Зимой 2005 года работа свела меня с уругвайским футбольным тренером по имени Хулио Рибас. Крепко сбитый, волевой, общительный, он показался мне, переводчику, приятным собеседником. Правда, поначалу меня немного смутил его леворадикальный запал. И вот ездили мы с ним по Москве, и я рассказывал ему о достопримечательностях. Показывал храмы. И вдруг этот «псевдолевак» спросил меня, знаю ли я такого российского священника – отца Александра Меня. Оправившись от изумления, я ответил, что он был моим духовным отцом, и, конечно, поинтересовался, откуда ему, футбольному специалисту из далёкой страны, известно это имя. Хулио сказал, что в гостинице у него лежит книга «Сын Человеческий» в переводе на испанский, что это главная книга в его жизни после Библии и что он никогда с ней не расстаётся и читает её каждый день. Он добавил, что молится отцу Александру ежевечерне и что его жена и двое детей, прочитав «Сына Человеческого», тоже полюбили батюшку и почитают его. Хулио предложил мне на обратном пути зайти к нему в номер, чтобы убедиться, что книга действительно лежит у изголовья его кровати. Я убедился. Томик «Сына Человеческого» он нашёл в книжном магазине Буэнос-Айреса и, прочитав несколько строк, явственно почувствовал, что это – его книга. Познакомившись с ней и узнав кое-что об авторе, Рибас понял: это то, чего ему не хватало в жизни.

На прощание я подарил ему фотографию отца Александра с его молитвой «Люблю Тебя, Господи…» Он сказал, что сделает у себя дома «грот», куда поместит эту фотографию вместе с изображением Богоматери Лурдской. Неверующий человек назвал бы всё это цепью случайностей. Но, как любил подчёркивать сам отец Александр, случайностей не бывает. Божьим промыслом и молитвами отца Александра была нам дарована эта удивительная, ободряющая встреча.

Сергей Худиев

Я не застал отца Александра на этой земле – я оказался в Москве уже после того, как он был убит неизвестными злодеями, но своим обращением я во многом обязан ему. Его книгам и более всего созданной им атмосфере, которая бережно поддерживается в приходе, настоятелем которого был один из его друзей и учеников, отец Александр Борисов. В этом приходе я и принял крещение.

Глеб Ястребов

В 1993 году именно труды отца Александра изменили мою судьбу кардинально, так что уже в феврале 94-го я крестился и вскоре занялся изучением богословских дисциплин. Впрочем, не столько его труды, сколько личность – в ней была убедительность, правда и жизнь. В этом смысле воспоминания, скажем, Файнберга или Зорина повлияли не меньше, чем лекции отца Александра или его многотомник по истории религии. Магнитофонные записи с домашними беседами, переслушанные много раз, да всего и не упомнить…

Самое яркое свидетельство (помимо внутреннего опыта) – не те или иные доводы апологетики, а свет, отражённый в конкретной личности. «Живёт во мне Христос», – говорит апостол Павел. Нужно увидеть, что такое может быть.

Сергей Аверинцев

Без героической позы, не отказываясь быть осторожным, но запретив себе даже тень капитулянтства, ни на миг не покладая рук, он сделал невозможное возможным. Он проторил дорогу. Теперь по ней пойдут другие, и на уровне «споров о мнениях» они не всегда будут с ним единомысленны. Но пусть и они не забывают того, кто вышел сеять, не дожидаясь рассвета, нетореной, заросшей тропой.

Священник Михаил Аксёнов-Меерсон

Православие часто упрекают, что богословы и иерархи всё ещё борются с ересями IV и V веков, не делая усилий ответить на вопрошания, на заблуждения, на неверие нашего времени. Отца Александра в этом обвинить было нельзя. В конце пятидесятых годов, молодым священником, в самый пик господства атеистического и материалистического миросозерцания, он выступил один. Это была даже не защита веры, а фронтальная интеллектуальная атака на неверие и материализм. Памятником этой борьбы и её солдатами стоят его книги – целая серия, охватывающая весь религиозный опыт человечества.

Ив Аман

По поводу религиозных канонов и ритуалов отец Александр считал, что они играют роль, сходную с ролью стойкой наследственности в жизни организмов, и никакое новаторство не плодотворно, если оно до конца отрывается от традиции. Но он предостерегал от опасности законничества, когда предание превращают в фетиш. Знаменательно, что очень похожую модель предлагает папа Франциск, у которого был богатый пастырский опыт в Латинской Америке. Кстати, он тоже подвергается определённой критике со стороны части католиков, даже кардиналов, как подвергался и подвергается отец Александр. Правда, в более завуалированной форме. Пока. По-видимому, определённый водораздел проходит не столько между конфессиями, сколько между разным пониманием христианства в каждой конфессии, между статичным и динамичным пониманием. То, о чём говорил папа Франциск, отец Александр задолго до этого проводил в жизнь. Поэтому для христиан других конфессий столь важно ознакомление с подходом отца Александра к пастырству, углублённое изучение его пастырского опыта. Отец Александр – образец христианского пастыря в наше постхристианское время.

Митрополит Сурожский Антоний (Блум)

– Вы встречали отца Александра Меня?

– Да. Близкого знакомства у меня с ним не было, но он приходил однажды ко мне поговорить о своих планах, о своей мечте, о том, что он хочет создать и сделать, и очень поразил меня своей честностью, правдивостью, всей личностью своей, своими взглядами, своей готовностью служить Церкви и людям. После этого я его не встречал, но остался в контакте с ним через людей, которые были его прихожанами, или знакомыми, или друзьями, и я рад, что с ним познакомился. От общения с ним у меня осталось светлое, глубокое чувство. Это человек, сделавший ценой своей жизни и смерти дело, которое он, может быть, один и мог тогда сделать, за что его можно уважать. Я читал его книги, которые тоже имеют значение, но его личность больше меня поразила, чем его писания. Эта правда, которая в нём жила…

– Что вы подразумеваете под делом отца Александра Меня?

– Это создание прихода, в котором открытость очень большая. Очень часто в наших приходах есть какая-то ограниченность, о некоторых вещах не говорят, потому что богословски это уже разрешённые вопросы. И что меня поразило в нём – это то, что он оставался до конца православным, до самых глубин, но готов был продумывать православие, говорить о нём на современном языке и некоторые вопросы поднимать, которые поднимать необходимо.[141]

Священник Александр Борисов

Наша страна ещё будет гордиться, что в условиях советского режима, в условиях, когда всё было направлено на то, чтобы не появились такие люди, как отец Александр Мень, и такие книги, какие он написал, что в этих условиях жил такой замечательный человек, который открывал нам Божью любовь. Через любовь, которую Бог дал его сердцу, он приводил и ещё будет приводить тысячи и тысячи людей к истине, ко Христу, к добру и созиданию.