– Ключи – это пакали? – попросил уточнения Кальтер, хотя ответ на этот вопрос был и так очевиден.

– Да, верно. Чтобы открыть вход в Мегалит, необходимы три пакаля. Не имеет значения какие. Все, что нам надо, – это вставить их в специальные выемки, подобно ключ-картам, и ворота раздвигаются. Совсем ненадолго и нешироко – только чтобы ты успел войти. Но обычно внутрь проскакивают за раз несколько человек. Так случается, потому что, когда кому-то удается открыть проход, возле него всегда кипит бойня. И в ворота сразу же устремляется толпа мерзавцев. Поэтому нет никакой гарантии, что тот, кто их открыл, сам попадет в Мегалит. Его могут или прикончить на пороге, или просто затоптать, что фактически одно и то же.

– Ты сказал, что у тебя есть три пакаля, – напомнил Кальтер о том, о чем Серега уже обмолвился по дороге сюда. – Значит, теоретически ты можешь войти в Мегалит хоть сейчас. А ты не пробовал проделать это тем же способом, с помощью которого вы с Иродом в Дубае телепортировались с места на место? С двумя у меня недавно такой фокус не прошел, но с тремя, вероятно, он вполне может выгореть.

– Такая мысль приходила мне в голову, но я не стал рисковать. – Серега сунул руку в свой вещмешок, извлек на свет обернутые тряпицами артефакты и разложил их перед Куприяновым в порядке возрастания их ценности – золотой, черный и зеркальный. – Во-первых, с таким раскладом я в Дубае не экспериментировал и понятия не имею, чем это может обернуться. А во-вторых, «серые» наверняка готовы к тому, что кто-то может попытаться так сделать, и приготовили в Мегалите для таких хитрецов ловушку.

– «Каменный мост»! – Кальтер дотронулся пальцем до зеркального пакаля, на котором был изображен старинный арочный мост. – Откуда он у тебя?

– Снял со щита одного госпитальера, – ответил Сквозняк. – Охотники за ключами благородных кровей добывают их только таким способом: крепят себе на щит пакаль и рыщут по округе, выискивая желающего скрестить с ними копья и мечи. Но если желающих не находится, а подраться невтерпеж, то они бросаются на каждого встречного. Тот госпитальер был смелым мужиком, кто бы спорил. Но он еще не знал, что глупо переть с мечом против мушкетона. За что и пострадал… Погоди-ка, я вижу, мой «мост», кажется, тебе знаком!

– Так и есть, – подтвердил Кальтер. – Я нашел его в Скважинске. С помощью этого артефакта мы с Грязным Иродом восстановили из обломков старинный каменный мост и заманили таким образом в ловушку чудовище, на которое охотились. Когда я провалился в черный разлом, «мост» и еще один зеркальный пакаль остались у Грязнова. Но вот как эта штука попала сюда, ума не приложу. Хотя не удивлюсь, если сам Ирод вдруг тоже окажется здесь.

На золотом пакале Сквозняка была изображена одетая в монашеский балахон фигура, держащая большой крест, а на черном – извергающийся вулкан. Эти символы Куприянову уже ни о чем не говорили. Но он не исключал, что в них также может быть скрыта подсказка, касающаяся характера аномальных свойств этих пакалей. Каких именно свойств, можно было лишь догадываться, но с пакалем-«вулканом» Кальтер на месте Сереги тоже соблюдал бы максимальную осторожность. Равно как с золотым «крестоносцем». Если даже пакаль с безобидным рисунком молота и наковальни являл собой на Татакото весьма грозное оружие, да и сейчас пугал Кальтера, светясь и источая жар, то на что могут быть способны пакали с откровенно агрессивными символами?

В качестве жеста вежливости Кальтер выложил на обозрение свои артефакты. «Молот» был Сквозняку не знаком, но «железную перчатку с кинжалом» он также знал, поскольку имел с ней дело в Дубае. Раскрыв карты, бывшие враги уставились на свою общую коллекцию трофеев, понятия не имея, что с ней делать. Вернее, что делать с ней, они знали. Но донести пакали до ворот Мегалита, выжить в бойне и проскочить в эти самые ворота казалось им сейчас совершенно невыполнимой задачей.

