в минут сорок, было вполне достаточно. Сами по себе, отправившиеся погулять под присмотром единорога ящеры и остальная компания, шумной толпой решившая искупаться в озере, подозрений не вызывали. Однако то, что обе группы проделали это одновременно, причем в какой–то момент исчезнув с глаз наблюдателей, должно было сильно насторожить Виньямара. Добавим к этому более–менее оклемавшуюся и, возможно, кое–чем поделившуюся с папой Синьагил, оставшуюся в нашем обществе Лотанариэ и примкнувших на глазах у наблюдателей Лаирасула с невестой.

Гэллаис и Климу выдали поводья от пяти ящеров и запихали их всех в центр. Через спину одного из ящеров было перекинуто тело Лоты. Шакрасис расположился с тылу. Ярим и Джиди, вооруженные ножами, и Лаирасул с луком встали треугольником, прикрывая ящеров. Я и Бхинатар тоже образовали треугольник с Шакрасисом, и, объединившись, возвели магический щит. Чхар, Рикиши и Нибрас, поделив между собой мечи дроу, приготовились отгонять наиболее настырных. Причем, не могу сказать, что кто–то из нас специально занимался расстановкой, нет, все произошло практически на интуитивном уровне восприятия. Нет, быстрый обмен взглядами и взмахами рук все же был, но вот утверждать, что кто–то кем–то руководил, я бы не рискнула. Надо отдать должное эльфу — он быстро сориентировался и вписался, не став настаивать на своем руководстве. А когда он сказал: «Начинаем стрелять только по моей команде», Ярим и Джиди лишь согласно кивнули.

Мы сошли с тропы под прикрытием щита, в который я успела добавить немного тумана до того, как Бхинатар довольно нематриархатно рыкнул: «Не вздумайте тратить свои силы на такие мелочи, госпожа!».

Нас, действительно, ждали, но, к счастью, только эльфы, без поддержки яхольской армии. По сути бессмертные создания, переходить в открытый бой и рисковать своими жизнями остороухие не собирались. Поэтому какое–то время на нас лишь сыпался рой стрел, падающих при столкновении с магическим щитом. Пока непосредственной угрозы не было ни у нас, ни у нападающих, наш лучник и два метателя ножей выжидали, так же как и троица с мечами.

При этом медленно, но верно, мы продвигались к границе леса, и тут, когда стало понятно, что стрелами нас не остановишь, появился отряд смертников…

Внутри у меня все ухнуло, едва успела унять сердцебиение и вновь сконцентрироваться, помня о том, что от этого зависит очень много жизней. Невыносимо тяжело было просто стоять и не дергаться, продолжая держать щит. Шакрасис, для которого подобный бой был первым, не выдержал и потерял концентрацию, пропустив с десяток стрел со своей стороны. Пришлось даже ментально гаркнуть, потому что он попытался кинуться на помощь Яриму и Климу, вместо того чтобы просто натянуть полог и продолжить продвигаться вперед.

С оказанием помощи раненным, как выяснилось, довольно ловко справлялись Гэллаис и Лаирасул. Последний явно обладал зачатками целительной магии, так что сереющий на глазах Ярим через пару минут смог процедить что–то нецензурное про змеехвостых ворон, а затем махнуть нагу здоровой рукой, подняв вверх средний палец:

— Не психуй! Потом на тебе потопчусь, когда сбежим от этих гигантских пчелок.

Климу же две стрелы попали в ногу, что автоматически превращало его из лошадки в наездника. А эльфу пришлось стоически вытерпеть тот факт, что его девушка бинтует другого мужчину, стоя перед ним на коленях. Судя потому, что в сумке у Гэллаис, кроме использованной на перевязки ткани, были еще какие–то порошки и пузырьки, если мы отсюда выберемся, — у нас появились маг–целитель и медсестра.

Главное, пока мы все были живы, благодаря щиту и троим мечникам, дерущимся против двух десятков эльфов.

Неожиданно Джиди, не выдержав, издала боевой клич, выхватила у одного из упавших меч и тоже ринулась на помощь. Я же едва успела поймать Ярима, стараясь не задеть забинтованные плечо и руку:

— Стоять, самоубийца! Тебе еще по нагу топтаться, забыл?

— И что, я должен спокойно смотреть, как моя девушка сражается? — злобно сверкнул на меня карими глазами гном, отчаянно вырываясь.

На это мне сказать было нечего, так что Ярим, подхватив еще одно валяющееся на земле оружие в левую руку, встал рядом с довольно ловко махающей мечом троллихой.

Мы же продолжали держать щит, прикрывая сражающихся, и упорно, шаг за шагом, ползли к границе леса. Нельзя сказать, что у меня уходили на это все силы, — я пока даже не вспотела от напряжения, но надолго растягивать это удовольствие не хотелось бы.

Число смертников оказалось в итоге конечным, даже с учетом того, что к ним несколько раз присоединялись свежие, причем настоящие умелые воины.

Очень сильно на пограничников повлияла речь Лаирасула, на которую он решился, обнаружив, что мы вроде как не то чтобы проигрываем, но уж точно не выигрываем. Ожидаемо, я не поняла ни слова, потому что говорилось все на эльфийском, но Рикиши перевел мне суть: «Я иду, чтобы честно заслужить нам место под солнцем Истейлии, а не получить его с помощью предательства, как мой отец!».

После этого резко сократилось количество сражающихся с нашими мечниками, и уменьшилось число стрел, пытающихся пробить щит. Воспользовавшись этой небольшой заминкой, мы быстро рванули в сторону границы, до которой от конца тропы было метров десять–пятнадцать, но добирались мы до нее уже вечность, точно!

Преследовать нас за границей Светлого Леса рискнули всего лишь семеро. Бхинатар, я и Шакрасис, вновь почти не обсуждая, перестроились из треугольника в линию, чтобы щит был уже не куполом, а высокой стеной, отделяющей нас от леса. Нибрас, Рикиши и Чхар дрались, охраняя Лаирасула и его невесту, которые почему–то и являлись целью этих семерых. Судя по белой с золотом одежде их предводителя, причина была семейная, но очень серьезная .

Неожиданно один из нападавших решил развлечься за нас счет, но был встречен Яримом и Джиди. Маленькая юркая троллиха и почти не владеющий мечом гном, лишь с одной действующей рукой, конечно, были не соперники опытному воину, но тут ему прямо в спину воткнулись подряд сразу три стрелы.

Обернувшись, я увидела, что это Лаирасул сделал окончательный выбор, убив своего соплеменника. Правда, учитывая то, что на него и его невесту нападали сейчас именно эльфы, а защищали представители других рас, выбор был более чем оправдан.

Клим, спрятавшись среди ящеров, зачем–то решил сменить образ. Красавец–единорог заметно поморщился, оказавшись на четырех ногах, и вновь обратился в человека.

— Оборотни так залечивают раны, во время смены ипостаси, — пояснил мне ментально Шакрасис.

Вот я тормоз, об этом же почти во всех фэнтези–книгах было написано, точно. Обернувшись, я заметила, что Клим снова превратился в единорога и