Сообщение о решениях, принятых в Алма-Ате, пришло в Москву во второй половине дня 21 декабря, и Горбачев начал в тот же день готовить свое заявление об отставке. Но он не торопился его обнародовать. Были вопросы, которые он должен был решить только с Ельциным, и Горбачев ждал возвращения российского президента из Казахстана. Их последняя встреча состоялась в Кремле, она происходила с глазу на глаз и продолжалась 10 часов. В числе множества решенных проблем было устройство «Горбачев-фонда», личное устройство и содержание бывшего президента, а также устройство его помощников и аппарата. Указ о сложении с себя полномочий Главнокомандующего Горбачев подписал в 7 часов вечера 25 декабря. После этого он пригласил телеоператоров и корреспондентов в свой кабинет и выступил в прямом эфире. Это выступление транслировалось несколькими телекомпаниями на весь бывший СССР и еще на 153 страны мира. Последнее выступление Горбачева не содержало каких-то глубоких или значительных мыслей. Он не скрывал своей горечи, его миссия не была выполнена так, как он хотел и надеялся. Но он считал, что может гордиться и тем, что было сделано. «Я покидаю свой пост с тревогой», – сказал Горбачев. После телевизионного выступления он дал короткое интервью и вернулся в кабинет, чтобы передать Ельцину ядерные шифры. Горбачева встречал министр обороны Е. Шапошников. Ельцин, недовольный содержанием последней речи Горбачева, отказался принимать ядерные шифры в кабинете бывшего президента и предложил провести эту процедуру в другом помещении Кремля. Но Горбачев не согласился с этим предложением и без всяких телекамер передал в подчинение Шапошникову двух полковников, которые везде и постоянно сопровождали главу государства, отвечая за «ядерный чемоданчик». Последний прощальный ужин прошел в Ореховой гостиной в окружении всего пяти человек из самого близкого круга. В эти последние часы в кабинете Горбачева не раздался ни один телефонный звонок с выражением поддержки или хотя бы сочувствия.

Еще во время выступления Горбачева над куполом его кремлевской резиденции был спущен красный флаг СССР и поднят трехцветный российский флаг. Никаких проводов Горбачева не было, и он почти в полном одиночестве уехал на свою дачу, которую ему через несколько дней также предложили покинуть. Советский Союз перестал существовать и формально.

Вечером 25 декабря президент США Дж. Буш объявил об официальном признании Соединенными Штатами независимости России, а также Украины, Беларуси, Армении, Казахстана и Кыргызстана. Утром 27 декабря Борис Ельцин занял рабочий кабинет бывшего Президента СССР М. Горбачева в Кремле. 30 декабря 1991 г. главы стран – участниц СНГ снова собрались в Минске, чтобы решить ряд важнейших вопросов, главным из которых была судьба стратегических ракетно-ядерных вооружений. В истории нашей страны началась новая глава.

В то самое время, как лидеры всех стран СНГ проявляли демонстративное невнимание к Горбачеву, лидеры всех западных стран, а также многих стран «третьего мира» прислали в Москву телеграммы и опубликовали специальные послания, посвященные Горбачеву. «Он обновил внешнюю политику СССР», «Он вывел свою страну из 70 лет паралича и угнетения», «Он внес решающий вклад в объединение Германии», «Не многим дано изменить ход истории, но Горбачев сделал это», «Я приветствую его как самого выдающегося человека в истории нынешнего столетия», «Это великий человек, который вернул свободу странам Восточной Европы», «Он дал свободу народам Советского Союза, не сделав при этом ни одного выстрела», «Он был смелым лидером, который останется навсегда в истории», «Он будет признан как один из величайших реформаторов XX века». Это лишь немногие фразы из посланий Гельмута Коля, Маргарет Тэтчер, Джона Мейджора, Рональда Рейгана, Карлоса Менема, Франсуа Миттерана, Курта Вальдхайма, Митио Ватанабэ и многих других. Китайское агентство Синьхуа распространило заявление с критикой Горбачева и его «нового мышления», которое привело на территории СССР к «политическому хаосу, этнической междоусобице и экономическому кризису». Весьма критическими были и отклики многих влиятельных западных газет и журналов. «Михаил Горбачев потерпел фиаско как реформатор», «Он стал управляющим обанкротившегося предприятия, которое так многообещающе начиналось под названием “перестройка”», «Горбачев не сумел уйти вовремя и с достоинством», «Дилетант у власти, он загубил режим, не найдя ему замены», «Он шел по дороге в рай, вымощенной экспромтами» – это также лишь немногие фразы из сообщений западных радиостанций и газет. Некоторые из российских и западных наблюдателей пытались уже в декабре 1991 г. дать и более развернутую оценку исторической роли Михаила Горбачева. «Для истории, в сущности, не так важно, какими мотивами руководствовался главный «прораб перестройки». Куда важнее – как все обернулось, – писал в «Известиях» Альберт Плутник. – А обернулось так: крушение огромной империи, развенчание коммунистического мифа, демонтаж советского тоталитаризма, экономически и идеологически растлившего нашу страну... Агитатор и пропагандист коммунистических идеалов, яростный сторонник социалистического выбора, не мысливший себя вне этого пути, он шаг за шагом, будто действуя с гениальной выверенностью, разрушал, казалось бы, рассчитанные на века и созданные с невероятным запасом прочности твердыни сталинизма... Он приходил, и это значительнее того, что он уходит»[299]. В это же время советник Дж. Буша по национальной безопасности Бен Скаукрофт записывал в своем политическом дневнике: «Итак, все закончилось. Действительно произошло то, о чем я никогда не мог предположить, что это произойдет в моей жизни. Это вызывает у меня оцепенение, в это очень трудно поверить... При всем блеске у Горбачева, как представляется, был один фатальный недостаток. Он был не способен принимать жесткие решения и затем проводить их в жизнь. Он обладал прекрасным искусством тянуть время и держать нос по ветру. Когда он лично подвергался нападкам и оказывался прижатым к стенке, как это не раз бывало на заседаниях Верховного Совета, он с большим мастерством и большой энергией отбивал атаки. Однако когда надо было вырабатывать и закреплять жесткие программы экономических реформ, он, как Гамлет, уклонялся от выполнения своей задачи. В то время как я называю эту тенденцию к колебаниям недостатком, с нашей точки зрения это было благодатью»[300].

