— Я не взяла с собой купальник, поэтому придется отказаться.

Она не могла даже представить Куина в одних плавках, ведь только Богу известно, что он себе позволит, если они очутятся в уединенном бассейне. Но облегчение оттого, что она избежала опасности, было недолгим, он тут же вмешался с коварной улыбкой:

— Уверен, что среди вещей Кэсси найдется что-нибудь подходящее. Элейн живо согласилась:

— Как это я не подумала? — И объяснила Челси:

— Куда бы моя младшая дочь ни уезжала, она вечно оставляет половину своего гардероба, а потом жалуется, что ей нечего надеть. Я пороюсь в вещах, которые она оставила в прошлый раз. Если там окажется купальник, я занесу его к вам в комнату.

— Прекрасно. Спасибо, — заставила себя произнести Челси, с беспокойством глядя на уходящую Элейн.

Если бы можно было придумать какую-нибудь подходящую отговорку и побежать следом за ней! Вот уж чего она совсем не хотела, так это оставаться наедине-с Куином. Но ее усталый мозг был не в силах что-нибудь изобрести.

— Я хочу поговорить с вами. Давайте сядем где-нибудь, хорошо? — предложил Куин.

И слегка обнял ее за плечи. Челси даже подпрыгнула, словно ее ужалили: малейшее прикосновение Куина вызывало болезненную дрожь во всем теле. В глазах у него промелькнул гнев, но, усмехнувшись, он поднял руки вверх, словно сдаваясь.

— Обещаю без рук! Я просто хочу поговорить.

О чем? — недоумевала Челси, настороженно следуя за ним. Обо всем, что касалось их так называемой помолвки, они уже достаточно говорили. Если же он хочет опять упрекнуть ее за то, что она впутала его в эту историю, то у нее на это есть ответ: она действительно втянула его в свою игру и готова повиниться, хотя и он бы мог решительно сказать: «нет». Ведь его никто не заставлял соглашаться. И потом, именно из-за него вся эта история приобрела широкую огласку. Наконец, разве не получил он замечательную возможность развязаться с этой Сэнди, сгорающей от любви? Пытаясь догадаться, что у него на уме, она шла вслед за ним по зеленому склону, вниз к тихому, пустынному двору, где за красивым цветущим кустарником увидела зелено-синюю воду бассейна.

Похлопав по траве рядом с собой, Куин лег на спину, заложив за голову руки. Солнечные лучи выхватили несколько седых прядей в его коротко подстриженных густых волосах, подчеркнули энергичную линию скул и рта.

Стараясь не смотреть на него, хотя это давалось ей с трудом, Челси опустилась на траву, на почтительном расстоянии от Куина, и положила голову на согнутые колени.

— Тихо, правда? Я люблю это место. Только здесь я по-настоящему отдыхаю и расслабляюсь, — начал Куин.

— Не дурачьте меня, — Челси не удержалась от вызывающего тона. — Вы всегда производили впечатление совершенно беспечного человека, вполне довольного жизнью.

— Внешность обманчива. — Он повернулся, и его взгляд скользнул по ее согнутой, напряженной фигуре. — Руководить «Райдер-Джем», добиваться от всех полной отдачи, поддерживать стабильность — все это не дается даром и требует огромного напряжения, — сдержанно возразил Куин, — но это не значит, что я должен работать на износ, сжав зубы, чтобы только показать, какой я честолюбец. Однако… — Его глаза улыбнулись, и теплая волна вдруг окатила ее с головы до ног. Он мог обворожить кого угодно, и, к несчастью для окружающих, знал это. В волнении Челси уставилась в даль, а он продолжал:

— Я хочу поговорить не о своей, а о вашей работе.

Это ее удивило. Ей казалось, что он предвзято относится к женщинам и думает о них только как о партнершах в постели, не интересуясь их внутренним миром и ожидая от них только утех и наслаждений.

— Что вы хотите узнать?

С этим-то она справится, так как знает свою работу досконально и гордится ею. Куин перевернулся на бок, положив подбородок на руку, а темная рубашка натянулась на его груди. В золотистых глазах появился живой интерес, когда он сказал:

— Все. Как вы начинали и как стали заниматься телевизионной рекламой в «Три А». Это агентство имеет большой вес, значит, вы кое-что смыслите.

— Представьте себе! — Ее темно-голубые глаза смеялись.

И она рассказала ему, как, окончив с отличием школу, поступила на секретарские курсы, потом пошла работать в «Три А» и одновременно посещала вечерний университет, чтобы совершенствовать свои знания, и быстро поднялась по служебной лестнице от секретаря до референта директора телевизионных программ. Как, работая с Майлзом, досконально освоила все тонкости телевизионной коммерческой рекламы, у нее появилась собственная солидная клиентура и как, по сути, стала руководить отделом.

— А остальное вы знаете, — закончила Чел-си, совершенно успокоившись.

Она сидела, по-прежнему поджав под себя ноги, и лениво срывала ромашки.

Куин оперся о локоть и прямо посмотрел на нее.

— Впечатляющий отчет. Я так понимаю, что вы без остатка преданы работе.

Челси слегка кивнула в знак согласия. Карьера — единственное, что она ценит в жизни, и не жалеет об этом. Она сама устроила свою судьбу, а чувства свои спрятала так глубоко, что они как бы перестали существовать. А раз их нет, они не могут причинить ей боль.

Куин задумчиво жевал травинку и, прищурившись, смотрел на Челси.

— Я не понимаю, как вы позволили Робартесу загнать вас в угол. Для женщины у вас вполне трезвый ум. Вы могли бы, минуя Робартеса, обратиться непосредственно к высшему начальству с просьбой о повышении.

«Логично», — с раздражением подумала Челси, ее задело за живое его снисходительное замечание насчет трезвого ума у женщин. Она сдержанно ответила:

— Вы правы. Но вы не знаете главу нашего агентства, иначе вы этого не предложили бы. Он вопросительно поднял свои красиво очерченные брови, и Челси уже более спокойно объяснила:

— Сэр Леонард — типичный женоненавистник. Он считает, что женщины не способны к руководящей работе, тем более — на директорском посту, а ведь я добиваюсь именно директорского поста. И если бы я сама обратилась с просьбой занять место Майлза, он и слушать бы не стал. — Она рассеянно сорвала еще несколько ромашек, добавив их к десятку уже зажатых в ладони. — Но Майлз, как говорят, пользуется доверием сэра Леонарда и знает, что я способна занять его место. Я, естественно, подумала, что его рекомендации плюс мой послужной список окончательно решат дело.

— А он попытался шантажом заставить вас спать с собой. — Куин лежал на спине, закрыв глаза от солнца. — Это еще хуже, чем женоненавистничество.

— Вы же шантажом заставили меня приехать сюда, — напомнила Челси и сорвала еще несколько ромашек. Это как раз тот случай, когда можно сказать: уж кто бы говорил, а ты бы помалкивал. И она не собиралась упускать своего!

— Но я сказал, что вы не пожалеете о проведенном здесь времени, — ответил он, не видя ничего дурного в том, как именно добился своего.