Она знала, что Кэлу не нужно никакое спасение, но ее решимость не поддаваться на его уговоры ослабла. Он умел убеждать, к тому же его настойчивость польстила Руби, и ей было ужасно любопытно посмотреть на Кэла в домашней обстановке.

— А Корнуолл в это время года прекрасен, — добавил Кэл.

Руби рассмеялась:

— Хорошо, хорошо, я поеду.

Она сказала себе, что все снова хорошо, что они вернулись к тем отношениям, которые у них были до того, как она вспылила и устроила истерику. Между ними снова ничего, кроме секса.

— Отлично, — кивнул Кэл, и Руби почувствовала, как тепло расползается по ее телу от одобрения, появившегося в его глазах.

— Но мы сначала заедем ко мне, и я соберусь, — заявила она, не желая сдаваться совсем уж легко.

— Разумеется.

Кэл поцеловал ее, и Руби приоткрыла губы ему навстречу, позволяя поцелую выжечь все оставшиеся сомнения.

Роскошная машина Кэла неслась по шоссе, а Руби старалась не дать сомнениям возродиться. Кэллум Уэстмор опасен, но она вполне может справиться с ним и тем, что происходит между ними. Он ей нравится, ей интересно посмотреть на него в нестандартных условиях, и только. Руби слишком любила доминировать в отношениях, чтобы серьезно увлечься кем-то вроде Кэла, но это не помешает ей получить максимальное удовольствие от их связи.

Руби наклонилась вперед, выключила радио и спросила:

— Что ты имел в виду, когда говорил о вещах, противоречащих убеждению твоей сестры в идеальности ее брака? Ты знаешь что-то, чего не знает она? Ее муж изменяет ей?

Она внутренне содрогнулась, сказав это. Ни одной женщине она не пожелала бы такой боли, да и ни одному мужчине тоже.

— Не думаю, — холодно ответил Кэл. — Рай вроде неплохой парень.

— Тогда почему ты так сказал? — настойчиво повторила Руби.

— Думаю, я имел в виду не только ее брак, но и брак вообще, — пожал он плечами, обгоняя грузовик. — Брак наших родителей развалился на наших глазах, и Мэдди тяжело перенесла это.

— А ты?

— М-м-м? — рассеянно пропел он, вглядываясь в зеркало заднего обзора.

— Как ты перенес гибель вашей семьи? — терпеливо уточнила Руби.

Неужели она наконец нашла его слабое место?

— Я? — рассмеялся он, словно она удачно пошутила. — Со мной ничего не случилось. Мэдди — романтик, она хотела, чтобы наши родители были счастливы вместе. Мне было все равно.

Руби непонимающе нахмурилась. Разве надо быть романтиком, чтобы желать счастья своим родителям? Она сама не считала себя романтиком и знала на собственном опыте, как хрупка семейная жизнь, но она знала и то, что брак призван сделать людей счастливыми. Руби уже поняла, что Кэл гордится тем, какой он практичный и всегда опирается на логику. Но теперь ей казалось, что тяжелое детство превратило эти качества в цинизм.

— Когда люди влюбляются друг в друга, брак — всего лишь логичное продолжение их отношений, — заметила она. — Это не всегда плохо, разве нет?

Кэл застонал про себя. Опять любовь! Ну почему женщины всюду суют ее, даже в самый далекий от этой темы разговор? И почему он решил, что Руби не такая?

— Знаешь, — сказал он, — я не думал, что ты тоже безнадежный романтик.

— Правильно не думал, — фыркнула она. — Брак — сложная штука; поверь мне, я знаю это. Мои родители казались самыми счастливыми людьми на свете, у них было все: любовь, уважение, поддержка, нежность. Но когда все закончилось, оказалось, что все вовсе не так радужно.

— Значит, они развелись, — одобрительно кивнул Кэл. — Хорошо.

Обычно он не затрагивал личные темы с женщинами, с которыми спал, но внезапная печаль в голосе Руби заставила его поддержать разговор.

— Ты еще легко отделалась. Я бы очень хотел, чтобы моим родителям хватило сил развестись.

— Мои родители не развелись, — сказала Руби. — Их брак закончился, когда умерла моя мать.

Она произнесла эти слова таким бесцветным тоном, что Кэл крепко стиснул руль. Самое время сменить тему. Однако вместо безличного, безразличного соболезнования, которое собирался выразить, он спросил:

— Сколько тебе было, когда это случилось?

— Десять, — без выражения ответила она.

Проклятье! Сердце Кэла сжалось.

— Наверное, тебе очень тяжело пришлось, — пробормотал он, удивленный приступом сочувствия.

Его собственная мать никогда особенно много времени не уделяла им с Мэдди: она старалась удержать на плаву рассыпающийся брак. И все равно Кэл был бы очень подавлен, если бы она умерла. То, что Руби потеряла мать в таком нежном возрасте, вызвало у Кэла желание утешить ее. А он не очень хорошо умел делать это.

Руби покачала головой:

— Да, но она тяжело болела почти год. Куда тяжелее было узнать, что она вовсе не такой кристально честный, благородный человек, каким я всегда ее считала, а совсем наоборот.

Кэл смотрел на дорогу, и его разрывало желание прекратить этот разговор и задать следующий очевидный вопрос. Что-то в ее тоне было очень хорошо знакомо ему.

— Как это выяснилось? — спросил он.

Похоже, его тяга к Руби была слишком сильна, и постоянная осторожность на этот раз предала его.

Руби нахмурилась. Она сама не поняла, как начала говорить о своей матери. Обычно она не позволяла этой теме всплыть в разговоре с парнями, с которыми она встречалась, а уж с Кэлом надо было быть вдвойне осторожной.

— Кэл, ты не обязан выслушивать меня, — мягко сказала она.

— Знаю, — ответил он.

— Не думаю, что тебе интересно.

— Я бы не спросил, если бы мне не было интересно, — возразил Кэл. — Давай рассказывай. Что бы ни случилось, это наверняка не так уж ужасно.

— Вот как? — невесело усмехнулась Руби. — Она переспала с другим почти сразу после свадьбы с моим отцом, забеременела, но не призналась отцу, что ребенок не от него. Как тебе это?

— Да, не очень приятно, — тихо сказал Кэл, и Руби вдруг стало стыдно за свой гнев и горечь, которую она прятала под ним.

— Ну вообще-то… Эта была связь на одну ночь, маме было девятнадцать, а тот мужчина — богат, красив и опытен, и он соблазнил ее.

Глядя на руку Кэла, переключающую передачу, Руби впервые задумалась, не стоит ли ей наконец простить свою мать. Прошлая ночь доказала ей, что нельзя недооценивать хороший секс.

— Ты умеешь прощать куда лучше, чем я, — заметил Кэл, словно прочитав ее мысли. — Значит, твой отец отверг тебя, когда узнал, что ты не от него?

— Что, прости? — не поняла Руби.

— Ты сказала, что знаешь, каково это — быть отвергнутой человеком, которого любишь, — объяснил Кэл.