Как это ни удивительно, но я наелась. Можно переместиться в бар. В этот момент всех сидящих в столовой осчастливили сообщением, что сегодня вечером отдыхающих ждет обширная культурная программа, включающая в себя просмотр фильма и дискотеку, а завтра во второй половине дня — экскурсия по Казани. Ну нет, хватит с меня экскурсий, а то вдруг там тоже окажется какая-нибудь уникальная картинная галерея. Однако тетечка за соседним столиком сообщила всем окружающим, что в Казани «изумительные церкви и мечети». Час от часу не легче! Не пойду!

Способ избежать экскурсии мне не дали придумать мои сотрапезники. Они дружно вздохнули, и Владик сказал:

— Ну что, Танечка, передислоцируемся? Вы закончили ужин?

— Да, спасибо. Двигаемся.

И мы двинулись. Наша процессия вызвала умеренный интерес у окружающих: большая часть просто проводила нас равнодушными взглядами. Но я умудрилась заметить, что сидящая у окна одинокая девица смотрела на нас крайне заинтересованно. Странно как-то смотрела. Во взгляде у нее было… да, пожалуй, полное удовлетворение. Словно у кошки, наевшейся сметаны и не получившей за это по морде. Неужели наша группа вызвала у нее такое эстетическое удовольствие? Странно, странно.

Углубиться в эти размышления как следует мне не дали, а, впрочем, чего тут странного? Ее взглядам могло отыскаться вполне разумное и очень простое объяснение — она знает либо Сережу, либо Владика, либо их обоих. И они ей нравятся. Ей нравится на них смотреть. Почему нет? Оба — вполне симпатичные парни. А что до знакомства — тоже очень вероятно: Тарасов — город маленький, а на теплоходе собрались люди практически одного круга.

Стоп, а это интересно. По этому пути надо пойти — выявить знакомых Саши и Гены. Естественно, тех, которых знают Сережа и Владик. Должны же такие быть! Выявить и позаниматься ими. Пора сдвинуть дело с мертвой точки.

К сожалению, двигание отложилось, поскольку Владик уже сделал заказ, и нам его принесли. Заказом оказалась бутылка очень хорошей водки и какая-то чисто символическая закуска — фрукты и орешки. Насколько я понимаю, водку закусывают огурцами. Солеными. И вообще я не готова пить водку, я ее пью только в экстремальных ситуациях.

Похоже, Сережа прочел мои мысли, поскольку сказал:

— Вы извините, Таня, но поминают всегда водкой. Но вы не бойтесь, она очень качественная, вам ничего не будет. Я наливаю?

Я кивнула. А куда деваться? Хотя поминают, по-моему, не только водкой. Да и вообще, какая разница покойнику, что именно мы будем пить за его здоровье? Тьфу, господи, что я за ерунду несу!

Тем временем Владик напомнил Сереже и объяснил мне, каким замечательным во всех отношениях человеком был их друг Саша. Потом заверил нас, что память о Саше никогда не сотрется из нашей памяти, из памяти его многочисленных друзей. Мы с Сережей были вполне с этим согласны, а посему выпили.

Водка как водка, ничего особенного — такая же невкусная, как любая другая. Разве что пьется хорошо. И еще странная особенность — мозги после нее работать отказываются. И печальное настроение никак не появляется. Наоборот, хочется танцевать. И чтобы при этом шептали на ухо, какая я красивая и необыкновенная. Кстати, несколько пар уже танцуют — почти рядом с нашим столиком топчутся французы — вон как сплелись: непонятно, где кончается он и начинается она. А уж на ухо он ей шепчет прямо не переставая. Нет, ну чего он в ней все-таки нашел, не понимаю?

Да тебе-то какое дело? Ты пей давай — вон уже и Сережа речь сказал, пить пора. За покойника. А как выпьешь — начинай работать. Выясни хотя бы, кто тут на теплоходе знает эту компанию.

А вот и удобный случай — какой-то мужик у стойки бара подает знаки Владику Явно приветствует. Владик отмахивается. Значит, скорее всего, не слишком близкий знакомый, а то бы обязательно пригласили выпить, помянуть. Ну-ка, попробуем:

— Знакомый? — я кивнула головой в сторону мужика у стойки.

— Ага, — никакого продолжения не последовало. Попытаемся еще раз:

— А вообще, наверное, знакомых тут у вас навалом? Я, например, все время натыкалась на знакомые лица.

— Встречаются, — в голосе Владика нет никаких эмоций, никакой заинтересованности.

Да, пожалуй, из него мне ничего вытянуть не удастся. Придется ждать, пока проспится Игорь, — может, он что выложит.

— А странно… Вот вы, Таня, сказали, и мне вспомнилось. — Нет, ну как все-таки замечательно, что есть Сережа и что он сидит за столиком довольно далеко от Владика, который не может ни подтолкнуть его, ни ущипнуть. Давай, милый, говори. И милый заговорил дальше:

— Вчера-то, когда мы уже сыграли, один случай вышел.

— Сереж, ты покурить не хочешь? — с плохо сдерживаемой яростью осведомился Владик.

— Что? А, нет, пока не хочу, спасибо, — прямо врожденная вежливость. И, слава богу, не понимает никаких намеков. — Ну вот. Саша с Геной, как обычно, поссорились — они всегда после карт ссорились… И Саша вышел на палубу — остынуть. А я сидел лицом к окну и видел, как к нему подошел какой-то парень, они о чем-то поговорили, причем Сашка разозлился еще больше. А парень выглядел очень виноватым. Сашка начал его отчитывать, парень стал огрызаться, наконец, Сашке это надоело, и он сделал какой-то такой жест… И к нам вернулся.

Интересно… А может, и нет. Но проверить не мешает:

— Жест сделал? В смысле — послал?

— Да нет.. Ну, трудно объяснить. Что-то вроде — «сейчас некогда, но потом ты у меня получишь, идиот».

Хотелось бы знать, как все это можно выразить жестом? Очевидцу, конечно, понятней, но создавалось такое впечатление, что Саша на палубе разыграл целую пантомиму.

— А вы этого знакомого тоже знаете? — как можно небрежнее спросила я: главное — не показать виду, что я очень этим интересуюсь.

— Знать не знаю, но, по-моему, это что-то по работе — с ним потом и Генка разговаривал, и с Игорем он раскланялся. Владик, ты его не знаешь?

— Да видел пару раз. «Шестерка», — безмятежно отозвался Владик.

Он почему-то совершенно успокоился, не сверлил больше Сережу убийственным взглядом. Почему? Ведь когда Сережа только начал свое повествование, Владик был как на иголках. А теперь успокоился? Два возможных вывода — либо он все взвесил и пришел к заключению, что этот рассказ для него не опасен. Либо вчера было что-то еще, какой-то другой случай, который Владика очень волнует. Вообще создавалось такое впечатление, что вчера Саша умудрился так или иначе повздорить с половиной теплохода. Сначала этот Женя, потом Гена, теперь вот еще какая-то «шестерка». Интересно, Саша вообще был такой склочный человек или он вчера специально постарался? Но сейчас надо бы все-таки узнать поподробнее у Сережи о последнем случае и о том, не было ли вчера еще чего интересного, особенно связанного с Владиком: очень уж он нервно на все реагирует.

— А вы долго вчера сидели в баре?