litbaza книги онлайнДетективыПод конвоем лжи - Дэниел Сильва

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 145 146 147 148 149 150 151 152 153 ... 167
Перейти на страницу:

Нойманн рассмеялся.

— Раз уж вы наделены таким замечательным предвидением, то почему же захотели стать шпионкой?

— А кто вам сказал, что я захотела это сделать?

Они миновали еще пару деревень, сначала Стикни, а потом Стикфорд. Сквозь закрытые окна машины проник запах дыма горящих в домах печей. Нойманн услышал лай собаки, затем еще одной. Он сунул руку в карман, достал пачку сигарет и, не глядя, протянул ее Кэтрин. Она прикурила две, одну оставила себе, а другую дала Нойманну.

— Может быть, поясните мне ваше последнее замечание?

«А стоит ли?» — подумала Кэтрин. Она испытывала очень странное ощущение от того, что после всех этих лет разговаривала по-немецки. Шесть лет она не допускала даже размышлений о себе и своем истинном прошлом. Она стала кем-то другим, полностью стерла в себе все следы той личности, которая когда-то существовала. И, если она и вспоминала о той себе, какой она была до прихода к власти Гитлера и до войны, это было абсолютно то же самое, как если бы она думала о постороннем человеке.

Анна Катарина фон Штайнер погибла в автомобильной аварии неподалеку от Берлина.

— Во всяком случае, я не ходила в местное отделение абвера наниматься к ним на службу, если вы намекаете на это, — сказала она. — Впрочем, я не думаю, чтобы хоть кто-нибудь из занятых на этой работе завербовался таким образом. Они всегда сами приходят за тобой. В моем случае их представлял Курт Фогель.

Она рассказала ему ту историю, о которой прежде даже не упоминала ни одной живой душе. Историю того лета в Испании — лета, когда там вспыхнула гражданская война. Лета, проведенного в estancia Марии. О том, как спала с отцом Марии.

— И таково уж мое счастье, что он оказался фашистом и вербовщиком новых агентов для абвера. Он продал меня Фогелю, и Фогель приехал, чтобы взглянуть на меня.

— А почему же вы не могли просто отказаться?

— Почему никто из нас им не отказывает? В моем случае он угрожал тому единственному в этом мире, что мне дорого, — моему отцу. Ведь что делает хороший штабной офицер разведки? Он проникает в твою голову. Он узнает, как ты думаешь, как ты чувствуешь. Что ты любишь и чего ты боишься. А потом они пользуются всем этим, чтобы заставить тебя делать то, чего они от тебя хотят.

Она молча сделала несколько затяжек, рассматривая деревню, через которую они проезжали в этот момент.

— Он знал, что я, еще будучи ребенком, жила в Лондоне, что я говорю на этом языке, как на родном, что я уже неплохо умею обращаться с оружием и что...

Она снова умолкла. Нойманн не стал ее торопить. Он терпеливо ждал, уже поглощенный ее рассказом.

— Он знал, что я по складу своего характера подхожу для того задания, которое он готовил. Я прожила в Великобритании почти шесть лет, в полном одиночестве, без какого бы то ни было общения с кем бы то ни было: без друзей, без родных, даже без контактов с другими агентами — у меня не было ничего. Это больше походило на тюремное заключение, чем на задание. Я не могу даже сказать вам, сколько раз я мечтала о том, как вернусь в Берлин и убью Фогеля одним из тех замечательных способов, которым он и его друзья меня научили.

— Как вы проникли в страну?

Она рассказала ему — рассказала обо всем, что Фогель заставил ее сделать.

— Господи боже... — пробормотал Нойманн.

— Чисто гестаповский стиль, не правда ли? Весь следующий месяц я занималась подготовкой моей новой личности. Потом устроилась и стала ждать. Мы с Фогелем изредка связывались по радио, не используя никаких определенных позывных, так что британцы не знали о моем существовании и даже не искали меня. Фогель знал, что я нахожусь на месте и готова начать работу. А потом этот идиот дает мне одно-единственное задание и посылает прямо в лапы МИ-5. — Она беззвучно рассмеялась. — Мой бог, я никак не могу поверить, что действительно возвращаюсь туда после всех этих лет. Никогда не думала, что снова увижу Германию.

— Судя по голосу, вы не очень взволнованы перспективой скорого возвращения домой.

— Домой? Мне трудно думать о Германии как о своем доме. Мне трудно воспринимать себя как немку. Фогель избавил меня от этой части моего "я" в своем очаровательном баварском поселке.

— Что вы собираетесь делать?

— Встретиться с Фогелем, убедиться в том, что мой отец еще жив, потом взять свои деньги и исчезнуть. Фогель без труда сможет предоставить мне любой документ, какой я захочу. Я могу выдавать себя за представительницу самое меньшее пяти различных наций. Именно поэтому они сначала решили втянуть меня в игру. Ведь все это большая игра, не так ли? Одна большая игра.

— Куда вы хотите направиться?

— Обратно в Испанию, — не задумываясь, ответила она. — В то самое место, откуда все началось.

— Расскажите мне о нем, — попросил Нойманн. — Я должен думать о чем-нибудь еще, кроме этой треклятой дороги.

— Это место находится в предгорьях Пиренеев. По утрам мы отправляемся на охоту, а днем садимся на лошадей и едем в горы. Там протекает замечательная речка с глубокими, холодными плесами, и мы остаемся там до вечера, попивая ледяное белое вино и обоняя аромат эвкалиптов. Я очень часто представляла себе это место, когда мной особенно сильно овладевало одиночество. Иногда мне казалось, что я вот-вот сойду с ума.

— Судя по вашему описанию, место совершенно восхитительное. Если вам вдруг понадобится конюх, не забудьте обо мне.

Кэтрин взглянула на него и улыбнулась.

— Вы были великолепны. Если бы не вы... — Она не договорила. — Мой бог, я не могу даже представить...

— Не стоит об этом говорить. Рад, что смог оказаться полезным. Но, хотя мне совершенно не хочется портить вам настроение, должен напомнить, что мы все еще в опасности.

— Не сомневайтесь, я это понимаю.

Она докурила сигарету, приоткрыла маленькую щелочку в окне и выпихнула туда окурок. Он ударился о мокрый асфальт, но успел рассыпаться искрами, прежде чем погас. Кэтрин откинулась на сиденье, закрыла глаза. Слишком долго она действовала, повинуясь страху и непрерывному адреналиновому подстегиванию. Теперь изнеможение начало брать верх. Мягкое покачивание фургона убаюкивало ее, и она почувствовала, что проваливается в зыбкую полудрему.

Нойманн снова заговорил.

— Фогель никогда не называл мне вашего настоящего имени. Как вас зовут?

— Мое прежнее имя было Анна Катарина фон Штайнер, — отозвалась она сонным голосом. — Но я предпочла бы, чтобы вы по-прежнему называли меня Кэтрин. Понимаете ли, Курт, перед тем как послать Анну в Англию, Фогель убил ее. Боюсь, что Анны больше не существует. Анна мертва.

Голос Нойманна теперь доносился до нее откуда-то издалека, словно из противоположного конца длинного туннеля.

1 ... 145 146 147 148 149 150 151 152 153 ... 167
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?