Особенно важной для властей была работа по восстановлению авторитета коммунистической идеологии на территории СССР, освобожденной в 1943–1944 гг. Политическое положение в этих регионах было очень тяжелым. Так, в Краснинском и Руднянском районах Смоленской области к июню 1944 г. (через 8 месяцев после освобождения) было выявлено, что «в преобладающем большинстве колхозов нет ни партийных, ни комсомольских организаций, а имеющиеся коммунисты и комсомольцы — одиночки — никакой политической работы среди населения не ведут». На Западной Украине политическое влияние партии на население было «незначительным», в том числе по причине «отсутствия актива, который бы связывал малочисленные [партийные] организации с массами». В Эстонии к 1 сентября 1944 г. было всего 1949 членов и кандидатов в члены партии и 542 комсомольца. К 1 января 1945 г. их численность возросла незначительно — до 2409 человек и 1196 человек, соответственно. Пионеров в республике на начало 1945 г. также было мало — 8 тыс. человек[2220].

Население освобожденных регионов на протяжении двух-трех лет фактически не подвергалось обработке коммунистической пропагандой, ведь те материалы, которые издавались для населения оккупированной территории, в основном были построены на использовании национального (в крайнем случае — «национально-советского» фактора). Советские власти отмечали, что во время оккупации «народ слушал фашистскую брехню» и «был лишен возможности получать правдивую информацию о событиях на фронте, о победах Красной армии, и его сознание отравлялось ядом фашистской пропаганды». Работа по преодолению последствий оккупации сначала была слабой — часто она заключалась только в проведении с населением одного митинга по случаю освобождения. Поэтому власти приняли решение, что этого недостаточно, и политическая работа «в освобожденных районах должна быть повседневной, боевой и действенной»[2221].

25 августа 1943 г. ЦК ВКП(б) издал постановление «О мероприятиях по усилению культурно-просветительской работы в районах, освобожденных от немецкой оккупации». Эти мероприятия включали в себя обеспечение населения газетами и литературой, восстановление кинотеатров, театров, изб-читален, областных, городских и районных библиотек, парткабинетов, направление в освобожденные регионы партийных кадров. Так, на Украине в сентябре 1943 г. было восстановлено издание молодежных и детских газет («Молодежь Украины» и «Звездочка») на русском и украинском языках. ЦК В КП (б) дал указание публиковать в центральной советской прессе материалы «о жизни освобожденных территорий и о помощи им», которые должны были занимать не менее трети всей публикуемой информации. В Москве, Киеве и Гомеле был налажен выпуск серии брошюр для агитаторов в освобожденных районах, в которые вошли материалы о постановлениях партии и правительства за время войны, договорах, заключенных СССР с союзными державами, работе советского тыла, дружбе народов Советского Союза, работе колхозов в условиях войны и опыте восстановления колхозов в освобожденных областях, а также документы Совинформбюро о ходе военных действий на советско-германском фронте. На национальных языках были изданы книги, подчеркивающие «советский патриотизм» (например, на украинском языке — роман М. А. Шолохова «Они сражались за Родину»)[2222].

В то же время в национальных регионах не была оставлена апелляция к историческим связям «нерусских» народов СССР с Россией[2223], с целью закрепить их содружество с государство-образующим народом. Была реализована задача «воспитания среди трудящихся чувства дружбы и благодарности к великому русскому народу», «мобилизации традиций совместной борьбы и исторической дружбы» с русским народом. Так, в отношении народов Прибалтики пресекался малейший намек на их вражду с русскими. 21 февраля 1944 г. УПиА ЦК ВКП(б) направило секретарю ЦК А. С. Щербакову докладную записку, в которой подвергло жесткой критике труд профессора М. Н. Тихомирова «Ледовое побоище и Раковорская битва» за утверждения, что «отношения русских князей с народами Прибалтики якобы преследовали грабительские цели» и «что русские грабили и разоряли западные области ливонов и эстов», а также за подчеркивание «жестокости русских в отношении жителей Прибалтики»[2224].

Новой тенденцией советской политики стало усиление борьбы с местным национализмом, который, наряду с «великодержавным шовинизмом», представлял наибольшую опасность для многонациональной страны. В октябре 1943 г. Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) подвергло жесткой критике татарский эпос «Идегей», сводный вариант которого был опубликован в конце 1940 г. в журнале «Совет эдэбияты», а герой эпоса Идегей «стал популяризироваться как герой татарского народа». Власти отметили, что «Идегей — один из крупных феодалов Золотой Орды», который «совершал опустошительные набеги на русские города и селения». Во-первых, неприемлемой в «Идегее» была признана основная идея эпоса — объединение Золотой Орды и укрепление ее власти над покоренными народами. Это вступало в прямое противоречие с пропагандой прогрессивности укрепления Русского государства. Во-вторых, выраженные в эпосе «чуждые татарскому народу националистические идеи». В-третьих, «антирусские мотивы» эпоса. 9 августа 1944 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеологической работы в Татарской партийной организации», в котором указывалось, что «в республике имели место серьезные ошибки идеологического характера в освещении истории татарского народа». Татарскому обкому ВКП(б) предлагалось «устранить допущенные отдельными историками и литераторами серьезные недостатки и ошибки националистического характера в освещении истории Татарии (приукрашивание Золотой Орды, популяризация ханско-феодального эпоса об Идегее)», «обратить особое внимание на исследование и освещение истории совместной борьбы русского, татарского и других народов СССР против чужеземных захватчиков, против царизма и помещичье-капиталистического гнета»[2225].

27 января 1945 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О состоянии и мерах улучшения агитационно-пропагандистской работы в Башкирской партийной организации», в котором осуждались националистические проявления, выявленные в подготовленных к печати «Очерках по истории Башкирии» и литературных произведениях «Идукай и Мурадым» и «Эпос о богатырях». Указывалось, что в этих публикациях «не проводится разграничение между подлинными национально-освободительными движениями башкирского народа и разбойничьими набегами башкирских феодалов на соседние народы, недостаточно показывается угнетение трудящихся башкир татарскими и башкирскими феодалами, идеализируется патриархально-феодальное прошлое башкир». Критике также была подвергнута пьеса «Кахым-Туря», в которой «извращается история участия башкир в Отечественной войне 1812 г., противопоставляются друг другу русские и башкирские воины»[2226].