«Конечно, не понимает», — подумал герцог. Он не успел услышать, что ответил Персиваль бабушке, потому что Брэнди коснулась пальцами клавиш. Зазвучал аккорд, и негромкий грудной голос запел:

Моя любовь, как роза,

Расцветшая по весне,

Моя любовь, как песенка,

Спетая ветром мне.

Пока не высохнет море, любимая,

Пока песком не станут камни,

Я буду любить тебя, любимая,

Пока еще память верна мне.

И если ты позовешь меня,

Лишь только окликнешь негромко,

Я сразу приду, любовь моя,

Как бы я ни был далеко.

Герцог заворожено вслушивался в последние слова, которые в сочетании с минорным аккордом сделали песню еще более красивой. Жаль, что он не все понял — девушка пела с легким шотландским акцентом.

Леди Аделла кашлянула. Наверное, это должно было означать полный восторг. Ян спросил:

— Какая прекрасная баллада. А кто же автор?

Брэнди повернулась на стуле.

— Роберт Берне, Рэбби Берне, как мы его называем. Он умер четыре года назад совсем недалеко отсюда, в Думфриях.

— Не забудь, дорогая, — заметил Перси с издевкой, за которую герцогу хотелось дать ему по физиономии, — что твой любимый Рэбби был не дурак выпить и приударить за юбками.

Леди Аделла сказала, не поворачивая к внуку головы:

— Мне бы хотелось, чтобы Рэбби родился лет на сорок раньше, тогда еще можно было бы с ним поиграть. А тебя, Перси, я прошу заткнуться раз и навсегда. Ты ни черта не знаешь про Рэбби.

Перси не на шутку рассердился. Видимо, старуха сильно задела его самолюбие.

Ян увидел, что Брэнди поднялась из-за пианино.

— Бабушка, если не возражаете, я пойду спать.

Леди Аделла, видимо, была поглощена спором с Перси и поэтому просто махнула рукой. Девушка быстро вышла. «Как бабушка могла так грубо разговаривать в присутствии герцога?» — думала Брэнди. Ян медленно поднялся с места.

— Извините меня, но я очень устал и должен пойти спать. Спокойной ночи.

— Если вам не понравился ужин, ваша светлость, — сказала леди Аделла, — можете поколотить Мораг, эту старую шлюху.

Герцог кивнул и удалился. За спиной закашлял Клод.

Краббс ждал снаружи, чтобы проводить герцога в спальню. Тот совершенно определенно потерялся бы в темных коридорах замка. Тем более спальня бывшего графа находилась в одном из самых темных углов.

Слуга со скрипом отворил двери и пригласил герцога внутрь. Обстановка комнаты была похожа на обстановку гостиной. Средние века да и только. И углы выглядели мрачно и даже страшновато. Герцог подумал, что нужна целая охапка свечей, чтобы сделать это помещение более приветливым.

Краббс посмотрел на слабый огонек в камине.

— Мораг положила торф, он скоро разгорится. Я позабочусь о ваших вещах, спите спокойно.

После того как старик ушел, герцог какое-то время пытался оживить пламя, но торф только дымился. Многие куски были сырыми.

Быстро раздевшись, его светлость забрался в холодную постель. Простыни пахли сыростью. Засыпая, он слышал, как хлещет по крыше дождь и морские волны разбиваются о подножие скалы.

— Расскажи мне еще про нового графа, — попросила Фиона, не успев донести до рта ложку с кашей.

— Аккуратней, малышка, ты же знаешь, как старая Марта терпеть не может отскребать кашу с твоих юбок. Приходится это делать мне, а я это занятие тоже не очень люблю.

Фиона поспешно вытерла подбородочек, не отводя взгляда от сестры, а затем аккуратно повязала салфетку.

— Умница, — улыбнулась Брэнди. — Ну что ж, я расскажу тебе побольше о новом графе. Во-первых, он — герцог, во-вторых, английский герцог, а в-третьих, ему не так уж и нужно это графство.

— Ага, — поняла Фиона, — поэтому он такой красивый, хорошо пахнет и прекрасно одевается. Дедушка Ангус иногда любил меня потискать, и я помню, что на его одежде были пятна супа. И от него так плохо пахло.

— Да, ты права, девочка, — ответила Брэнди. — Теперь ты должна называть его «ваша светлость», а не просто «мой господин».

— Его надо называть женским именем?

Брэнди рассмеялась.

— Нет, к герцогу по правилам приличия нужно обращаться «ваша светлость». В Шотландии мы тоже так делаем.

— Может быть, он позволит мне поиграть с лошадьми.

Брэнди очень в этом сомневалась, но улыбка Фионы была неотразима.

— Пообещай мне, что не будешь донимать его. Герцог, похоже, не знает, как обращаться с детьми. Тем более что он, видимо, скоро уедет. Надо постараться, чтобы он хорошо провел у нас время.

— Но почему он тогда приехал, если скоро уезжает?

— Не знаю, Фиона. Ну-ка, давай быстренько доедай. А то провозишься целый день.

На самом деле было не так уж и поздно, но Брэнди хотела по возможности избежать встречи с Перси. Глядя на ров за окном, девушка слышала, как Фиона тщательно скребет ложкой по дну тарелки. Ночная буря утихла, и по всему было видно, что выдастся великолепный весенний денек с прохладным, свежим ветерком и ярким солнцем.

— О, какая приятная встреча.

Брэнди резко обернулась, ожидая увидеть слащавое лицо Перси.

— А, это вы, ваша светлость.

В ее голосе так явно прозвучал испуг, что герцог удивленно поднял брови.

— Это вы — мужчина, у которого большие лошади? — Фиона слезла со стула и снизу вверх посмотрела на герцога. — А вы, правда «светлость», а не просто «господин», как наш дедушка Ангус?

Ян посмотрел на рыжеволосую девочку. Отличные волосы и глаза голубые, как весеннее небо.

— Да, — сказал он, — я действительно «светлость». Интересно, а я похож на светлость, как вы думаете, моя младшая кузина Фиона?

— Ага, только Брэнди называет меня «малышка». Теперь я должна называть вас вашим женским именем?

Дети часто говорят то, что им приходит в голову.

Герцог тронул ладонью рыжие кудряшки.

— Нет, если тебе так больше нравится, называй меня мужским именем. Как, например, тебе понравится имя Ян?

— Ян, — повторила девочка, — это лучше, чем «светлость». Не хотите каши, Ян? Она сегодня не такая жидкая, как вчера. Я даже подбородок испачкала, но платье чистенькое.

— Ничего, бывает, — заметил Ян. — Наверное, каша сегодня густая и наваристая. Долго эта кастрюля здесь стоит?