Теперь мы с ее матерью остались в комнате одни. Я посмотрела на нее, но она, не удостоив меня взглядом, опустилась на колени и подтянула мои гольфы на одинаковую высоту. Я уловила аромат ее духов, лака для волос и какой-то мускусный дух, напоминавший запах алюминия, исходивший от ее шубы, когда она погладила меня рукой по волосам. Об этом я мечтала месяцами, я хотела, чтобы она прикоснулась ко мне, я хотела подбежать к ней и обнять за шею, прижаться, уткнуться головой ей в плечо и сказать ей, как сильно я ее люблю. И вот теперь, когда, казалось бы, могла это сделать, я стояла, не в силах пошевельнуться.

Некоторые вещи созданы для того, чтобы на них смотреть, а не трогать руками. Нэнси Файнголд принадлежала к их числу.

Мы поехали в ресторан, и на мне был кардиган.

Отец приехал забрать меня на нашей старой семейной развалюхе. Когда я запрыгнула на переднее сиденье, то чувствовала себя свободной и очень, очень старой.

– Ну, Горошинка? Как прошел вечер? – поинтересовался он. – Им понравилось твое платье?

– Не знаю, пап. По-моему, они не поняли.

Он рассмеялся:

– А что там нужно было понимать?

– Все, – сказала я. Абсолютно все.

В ожидании малыша

Период, когда женщина ждет рождения ребенка, как известно, далеко не всегда благотворно сказывается, на, элегантности. Не лучший цвет, лица, раздавшееся вширь тело, неуклюжая фигуру – все это завершает образ, который отнюдь не легко видеть перед собой в зеркале. Но поскольку noчти каждая женщина рано пли поздно обязана, пройти через это испытание, то лучше подойти к нему с положительным настроем и даже постараться, извлечь из него максимальную пользу.

Прежде всего, не стоит приобретать много одежды – лучше купить всего несколько вещей, которые вы будете носить в течение беременности, что называется, не снимая, пока, они не опротивят вам. Зато потом вы можете выбросить их навсегда без мени сожаления. Кроме того, не пытайтесь ушить их до нужного размера после того, как обретете свою прежнюю фигуру. Одежда, которую вы носили в течение этих тяжких долгих месяцев, будет потом внушать вам отвращение.

Мы с мужем принимаем гостей – супружескую пару, с которой не виделись уже очень давно. Не виделись, потому что у них родились дети – девочки-близнецы. Мы с мужем чувствуем себя не совсем уютно в их присутствии, мы в ужасе, как бы ни пытались скрыть это. Я смотрю на них так, словно меня ждет близкая кончина, а он буквально не сводит с них глаз, держа наготове тряпку, словно приготовился вытереть лужу ядовитых отходов. Очень скоро наши знакомые тоже начинают чувствовать себя неуютно, подозревая, что осквернили святую стерильность нашей гостиной, и после всего лишь сорока пяти минут пребывания в нашем обществе решают, что малюткам необходимо ехать домой спать. Все явно испытывают облегчение, даже малышки, которым только девять месяцев от роду. На их личиках читается откровенное выражение успокоения и расслабленности, когда их грузят в машину.

Все наши друзья уже имеют детей, одни только мы пока не вписываемся в эту компанию. Нам уже перестали задавать вопросы на эту тему или говорить с улыбкой: «Но когда-нибудь вы все-таки захотите создать семью!» Пока совершенно очевидно, что родителями мы можем стать лишь волей Божьей. Мы машем вслед уезжающим гостям и возвращаемся в свой опустевший дом, где в гостиной не найдешь ни одной пылинки, а кровать размером не меньше Канзаса.

– Слава Богу, все позади, – говорит мой муж, наклоняясь, чтобы поднять с пола какой-то предмет, который оказывается оброненным светло-голубеньким детским носочком. Он еще хранит тепло и пахнет ребеночком.

Муж протягивает носочек мне, я же, не зная, что с ним делать и куда положить, отбрасываю его в сторону.

– Да, – соглашаюсь я с мужем. – Слава Богу, все кончилось.

Первый раз я забеременела в шестнадцать лет, когда тест на беременность в домашних условиях еще не был изобретен. Мне пришлось пойти к врачу, чтобы услышать от него то, что я и так уже знала. Совсем не обязательно обращаться к врачу, чтобы понять, что происходит что-то странное. Меня тошнило по утрам, да и, в сущности, в течение всего дня, а еще я заметила, что у меня начались какие-то непонятные выделения, каких не бывало раньше. Вещи стали пахнуть по-другому, еда изменила вкус, и я начала буквально сходить с ума от пиццы. Впервые за всю свою жизнь я была вынуждена обратить внимание на собственный организм. У меня было ощущение, будто в меня кто-то вселился, как в «Нашествии похитителей тел»,[3]и, самое главное, это ощущение не собиралось пропадать.

Я не могла пойти к нашему семейному доктору, к человеку, который когда-то делал мне прививку от оспы и измерял мой рост по настенной шкале, разрисованной рожицами веселых героев мультиков. Мне нездоровилось, но я вынуждена была скрывать это. Впрочем, к тому времени я уже привыкла скрывать от всех наиболее важные события своей жизни. Я привыкла скрывать от домочадцев, что после каждого приема пищи бегу сломя голову наверх в ванную для гостей и там, заталкивая два пальца в рот, выташниваю все, что съела. Я привыкла скрывать маленькие черные таблетки, которые принимаю каждое утро – их я купила у Сары Блац, толстой рыжей девчонки, играющей в женской хоккейной команде и мечтающей похудеть, для чего доктор и прописал ей эти таблетки. А еще я привыкла скрывать от родителей, куда хожу по вечерам, чем занимаюсь, а главное, с кем.

Моя подружка Мэри отвела меня к своему доктору – эта женщина-врач практиковала в другой части города. У нее на стене тоже висела шкала для измерения роста, но она никогда раньше не измеряла моего, и это решило дело.

Мэри была напугана, она не привыкла скрывать что-либо или, может быть, просто привыкла скрывать только ничего не значащие события – например, что уже все позволила себе со своим парнем, с которым встречалась постоянно уже полтора года, или что в прошлую субботу напилась на вечеринке и даже вынуждена была остаться там на всю ночь.

У меня не было постоянного друга, забеременела я от парня, которого больше никогда не видела, а напивалась каждый субботний вечер.

После школы Мэри повезла меня к доктору на серебристом «кадиллаке» своей матери, роскошной машине, где сигналом гудка была музыкальная тема из «Крестного отца». (Отец Мэри торговал мясными продуктами.) Она жала на гудок то и дело, без всякой надобности, и мы смеялись скорее из вежливости, чем по какой-либо другой причине. Она явно пыталась сделать все, чтобы как-то подбодрить меня, и я была ей благодарна за такую доброту.

Докторша взяла у меня анализ крови и, усадив прямо в платье на застеленное бумажной салфеткой гинекологическое кресло, осмотрела. Кабинет находился на седьмом этаже высокого современного здания. Отвернувшись к окну, я разглядывала голубое небо, пока она ощупывала мою грудь, грустно качая головой.