– Полуночный выпуск новостей. – Господин Обвинитель прислонился к краю стола, продолжая улыбаться. – Голосование прекращено.

– Они не могли так поступить! – Представитель защиты вскочил, с багровым от ярости лицом. – Было же международное соглашение, что это дело…

– Учитывая все обстоятельства, они имели на это право, – перебил его оппонент. – В пользу твоего подзащитного и так было отдано столько голосов, что дальнейшие подсчеты – просто бессмысленная трата времени. – Он повернулся к Мает и закончил: – Только между нами, милашка, но я никогда еще так не радовался тому, что проиграл дело.

В дальней комнате находился человек средних лет, преждевременно поседевший, с тонкими, длинными и чувствительными пальцами. Когда в дверь позвонили, он слушал радио. В комнате не было телевизора, а из репродуктора тихо звучала полинезийская мелодия. Пронзительный звонок заглушил музыку, вынудив его выключить радио и подняться со своего места. Он осторожно прошел через комнату в коридор.

Странно, что кто-то позвонил ему в дверь в начале вечера. В такое время у него нечасто бывали посетители. По утрам иногда появлялся почтальон, а к середине дня – парочка торговцев. Позже к нему редко кто-то заходил, очень редко. И он никого не ждал в тот день.

Опираясь правой рукой о стену, человек медленно шел по коридору к входной двери, его ноги бесшумно ступали по толстому ковру.

Было в этом визите нечто удивительное, потому что, приблизившись к двери, он испытал странное чувство, будто ему заранее стало известно, кто находился по другую сторону от нее. В его сознании появилась картина – нечеткая, но вполне различимая, точно ее передавал каким-то неведомым для него образом один из тех, кто с надеждой ожидал за дверью. Перед ним возникло изображение высокого полного уверенного в себе мужчины в сопровождении кого-то маленького, золотисто-зеленого цвета.

Несмотря на все пережитые невзгоды и испытания, которые и стали причиной его нынешнего состояния, на нервную систему он никогда не жаловался. Он не страдал галлюцинациями и не имел предрасположенности к чему-то подобному. Поэтому так удивился и немного расстроился из-за этого ничем не объяснимого явления. Даже в своей прежней, нормальной жизни он не знал того высокого полного мужчину, который возник в его воображении, что же до второго…

Разумеется, временами у людей обостряется восприятие, возникают невероятно развитые странные способности. Всегда хочется верить, что судьба сжалится над тобой и как-то компенсирует недостачу. Без этого трудно бывает жить. Но он знал, что никогда не обладал ничем подобным.

Его пальцы, обычно действовавшие с поразительной точностью, неловко шарили по двери в поисках замка, словно забыли, где он находится. Затем, отыскав замок, они стали отпирать его, и в эту минуту тоненький голосок зазвучал у него в голове, словно маленький колокольчик:

«Пожалуйста, откройте… я – ваши глаза!»

Перевод Н. Нестеровой

Уже давно на борту космического корабля «Бастлер» не было такой тишины. Корабль стоял в космопорту Сириуса с холодными дюзами, корпус его был испещрен многочисленными шрамами – ни дать ни взять измученный бегун после марафонского бега. Впрочем, для такого вида у «Бастера» были все основания: он только что вернулся из продолжительного полета, где далеко не все шло гладко.

И вот теперь, в космопорту, гигантский корабль обрел заслуженный, хотя и временный покой. Тишина, наконец тишина. Нет больше ни тревог, ни беспокойств, ни огорчений, ни мучительных затруднений, возникающих в свободном полете по крайней мере два раза в сутки. Только тишина, тишина и покой.

Капитан Макнаут сидел в кресле, положив ноги на письменный стол и с наслаждением расслабившись. Атомные двигатели были выключены, и впервые за многие месяцы смолк адский грохот машин. Почти вся команда «Бастлера» – около четырехсот человек, получивших увольнение, – кутила напропалую в соседнем большом городе, залитом лучами яркого солнца. Вечером, как только первый помощник Грегори вернется на борт, капитан Макнаут сам отправится в благоухающие сумерки, чтобы приобщиться к сверкающей неоном цивилизации.

Как приятно наконец ступить на твердую землю! Команда получает возможность развлечься, так сказать, выпустить лишний пар, что каждый делает по-своему. Позади заботы, волнения, обязанности и тревоги. Комфорт и безопасность – награда усталым космическим скитальцам!

Старший радиоофицер Бурман вошел в каюту. Он был одним из шести членов экипажа, вынужденных остаться на борту корабля, и по лицу его было видно, что ему известно по крайней мере двадцать более приятных способов времяпрепровождения.

– Только что прибыла радиограмма, сэр, – сказал он, протянув листок бумаги, и остановился в ожидании ответа.

Капитан Макнаут взял радиограмму, снял ноги со стола, выпрямился и, заняв приличествующее командиру положение, прочитал вслух:

ЗЕМЛЯ ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ БАСТЛЕРУ ТЧК ОСТАВАЙТЕСЬ СИРИПОРТУ ДАЛЬНЕЙШИХ УКАЗАНИЙ ТЧК КОНТР-АДМИРАЛ ВЭЙН У ТЧК КЭССИДИ ПРИБЫВАЕТ СЕМНАДЦАТОГО ТЧК ФЕЛДМАН ОТДЕЛ КОСМИЧЕСКИХ ОПЕРАЦИЙ СИРИСЕКТОР

Лицо капитана стало суровым. Он оторвал глаза от бумаги и громко застонал.

– Что-нибудь случилось? – спросил Бурман, чуя неладное.

Макнаут указал на три книжечки, лежавшие стопкой на столе:

– Средняя. Страница двадцатая.

Бурман перелистал несколько страниц и нашел нужный параграф: «Вэйн У. Кэссиди, контр-адмирал. Должность – главный инспектор кораблей и складов».

Бурман с трудом сглотнул слюну.

– Значит…

– Да, – недовольно подтвердил Макнаут. – Снова как в военном училище. Красить и драить, чистить и полировать. – Он придал лицу непроницаемое выражение и заговорил до тошноты официальным голосом: – Капитан, у вас в наличии всего семьсот девяносто девять аварийных пайков, а по списку числится восемьсот. Запись в вахтенном журнале о недостающем пайке отсутствует. Где он? Что с ним случилось? Почему у одного из членов экипажа отсутствует официально зарегистрированная пара казенных подтяжек? Вы сообщили об их исчезновении?

– Почему он взялся именно за нас? – спросил Бурман с выражением ужаса на лице. – Ведь никогда раньше он не обращал на нас внимания!

– Именно поэтому, – ответил Макнаут, глядя на стену с видом мученика. – Пришла наша очередь получить взбучку. – Отсутствующий взгляд капитана остановился наконец на календаре. – У нас еще три дня – за это время многое можно исправить. Ну-ка, вызови ко мне второго офицера Пайка.

Опечаленный Бурман ушел. Вскоре в дверях появился Пайк. Несчастное выражение его лица подтверждало старую истину, что плохие новости летят на крыльях.

– Выпиши требование на сто галлонов пластикраски, темно-серой, высшего качества. И второе – на тридцать галлонов белой эмали для внутренних помещений. Немедленно отправь их на склад космопорта и позаботься о том, чтобы краска вместе с необходимым количеством кистей и пульверизаторов была здесь к шести вечера. Прихвати весь протирочный материал, который у них плохо лежит.