Разные оценки Горбачева на Западе и на Востоке объяснялись не только разными интересами, но и тем, что образ Горбачева просто не вписывался в какие-то общие определения и рамки. Общество очень много выиграло благодаря Горбачеву, но очень много и проиграло. Как взвесить все это на весах Истории? Есть люди, которые готовы были простить Горбачеву все. «Политика Горбачева была нравственной, – писал Андрей Новиков, – и за это ему следует поставить памятник. Он проиграл перестройку, проиграл царский скипетр великой империи, проиграл саму империю и даже гражданский мир в ней, – но он выиграл нечто иное, неуловимое для современников. Сам он назвал это «новым политическим мышлением». Что-то в неуспехе Горбачева было вызвано его личными качествами: мягкостью, нерешительностью, идеологической закомплексованностью. Что-то объективными причинами и объективными свойствами запутанной и сколоченной ржавыми гвоздями Империи, всякая «перестройка» которой все равно неизбежно привела бы к ее распаду. Но главный эпохальный смысл его правления все-таки в другом. Его неудача была, если угодно, его сознательным выбором. Его неуспех был его позицией. Ни народ, ни оппозиция не были достойны Горбачева»[301]. Это странная и ошибочная позиция. Слишком велика оказалась цена неудач Горбачева, чтобы так легко и просто избавить его от ответственности за них. Некоторые авторы отказывали Горбачеву даже в звании реформатора. По мнению Владимира Пастухова, «Горбачев не был реформатором в точном смысле этого слова. Реформаторство предполагает наличие четкого представления о конечной цели своей деятельности. Этого у Горбачева не было. Он не столько шел к чему-то, сколько уходил от чего-то, руководствуясь принципом – “так жить нельзя”»[302]. Решительно не был согласен с такими оценками профессор политологии Оксфордского университета Арчи Браун, который писал: «Принимая во внимание как его ошибки и поражения, так и огромные препятствия, которые ему приходилось преодолевать, есть основания рассматривать Горбачева как одного из величайших реформаторов в российской истории и человека, оказавшего самое глубокое воздействие на мировую историю во второй половине XX века. Он сделал больше, чем кто-либо, чтобы покончить с «холодной войной» между Востоком и Западом. Он способствовал утверждению свободы слова, печати, ассоциаций, религии, передвижения и оставил Россию более свободной страной, чем она когда-либо была в своей долгой истории». По мнению А. Брауна, «заслугой и главным результатом перестройки Горбачева стал крах коммунизма и отказ как от средств, так и от целей коммунизма»[303]. Но ведь и Александр Керенский в 1917 г. сделал Россию на время самой свободной страной в мире. Но кто воспользовался тогда этой свободой? Свобода ценна лишь в сочетании с законностью и порядком. Оставить Россию разрушенной, бедной, расколотой и униженной, но свободной, в том числе и от своих традиционных ценностей, – это не такая уж большая заслуга.