– Нам не хватает одного пакаля. – Кальтер первым нарушил возникшее молчание.

– В смысле? – Серега недоуменно посмотрел на созерцающего пакальное разноцветье напарника. – Что значит «не хватает»? А по мне, расклад самый что ни на есть полный. Сам глянь: желтый, белый, красный, черный и зеркальный. Других цветов в этой проклятой «радуге», насколько я знаю, не бывает.

– Я вовсе не это имел в виду, – возразил Куприянов. – Нам нужен не один, а два комплекта ключей, чтобы пробиться в Мегалит через главные ворота, раз уж в нем нет ни окон, ни балконов, ни вентиляционных отдушин. Это значит, нам осталось раздобыть всего-навсего один пакаль. А также свежий труп, который не вызовет ни у кого подозрений. Не ручаюсь, что моя идея сработает. Но если все происходит так, как ты сказал, боюсь, иного безопасного способа преодолеть эту преграду не существует.

– Дефицита трупов здесь точно нет, – усмехнулся Серега. – Ни свежих, ни тех, которые уже с душком, хотя последние, разумеется, попадаются чаще. Насчет пакаля, боюсь, все сложнее. Они здесь есть далеко не у каждого. И далеко не каждый, у кого они есть, выставляет их напоказ, украшая ими свой щит. Так что придется или охотиться за ними наугад, или хм…

Он осекся и неуверенно покачал головой.

– Или – что? – поторопил его с раздумьями Кальтер.

– Или мы бросим вызов какой-нибудь банде, – с явной неохотой договорил Серега. – И чем она будет отмороженней, тем выше шансы, что у нее найдутся пакали. В этом краю награды достаются либо самым сильным и дерзким, либо самым умным и хитрым. Но к последним нам так просто не подобраться, а вот первые могут сами к тебе нагрянуть. Особенно если им покажется, что у тебя в карманах лежит что-то интересное.

– Насколько крупные эти банды?

– По-настоящему крупных среди них нет. Слишком разношерстная здесь шляется публика, чтобы из нее могла организоваться армия. Тот же французский мушкетер может при сильном желании найти общий язык с испанским конкистадором, а спартанец – с персом из армии Ксеркса. Но чтобы перс объединился с мушкетером, а конкистадор – со спартанцем, такое исключено. Разница менталитетов – она куда сильнее, чем разница языков. Поэтому банд численностью более пяти-шести человек здесь практически нет. Да и в тех, что есть, может в любой момент вспыхнуть раздор. Особенно у ворот Мегалита, где каждый фактически начинает биться сам за себя.

– Конкистадоры и мушкетеры исключены. Если нападать на банду, то только на самую дремучую и суеверную из тех, у которых гарантированно имеются пакали. Есть у тебя на примете какие-нибудь идолопоклонники?

– Да близ ворот какой только сброд не ошивается! – всплеснул руками Сквозняк. – Но ты угадал: знаю я одну компашку не то сарматов, не то скифов; черт их разберет, кто они такие – вроде не монголы, но и на славян не похожи… Короче говоря, поцапался я с ними примерно месяц назад. К счастью, удачно отделался, даже одного прикончил и одежонку вот эту с него снял… – Серега стряхнул с плеча своей меховой жилетки воображаемую соринку. – Пятеро их было, этих отморозков. И если к ним с тех пор не прибился новенький, то сейчас они свою добычу на четверых делят. А может, на троих или двоих. Или их вообще в живых не осталось. Но когда я их в последний раз видел, один пакаль у них совершенно точно был. Даже знаю, какой масти: желтой. Когда я случайно на них нарвался, они как раз непонятный ритуал с ним проводили: поливали его кровью убитого пленника и над огнем держали.