– Эй, чернявая! Принеси-ка и мне попить, – приказал герцог. Я не собиралась поднимать полное ведро чуть не над головой, поэтому выплеснула большую часть воды наземь и подала ему.

– Там же, – шепотом сказала я. Он нахмурился, но едва заметно кивнул. Я забрала свое ведро и отошла к колодцу – снова его наполнить.

– Смотри не лопни, Феликс, – сказал герцог принцу. – Ты же не верблюд, столько тебе не выпить.

Принц засмеялся:

– Спорим, зануда?

– Нет. Ты проиграешь, – пожал тот плечами, тронул коня с места и добавил через плечо: – Мы же не в пыточной.

Я слыхала о таком: на допросе в человека вливают воду, пока он не сознается в содеянном, не выдаст подельников… или не умрет. Должно быть, прочие тоже об этом знали, потому что перестали посмеиваться, а принц отдал ведро Элле и утер лицо.

– Ну, едем! – сказал он, и всадники унеслись прочь.

Элла осталась смотреть им вслед, а я отправилась домой. Пока герцог вернется, я, глядишь, обед успею состряпать. Хотя тетушке с кузиной явно было не до того: они дошли только до обсуждения фасона рукавов, и это грозило затянуться надолго.

Так и вышло: я прождала герцога довольно долго, хорошо еще, взяла с собой одну из книг Агаты, чтобы не заскучать. Рукоделия мне и дома хватает с избытком, а тут, пусть это всего лишь сказка для романтически настроенных девиц, можно хоть улыбнуться. Каюсь, я увлеклась незамысловатой историей о разлученных возлюбленных так, что даже не услышала шагов.

– А ты и впрямь умеешь читать, Маргрит, – прозвучало у меня над головой. Я заложила книгу сухой былинкой и встала. – О чем ты хотела поговорить?

– Боюсь, это долгий разговор, сударь, – помолчав, ответила я. – А здесь мы как на ладони. Не соблаговолите ли спуститься к реке? Я знаю старую иву на излучине – она будто шатер, ветви до самой земли. Под нею и коня вашего можно укрыть. Опять же, там прохладно.

– Идем, – кивнул он, – указывай дорогу.

Конь снова пошел за ним без приказа, как верный пес.

– Чья ты дочь? – спросил герцог, вслед за мною спускаясь к воде. – Ты говоришь не как простолюдинка.

– Мой отец был хорошим ювелиром, – сказала я, решив, что о себе-то вполне могу сказать правду. – Он надеялся, что я приглянусь кому-нибудь из его знатных или просто богатых клиентов, и тот возьмет меня в жены, вот почему он нанимал мне учителей и требовал, чтобы я вела себя достойно. Вряд ли кому-то вроде вас может понравится неотесанная деревенщина, не так ли, сударь?

– Отчего же некоторым доставляет несказанное удовольствие изваляться в грязи, затем отряхнуться и вернуться в сверкающий чистотой дом, – любезно ответил герцог. – Но отчасти ты права, такие в жены не возьмут. Скорее всего, они уже давно женаты на безупречной благородной даме…

– Подходить к которой следует не иначе, как предупредив за две недели о своих грязных намерениях, а дотрагиваться до нее можно лишь кончиками пальцев, словно до цветочного лепестка, дабы не осквернить грубым прикосновением нежное создание, – не удержалась я.

– Ад и преисподняя, что это было?! – невольно вздрогнул герцог.

– Это, сударь, фраза из романа, до которых охоча моя кузина, – ответила я и показала ему книгу. – Чтобы не было скучно ждать, я взяла с собой один такой. Могу сказать – очень забавное сочинение.

– Что-то мы отвлеклись… – Мужчина отвел длинные ветви ивы, пропуская меня в тихое зеленое убежище, подозвал коня и завел его под дерево. – Хм, и вправду настоящий шатер. Говори, зачем позвала меня, Маргрит. Я тоже не хозяин себе, и у меня еще много дел.

– Конечно, сударь. Но сперва, позвольте, я задам вам вопрос…

– Так спрашивай же!

– Вы верите в волшебство? – спросила я, присев на торчащий из земли узловатый корень.

– А ты что, колдунья? – усмехнулся он. – Хочешь заявить, будто околдовала моего господина и он потерял разум, влюбившись в ту девушку? Что ж, ты похожа на ведьму…

– Кажется, у вас богатый опыт, – не осталась я в долгу. – Сегодня вы с таким знанием дела упомянули о пытке… Должно быть, вы можете узнать в женщине ведьму после первого же ее крика на допросе!

Герцог наклонился ко мне и посмотрел в глаза.

– Не знаю, за кого ты меня приняла, – негромко произнес он, – но только я никогда не пытал женщин. Слово чести.

– Простите, сударь, – наклонила я голову, – я вела себя непозволительно. Но вы, однако, не ответили на мой вопрос.

Он помолчал. Тени ивовых ветвей и блики от речной воды раскрасили его костюм причудливым узором.

– Я никогда не видел настоящего колдуна, – произнес наконец герцог. – Но я не стану уверять, будто волшебства не существует, пока сам не удостоверюсь в обратном. В конце концов, многие уважаемые и достойные доверия люди рассказывали о чудесах, свидетелями которых явились вольно или невольно, и подвергать их слова сомнению было бы невежливо с моей стороны.

– Это хорошо, сударь, – сказала я. – Потому что речь пойдет как раз о волшебстве.

– Ты умеешь заинтриговать мужчину, – сказал он и прислонился к стволу ивы, скрестив руки на груди. – Говори же!

– Вы можете не поверить, сударь, но я знаю наверняка: у той девушки, Эллы, есть крестная. Фея. Вы понимаете, к чему я клоню?

– Пока нет. Объяснись!

– Бал, сударь. Королевский бал, на который приглашены незамужние девицы всех сословий, – ответила я и чуть не упала со своего насеста, когда герцог наклонился ко мне и схватил за плечо.

– А ты откуда знаешь об этом? – проговорил он, глядя мне в глаза.

– Может быть, я и вправду ведьма, – ответила я, хоть и сделалось мне страшно. – Или ведьма подсказала мне? Какая вам разница? Знайте, что Элла почти наверняка будет на балу и что принц увидит ее. Не знаю, правда, как она объяснит свое перевоплощение в знатную даму…

– Если волшебство существует, – герцог разжал пальцы, – то можно превратить замарашку в красавицу, хотя для этого довольно и воды с мылом, хорошей одежды, прически и умения себя вести… Об уме, так и быть, умолчу. Словом, она ведь может надеть маску. Либо же эта ее крестная позаботится о том, чтобы никто не узнал в гостье служанку, не так ли? И кто знает, существуют ли приворотные чары или зелья…

– Вот именно, сударь. Но я говорю лишь о том, что мне известно наверняка, – сказала я.

– Откуда же?

– От Эллы, конечно же, – сказала я. – У нее нет подруг, у меня тоже, и хватило пары добрых слов, чтобы она выложила мне о себе все.

– Думаю, ты намекаешь на то,