будет представлять королю.

– Ох…

– Ты сейчас очень похож на старика, который ворчит о падении нравов и о том, что в его время такого не было.

Князь рассмеялся.

– Уел. Но все же, надеюсь, мне дадут время немного отдохнуть…

Герцог серьезно кивнул.

– Об этом и хотел с тобой поговорить. В переговорную группу тебя не включили… Некоторые идиоты сочли это плохим для тебя знаком, мол, король позавидовал твоему успеху и теперь старается убрать тебя подальше.

– Гм… Действительно выглядит именно так.

– Верно. И мы не опровергаем слухи. Пусть их.

– Да?

– Что бы ты сейчас ни подумал, но мы все понимаем, что без тебя не удастся провести нужные королевству реформы. И наша договоренность о направлении к тебе людей на обучение остается в силе.

Князь кивнул.

– Да я как бы и не сомневался.

– Это хорошо, что не сомневался. Но ты же, надеюсь, понимаешь, что запереться навсегда в герцогстве тебе никто не позволит?

– Сколько?

Алазорский развел руками.

– Оставлю это на твое усмотрение. Тебе же самому надоест сидеть без дела. Сколько ты продержишься?

– До четырнадцатилетия Аливии точно.

– Гм… до совершеннолетия? Ну-ну. Ладно. Ты это… после этого приема задержись в столице денька на два на всякий случай, а потом можешь ехать к себе.

– На всякий случай?

– Вдруг понадобится твое мнение о переговорах? Оно у тебя бывает довольно неожиданным.

– М‐м‐м… ну если только денька на два… Эм-м‐м… а сейчас я могу уйти домой?

– Разбежался. Нет, если ты, конечно, хочешь нанести оскорбление королю – тогда вперед… Не хочешь? Правда? Сам бы подумал, как будет выглядеть ситуация, когда получивший золотую цепь за военные заслуги сбегает посреди приема, посвященного в том числе и ему.

– О…

– Вот-вот. А раз отдохнул от внимания публики, то давай возвращаться. Смиритесь, герцог, – рассмеялся Алазорский при виде лица князя. – Осталось немного…

…Домой князь буквально приполз и весь следующий день не покидал комнаты. Только принимал посланцев от Алазорского с извещением о начале переговоров. Ожидаемо начались. Кириен Леограз выдвинул требования о сохранении за Родезией контроля над перевалами, что по сути открывало дорогу ко вторжению в Локхер в любой момент, еще требовал… не просил, а именно требовал, передать какой-нибудь порт в Вертоне.

– Ничего, я быстро с него спесь собью, – закончил сообщение Алазорский.

Вечером заявился Лигур с известием, что все войска герцогства, которые еще оставались в столице, готовы к выступлению в любой момент.

– Я обещал Алазорскому еще на денек задержаться, – вздохнул князь. – Так что послезавтра с утра и выйдем.

Лигур понятливо кивнул и направился к выходу, но у двери задержался:

– Спасибо, милорд, я этого вам никогда не забуду. Вы вернули мое доброе имя…

– Ты и сам для этого постарался, так что давай не будем считать, кто кому больше чего должен. А работы у нас впереди еще много. Надо будет теперь и королевских офицеров обучать…

– Сделаем, ваша светлость, – улыбнулся Лигур. – И все-таки спасибо. Выражение лица Кириена я навсегда сохраню в своей памяти…

– А зачем его хранить в памяти? – усмехнулся Володя. – Вроде как на приеме я видел придворного художника, и он внимательно наблюдал за послом Родезии, – о том, что князь лично ему это посоветовал, умолчим, – так что если попросишь, он тебе изобразит его, причем со всеми подробностями. А портрет потом в кабинете повесишь и будешь вечерами за бокалом вина любоваться.

Похоже, Лигур воспринял эти слова серьезно, расплылся в улыбке и тут же выскочил из комнаты, очевидно, разыскивать этого самого придворного художника.

Как вскоре выяснилось, именно так и было.

– Запросил, конечно, но за такое никаких денег не жалко, – сообщил вечером довольный Лигур. – Обещал все сделать в лучшем виде.

Князь как раз закончил читать очередное сообщение от Алазорского, в котором тот сообщал, что они выставили свои условия мира.

– А дальше пусть либо принимают их, либо отправляются обратно. Срок им – три дня. Артона слишком взбесили первоначальные требования Кириена. Мы, конечно, предполагали, что родезцы много запросят, с чего и начнут торговаться, но тут уже явный перебор. Вот и стал действовать жестче, чем мы договаривались. Но так даже лучше – меньше времени потеряем на совершенно ненужные сейчас расшаркивания. Зато сразу определимся с позицией Эриха. Если ему действительно нужен мир, то у Кириена не будет другого выхода, как только принять наши условия. А если переговоры – всего лишь способ нас отвлечь, то делегация Родезии покинет Родердон уже завтра же.