— Дрелондон, — подсказала Виара.

— Он самый. Присоединяйся к нашему ужину, раз тебе выпала печаль быть нашим первым посетителем.

— Счастье, друг мой, мне выпало счастье! — заявил Дрелондон. От тепла щеки его раскраснелись, и нос влажно блестел в свете свечей.

— Это ты просто мою стряпню не пробовал, — усмехнулся Робб.

Брусника, что набрала днём Виара, отлично подошла к моркови, которая оттенила её кислинку. Мясо вышло очень сочным, но совершенно пресным. Дрелондон недолго жевал молча, а потом вздохнул мечтательно:

— Сюда бы соли да копчёной. И кардамона, чеснока и перца сладкого. А если бросить еще ландорского можжевельника и немного имбиря… Знал бы ты, хмурый друг, как вкусно бы получилось!

Дрелондон наткнулся на мрачный взгляд Робба и благоразумно замолчал. Но когда терринг отвернулся, Робб тихо спросил у Виары: “Запомнила?” И она хитро подмигнула.

Картофель не успел пропечься, но голодные люди (и нелюди) совсем не расстроились. Запивали ужин простой студёной водой и сдабривали его хорошей беседой.

— Северный тракт сейчас неспокоен, — делился Дрелондон, откусывая кусок мяса. Было удивительно, что полу-олень питается мясом, но терринг пояснил, что привереды в пути не выживают и он научился быть всеядным. — Появилось слишком много разбойников. Рыщут, ищут всё чего-то, но и старым добрым грабежом не брезгуют. В итоге страдают обычные путники. Нас с Ольфом только чудом миновала беда, а уж сколько ночей мы провели на деревьях — не сосчитать.

— Вы прям спали на деревьях? — ахнула Витара, которая весь ужин весело хрустела морковкой.

— Да, приходилось.

— Это ужасно интересно.

— Не особо, если честно, — грустно улыбнулся Дрелондон. — В основном, это очень неудобно. Мне очень повезло, что я нашёл вашу таверну.

— А эти разбойники, — Робб неопределённо махнул ложкой, — они кого ищут?

Дрелондон хохотнул.

— Так откуда ж я знаю, друг мой? Мне хватило ума с ними не разговаривать. Правда, Ольф?

Ольф сидел на полу и грыз кусок мяса, который ему скинул сердобольный хозяин, и в ответ он только удовлетворенно проурчал что-то нечленораздельное.

— Но разбойники — это полбеды. Они люди, а люди хоть и жестокие, но вполне понятные. Хуже то, что расползается по лесам, — терринг подался вперёд и понизил голос, — и не имеет названия. Это даже не беда, а предчувствие беды.

— Откуда ты знаешь? — нахмурился Робб.

— Когда мы с Ольфом оставались ночами в лесу, в тиши деревья шептали нам об этом. И шуршала трава.

— Ну, знаешь. Звучит это все не очень убедительно.

— Потому что ты человек, — вздохнул Дрелондон. — Был бы ты террингом, ты бы понял.

— Я, кажется, понимаю, — еле слышно выговорила Виара. Она сидела, съежившись, и только глазищи испуганно смотрели с бледного лица. — Я что-то знала, что-то очень важное о беде. Но я не помню. Никак не могу вспомнить. Простите меня, — последние слова она уже совсем шептала одними губами и почти сползла под стол, так что Робб раздосадовано хлопнул рукой по столу.

— Хватит! Девчонку мне только напугал, — он взял пустую тарелку и бросил ее в другую так, что раздался грохот, как будто он пытался разбить повисшую тишину. Казалось, что даже в комнате стало прохладнее, и огонь в камине не спасал. — Все, пора спать. Только предупреждаю, терринг…

— Дрелондон, — смиренно поправил тот.

— … что кроватей у нас пока нет. Мы сами спим на полу.

В другой ситуации Виара обязательно вставила бы что-то забавное, может быть, даже глупое, но в тот вечер она сидела притихшая, как монастырская мышь.

— Ничего страшного. По сравнению с землей в ночном лесу тут просто драконий дворец.

Ко сну собрались быстро. В благодарность за кров Дрелондом помог Роббу убрать посуду, а Виаре — свитки. У него оказалось при себе старое походное одеяльце, которое без лишних споров отдали эльфийке, а сами мужчины легли на голых досках. Угли в камине еще догорали, таращась в темноту десятком красных глаз, и отдавали последнее тепло, когда все в таверне уже спали. Виаре снился сон о лесе, где деревья уносились в вышину и кроны терялись в серебристом тумане. Среди гладких стволов было влажно и прохладно, и воздух был прозрачным и свежим. Вдруг послышался чей-то мелодичный голос. Виара не разобрала слов, только грудь обжег безотчетный страх, и она поняла, что нужно бежать. Сорвалась с места и понеслась, куда глядят глаза. Земля стелилась под ноги темно-зеленым ковром, мимо мелькали коричнево-серые стволы, и не было слышно ни звука: ни голоса, ни шагов, ни дыхания, — только Виара знала наверняка, что черные пальцы её вот-вот схватят за горло. Ужас, ледяной, как глубины моря, затопил её внутренности. Она боялась оглянуться, а только неслась вперёд, не разбирая дороги, и вот впереди показался просвет, яркое пятно, которое разрасталось все больше. Но вдруг раздался звон, просвет покрылся трещинами, как стекло, лопнул и осыпался на сырую землю осколками, лишая спасения.

Виара закричала и проснулась. В зале таверны было темно. Угли в камине давно прогорели. Но мужчины не спали: Робб стоял у двери, широко расставив ноги и сжимая новенький топор, а Дрелондон чуть позади вооружился стулом. Ольф выгнул спину, прижал голову к земле, и шерсть его топорщилась во все стороны.

— Что происходит? — шепотом спросила Виара.

Робб сверкнул в темноте гневным взглядом.

— У нас гости.

Глава 6

Барон Лосса

Бились стекла, а вовсе не спасительный выход из прозрачно-зелёного леса. Звук доносился с улицы и из-за ставен выходил глухим и почти мягким, и ему вторили едва различимые голоса.

— У нас бьют стекла! — ахнула Виара.

Робб покосился на неё и приложил палец к губам. Сколько было там, на улице, людей? Двое? Трое? Хорошо, что ему хватило сообразительности забрать топор в дом, иначе подарил бы ублюдкам хорошее оружие. Послышался скрежет по входной двери, такой протяжный и жуткий, что Виара присела. А вот Робб наоборот за один широкий шаг оказался у двери и со всей силы распахнул её.

— Ааааа! — раздался крик с улицы.

— Получил, мразь? — проревел Робб. — А я тебе сейчас еще добавлю!

На пороге стоял парнишка, скорее всего из деревенский. Он скрючился, зажимал нос рукой и смотрел снизу вверх на огромного хозяина таверны, который высился в темноте, как гора.

— Да ну его! Бежим! — от стены отделились еще несколько теней и рванули по дороге. Мальчишка с разбитым носом, спотыкаясь и оглядываясь, рванул им вслед, а Робб тут же помчался за ними.

— Стой! А ну стой, бить тебя буду!

Гнев согревал ему грудь, и прохладная ночь придавала сил. По обе