Острожко, словно ненароком, указал пальцем чуть пониже княжеского пояса, что вызвало гогот у присутствующих в кабаке славян. Со всех сторон посыпались остроты:

– Да он просто перегрелся!

– Опозорился на всю Византию!

– Принцесса Анна долго будет смеяться над таким женихом.

Каждая шутка сопровождалась дружным взрывом хохота. Великий князь все еще мутным взглядом обвел окружающих, с трудом уселся за стол и потребовал:

– Вина!

Осушив огромный бокал, громко провозгласил:

– Вперед!

– Куда именно? – попросил уточнить Острожко.

– В Большой дворец.

– Зачем?

– Смывать позор.

С этими словами Владимир уронил голову на деревянный стол и громко захрапел.

В Большой дворец они отправились следующей ночью. Еще днем Владимир и Добрыня с десятком дружинников навестили одного киевского купца, давным-давно обосновавшегося в Константинополе. Его жилище располагалось неподалеку от Большого дворца, который представлял собой град во граде и занимал площадь поболе Киева. Эта резиденция византийских императоров, защищенная со всех сторон мощной каменной стеной, раскинулась на склоне горы, с которой открывался изумительный вид на море. За пять веков византийского владычества здесь было построено столько великолепных дворцов и храмов, что от одного вида золотых куполов и крыш дух захватывало. Почти каждый император считал делом чести возвести для себя новый дворец. Видно, старыми брезговал.

Непосредственно к Большому дворцу примыкали Ипподром и храм Святой Софии, куда имелись специальные входы для императора. Через один из них, охраняемый славянами, русы и собирались проникнуть в Большой дворец. Доспехи доставили заранее, и все стали дружно их примерять. Каждый подобрал себе тунику с короткими рукавами, невысокие сапоги, которые нужно было перетягивать шнурками, доходящие до бедер металлические латы, круглый щит, короткий меч и копье. Ну не варвары, а вылитая императорская гвардия!

Только вот Громыхало никак не мог найти одежду впору. Туника едва доходила ему до пояса и болталась, как тряпка, а самые большие сапоги при первой же попытке натянуть их на ноги предательски затрещали и разошлись по швам.

– Вот те на… – разочарованно произнес Громыхало, недоуменно рассматривая обрывки кожи.

– Да ты нарочно! – злорадно воскликнул Острожко.

– Что нарочно? – не понял Громыхало.

– Вырос таким здоровым.

Взрыв хохота сотряс дом. Его хозяин тут же выскочил из покоев во внутренний дворик, где размещались воины, и испуганно замахал руками.

– Тише, тише, весь Царьград переполошите.

– Да за такими стенами мы как в могиле, – попытался успокоить его Владимир.

– Тут даже стены имеют уши…

– Тогда мы будем вести себя тише воды, ниже травы.

Хозяин облегченно вздохнул, а Острожко снова обратился к Громыхало, который все еще продолжал держать в руках то, что осталось от сапог.

– Выбрось ты эти обрывки. Они тебе уже не помогут. Не видать тебе Большого дворца, как своих ушей.

– Как не видать? – возмутился Громыхало. – А для чего я сюда приехал? Негоже мне здесь отсиживаться!

– Не пойдешь же ты в Большой дворец босиком, – резонно заметил Острожко.

С досады богатырь разорвал кожу на мелкие кусочки и бросил наземь.

– Что же делать?

– Не сорить, – посоветовал хозяин дома, – а то придется заплатить золотой за уборку.

– Я не о том, – Громыхало поспешно бросился собирать обрывки. – Я хочу знать, в чем смогу пойти в Большой дворец.

– Иди в чем одет, – посоветовал хозяин.

– Как так?

– Да очень просто. Наемники обычно идут на императорскую службу со своим оружием и в своих доспехах.

– Что же ты сразу не сказал? – возмутился Владимир. – Мы тут огород городим, и все зря.

– Почем мне было знать, зачем вам доспехи, – развел руками хозяин. – Мне поручили – я выполнил.

– Опять недодумали, – с горечью произнес Великий князь. – Так нам и до Большого дворца не добраться.

– Ничего, княже, прорвемся, – радостно возразил Громыхало. – Я же с вами!

Воины охотно сняли с себя красивые, но неудобные в сражении греческие доспехи и облачились в привычные кольчуги. А чтобы впредь не попадать впросак, подробно обсудили все детали предстоящей вылазки. В эту ночь стражу в Большом дворце возглавлял свой человек. Через Ипподром и императорский переход он обещал провести небольшой отряд к дворцу, в котором размещалась принцесса Анна. Она каждое утро купалась в изумрудном бассейне, окруженном со всех сторон зарослями экзотических растений. В них и должен был затаиться Великий князь. Оттуда он сможет рассмотреть ее в полной красе, так как принцесса, будучи уверена, что ее никто не увидит, станет купаться в чем мать родила. Налюбовавшись Анной, Владимир, когда стемнеет, тем же путем выйдет из Большого дворца. В случае чего, Великий князь выдаст себя за стражника, а начальник караула подтвердит его слова. Малая дружина будет поблизости и в любой момент придет на выручку.

– Мы будем наготове, – сделав неприличный жест, пошутил Острожко. – Ежели с Анной не справишься, то зови. Всегда рады помочь.

При других обстоятельствах Острожко как пить дать схлопотал бы оплеуху, но после вчерашнего позора Великий князь лишь зло огрызнулся:

– Хватит болтать! Займись лучше делом.

Казалось, было учтено все. Только вот в последний момент, когда уже присели на дорожку, Волчий Хвост вдруг ойкнул и схватился за живот.

– Что случилось? – c тревогой спросил Владимир.

– Живот свело, княже… Ничего, сейчас пройдет, – тихо ответил боярин, но тут же еще больше скорчился и тихо застонал.

Великий князь повернулся к хозяину дома:

– Займись им. А мы ждать не можем.

– Нет-нет! – запротестовал Волчий Хвост. – Я пойду с вами.

Владимир положил ему руку на плечо:

– Спасибо, друже. Только сам подумай: что мы делать будем, ежели тебе станет худо в Большом дворце?

В ответ боярин застонал еще громче. Воины ушли, а хозяин засуетился вокруг Волчьего Хвоста и первым делом велел слугам принести хорошо прогоревшую головешку.

– На, съешь. От несварения уголь хорошо помогает.

Боярин брезгливо отвернулся.

– Да не ел я ничего такого.

– А ты все же пожуй, не повредит. А мы пока отвар приготовим. От него тебя враз пронесет.

– Мне уже лучше, – отмахнулся Волчий Хвост от хозяина, как от назойливой мухи.