— А теперь новобрачные откроют танцы свадебным вальсом!

— Ну что, мама, ты готова пройтись вслед за молодыми и показать всем, что такое настоящий вальс? — улыбнулся Джозеф, поднимаясь со своего места рядом с матерью.

Лорин улыбнулась младшему сыну, когда тот подал ей руку. Некоторым образом Джозеф был ей ближе остальных детей. Он принял и расширил дело, доставшееся Лорин по наследству. Один Бог знает, как необходимо ей было найти себе хоть какое-то занятие после гибели мужа.

— Знаешь, а Эрни и Алекс, кажется, помирились, — прошептал Джозеф, взяв мать под руку и ведя ее к танцплощадке. — Ни единой шпильки за вечер! И посмотри на них…

Подружка невесты и шафер действительно светились от радости, и, судя по движениям, им не терпелось потанцевать: оба явно предвкушали удовольствие, а не отрабатывали повинность. Мир, о котором просила Лорин, длился уже почти шесть часов — великое чудо! — и она надеялась, что эта пара успела разобраться со своими проблемами.

— Пора бы уж им образумиться, — сказала Лорин сыну. — Все эти годы взаимного недовольства…

— Ну, сегодня Алекс основательно его зацепила, — весело ответил Джозеф. — Вивиан, выбрав ей платье, попала в точку.

— Надеюсь, Эрни видит не только платье…

Грянула музыка, и молодые закружились в вальсе, распространяя вокруг себя волшебное очарование счастливой любви. Джозеф, дождавшись своей очереди плавно повел Лорин, а Эрни закружил Алекс со своим обычным позерством. Лицо девушки сияло от счастья, и Лорин искренне порадовалась за нее: подлинное счастье — это такая редкость…

Она посмотрела на своего партнера и увидела, что взгляд сына обращен к столу, за которым сидела Анжела Мария Оливейра. Джозеф был явно увлечен ею. Эта эффектная женщина — безусловно, весьма творческая личность и талантливый дизайнер, но Лорин беспокоило, какой оборот примут их с Джозефом личные отношения.

Лорин чувствовала, что за спокойным взглядом золотисто-янтарных глаз скрывается немало тайн. Анжела Мария сказала, что она вдова. И возможно, ее маленькая дочка, которую Джозеф встретил по чистой случайности, рождена не в браке.

И почему Анжела Мария живет в доме-фургоне, несмотря на высокий заработок? Похоже, она предпочитает не иметь постоянного места жительства. Или всегда готова сорваться с места и скрыться? Лорин не знала ответов на эти вопросы, а молодая женщина не приветствовала вторжения в свою частную жизнь.

Но несмотря на вполне понятное беспокойство, Лорин осознавала, что порой надо предоставить событиям возможность развиваться по собственным законам.

Пришло время меняться парами, и Родерик улыбнулся матери, когда та оказалась в его объятиях.

— Ты просто чудесно все устроила со свадьбой. Я очень хотел чего-нибудь эдакого ради Вивиан. А твои слова, когда ты сказала, что принимаешь ее в нашу семью… — Родерик неловко умолк. — Знаешь, это очень много для нее значит, ты просто до слез ее растрогала.

— Видишь ли, я всегда хотела, чтобы ты женился именно на такой девушке, как Вивиан.

— Я тоже. Правда, здорово, что ты взяла ее на работу?

— Да. Только я припоминаю, что тогда ты не очень-то был доволен моим выбором, — не без лукавства напомнила сыну Лорин.

Тот рассмеялся.

— Я изменил свое мнение ровно в тот миг, когда увидел Вивиан.

— Да, ты упомянул об этом в застольной речи. — Лорин улыбнулась, заново переживая свой тайный триумф. — Это была замечательная речь, Родерик. Ты тоже растрогал меня до слез.

— Ну да, а Эрни всех рассмешил, когда дошла очередь до него. Как же здорово он умеет рассказывать! Все слушали, затаив дыхание.

— Да, это, несомненно, было превосходное представление, — согласилась Лорин.

— И про Алекс, мне кажется, он тоже хорошо сказал, — с теплотой добавил Родерик. — Ты видела? Она так и просияла, когда Эрни назвал ее самым лучшим помощником, какого можно пожелать?

— Я рада, что он был добр к ней.

— Ммм… — Живые синие глаза Родерика насмешливо заискрились. — Возможно, дело тут не только в доброте. Впрочем, сейчас у тебя будет шанс расспросить его самого.

И Родерик передал ее Эрни, который ухитрялся по-своему танцевать даже вальс.

— Ну наконец-то у меня будет идеальная партнерша! — воскликнул он.

Лорин удивленно приподняла бровь.

— А я думала, ты предпочитаешь кого-нибудь помоложе…

Эрни рассмеялся. Энергия била через край, как всегда, когда он был в приподнятом настроении.

— Минутку можно и потерпеть! Сегодня вечером со мной сила.

— Какая сила?

— Сила, которая превращает ведьму в принцессу!

— А после свадьбы все вернется на свои места? — спросила Лорин, стараясь, чтобы голос звучал легко и равнодушно.

— Кто знает? Может, потом принц превратится обратно в лягушку.

— Я всегда считала, что вера творит чудеса, — не без тайной мысли заметила мать.

— Если только она достаточно сильна и непоколебима, — возразил ее сын.

— Ты никогда не был слабым, Эрни. Тебя хватит настолько, насколько ты захочешь.

— Если не вмешаются приведения. А их много, мама, ох как много!

Да, мысленно согласилась Лорин. Отравленные раны тяжело заживают.

— Ну что ж, Эрни, будь осторожен…

Его глаза блеснули.

— Нет! Об осторожности сегодня не может быть и речи! Мама, это как прилив: сегодня я на гребне волны и мне все нипочем. Если меня выбросит на камни — что ж, так тому и быть!

Все или ничего! Мой средний сын всегда был таким, вздохнула Лорин.

— Танцуют все! — объявил распорядитель.

— Теперь черед Джозефа, — пропел Эрни и передал мать младшему брату, прежде чем Лорин успела ему хоть что-то сказать.

Танцуя с Джозефом, она оглянулась. Эрни вел Алекс, причем так, что глядя на них нетрудно было догадаться, почему когда-то вальс не танцевали в приличном обществе. И Лорин поняла, что никакие ее слова или поступки уже ничего не изменят. К добру или к худу, но эта пара держала свою судьбу в собственных руках.

Со всей определенностью это был лучший вечер в жизни Алекс. С того момента, как они вошли в шатер, все внимание Эрни, его тепло, деликатность и шарм принадлежали только ей. Он, конечно, не преминул разок-другой подразнить ее. Но намеки Эрни на возможную интимную близость, порождали восхитительное ощущение сопричастности к чему-то запретному, но от этого не менее притягательному и пьянящему сильнее, чем шампанское.

И танцевать с Эрни оказалось удовольствием большим, чем Алекс могла вообразить. У него было хорошее чувство ритма, и он легко импровизировал. Раньше, когда она видела, как он танцует с другими женщинами, зависть вонзалась в ее сердце как острый нож. И Алекс обзывала Эрни пижоном и кривлякой. Но разве найдется на свете хоть одна женщина, которая откажется от удовольствия оказаться в объятиях Эрни Принса! С ним музыка обретала физическое бытие, заставляя тело жить собственной жизнью.