и уверенно отставляет от них обоих. Я встряхнула головой и прижала посильнее полотенце с платьем. Оборачиваюсь, вижу, что мужчины не тронулись с места и смотрят на меня странно. По крайней мере, странно. Как-то дико. Пугающе.

- Беги, маленькая путешественница, пока мы все не совершили ошибку, - просит Киприан. - Пожалуйста.

Киваю, собираю волю в кулак и, прикусив губу, быстро иду, хромая и иногда опираясь о стены или что-то другое. Но иногда подводит и вторая нога, так что быстро дойти в дом не выходит.

А ещё я уже за углом слышу тихое и едва слышное:

- Чёрт… Мне должно быть так противно…

- Должно…

Но я не различила ни кто именно что говорит, ни дальнейший диалог. Я просто зашла в дом, чтобы надеть платье и вытереть слёзы, вызванные испугом.

Несмотря на бурю внутри меня и что-то очень жаркое, способное вскипятить кровь в венах, я должна всему этому сопротивляться. Это сложно. Но верить им нельзя. Нельзя давать слабину. Нужно искать её у них. Чтобы у меня был шанс на спасение.

На ужин они приходят спустя минут двадцать. Несмотря на то, что было около душевой, Александр улыбался, а Киприан уверенно внёс вкусно пахнущее мясо в миске и поставил его на стол. По дому сразу разнёсся запах дымка. Несмотря на то, что бабуля уже приготовила блюдо, которым пахло на весь дом не меньше, это мясо с костра вызвало во мне куда больший интерес. Я прижала ладонь к урчащему животу и облизнулась, пытаясь не смотреть вообще на охотников.

А было на что посмотреть. Не знаю, специально или нет, но они так и не надели ничего наверх. Потому, помогая бабуле накрыть на стол, а после садясь за него, я не пыталась поднять взгляд и посмотреть на них. Мало того, что меня откровенно напрягают эти тёмные узоры на Александре, так ещё и всё тело Киприана в маленьких рубцах и швах.

Старалась не смотреть, но смотрю. Каждый раз, когда кто-то из них отворачивается или они оба увлечены разговором с бабулей, я осторожно осматриваю их обоих. Не знаю зачем. То ли найти причины, почему так было жарко, то ли ответить себе на вопрос: почему мне больше не страшно.

В памяти так свежи их поступки, их слова и действия, что я начинаю сходить с ума. Мозг и сердце не в ладах друг с другом. Я чувствую внутреннее сопротивление и оттого аппетита совсем нет. Все вкусно пахнет и я знаю, что бабушка хорошо готовит. Но за весь вечер едва ли не один маленький помидор съедаю. Картошку с мясом я ковыряю небольшой ложечкой и, подперев кулаком подбородок, вполуха слушаю охотников и бабулю.

Всё равно ничего не имеет смысла. Ни мои чувства, ни эмоции, ни мысли. Охотники не откажутся от своей цели, тем более у них обоих есть на это весомые причины. Киприан надеется вернуть любыми способами свою семью. А Александр хочет доказать родственникам, что он тоже чего-то стоит.

Откровенно говоря, если бы моя семья была жива, я бы выбирала её. Всегда.

- Что-то ты не ешь ничего сегодня, - обратилась неожиданно бабуля ко мне. - Не вкусно? Или тебя смущают эти страшные и ужасные?

- Как в стране Оз, - хмыкнула я, а после прикрыла рот ладонью. - Извините… Думаю, вы ещё не знаете о такой сказке…

- Почему же, - бабушка улыбнулась, - я её любила читать дочке и, уже вот недавно, и внучке. Удивлена, что ты именно её вспомнила, - странно, но несмотря на удивление в её голосе, бабушка не удивлена, смотрит на меня так, словно ожидала этого от меня. Её реакция наигранная, фальшивая, а улыбка в тот же миг становится более тёплой, чем за все эти дни вместе взятые. Я хмурюсь и скольжу взглядом по охотникам. Вот они удивлены.

- Значит, мы в ХХ веке, - уверенно улыбаюсь.

- Словила, - неожиданно улыбнулся Александр. - Да, это 1989 год, - так просто выдал мне даже год, от чего я аж выпрямила спину и прикусила губу.

- Я ошибся, - Киприан наклонил голову, рассматривая мою реакцию. Он немного отпрянул назад и поставил руки за спиной. - Всего второй раз используя камень по назначению, я не знал, что нужно думать о нужном времени точно и не сомневаться, - хмыкнул мужчина. - Нам нужно было в 1998. Но так случилось только потому, что именно в этом году не стало моей семьи. И я подсознательно не хочу снова в этот год.

- Интересно, - хмыкнула я, делая глоток прохладного компота.

- Правда? Что именно?

- Например, - я наклонила голову. - Одно из ваших обвинений было в том, что я плохая оттого, что путаю историю и прыгаю бездумно. Но, несмотря на то, что первый мой прыжок был действительно из-за страха и желания убежать от такого, как вы, все последующие прыжки я делаю очень обдуманно. Я никогда не показываюсь в современной одежде на улице и никогда ничего не рассказываю. А вы… делаете всё ровно наоборот. Этот ваш камень мне может…

- Притормози, маленькая путешественница, - усмехнулся Киприан. - Ты не в том положении, чтобы хотя бы минуту нас в чём-то обвинять. Так что…

- Так, детки, - бабуля прервала мужчину. - Я спать. Мне рано утром вставать. Не шумите сильно, а лучше отдохните. Тебе, малышка, - она тепло улыбнулась. - Нужно поспать. Набраться сил.

- Спасибо вам, - я беру её руки и осторожно поглаживаю старческую кожу.

- Не за что, - Дарья гладит меня по волосам, вызволив одну из ладошек. - Почему-то я уверена, что ты ещё сможешь всех удивить. И не только.

Снова какая-то странная фраза. Словно с ней мы уже встречались ранее и она что-то знает. По глазам вижу, что знает. И оттого что-то внутри, рядом с сердцем, сжимается.

Хотя, может, сжимается само сердце.

Она уходит, прикрывает дверь, оставляя нас с мужчинами наедине. Я тут же опускаю голову и вздыхаю.

Мы какое-то время кушаем и молчим. Слышно, как укладывается бабуля и даже в полной тишине я различаю её сопение. Но меня резко отвлекают. Тогда, когда я этого совсем не ожидаю;

- Не хочешь с нами поговорить? - спрашивает Александр. Я вскидываю голову и встречаюсь с медно-золотистым взглядом.

- О чём? - уточняю, ведь в моей голове настоящая каша. Из чувств, эмоций