– То есть с тобой?

– Я тебе не только приятель, Блейк. С этого момента я – твое все.

– Великолепно, – недовольно пробормотала Блейк.

– О да, – я ей подмигнул. – Уж поверь.

– Ты должен это увидеть! – завопил Лекс, как только я вошел в дом.

Мы живем вместе в нескольких километрах от кампуса. Из дома, который достался мне после смерти родителей, открывается шикарный вид на залив Пьюджет-Саунд. Вместо того чтобы платить Лексу за его услуги, я просто предложил ему пожить у себя. Хотя проблем с жильем у него не было. К этому времени приятель уже работал в Apple, считался одним из лучших хакеров на побережье и практически диктовал цены.

Я эгоистично надеялся, что в один прекрасный день в дверь постучит представитель Microsoft и сманит его к себе. Тогда Лекс точно уже никуда не уедет. Мы с детства были неразлучны, и в мои планы совершенно не входило потерять лучшего друга.

Но, по его словам, «работать на Билла Гейтса – это все равно что работать на врага», а использование Windows было для Лекса чем-то соизмеримым с осквернением могилы Стива Джобса.

Наш двухэтажный дом в стиле пятидесятых годов прошлого века внутри был полностью перестроен. И если снаружи еще сохранялся налет старины (старое крыльцо и белые оконные рамы), то интерьеры были обустроены по последнему слову техники. В каждой спальне была своя ванная комната, а еще балкон и даже собственный камин. Помимо дома в мои владения входил участок на 2 гектара с великолепной зоной для барбекю, мангалом и баром с видом на озеро Юнион.

И это еще одна причина, почему мы не смешиваем работу и личную жизнь: если хоть одна из этих девушек впорхнет в наше холостяцкое гнездышко, то уже не уйдет никогда. И тогда в самых неожиданных местах мы начнем находить зубные щетки, тампоны, домашние печенья и еще кучу всего. Представив эту картину, я поежился.

Бросив ключи на гранитную столешницу, я направился в гостиную, где меня дожидался Лекс.

– За все время существования Wingmen Inc мне еще не попадалась клиентка, которая бы так отвечала на вопросы, – проговорил Лекс, не открывая глаз от экрана.

– Это ты о которой?

В ответ раздалось хмыканье.

– А сам как думаешь?

– Никак о нашей юной спортсменке, которая носит шлепанцы Adidas, словно на дворе все еще 1992-й? Могу поспорить, ее первое домашнее животное звали Slim Shady[9].

Лекс громко расхохотался.

– Близко. Просто Эминем.

– Твою ж мать!

– Знаю, ты гордишься тем, что уже через неделю твои клиентки получают свой «поцелуй истинной любви», но, блин, с этой придется поднапрячься.

– Она не может быть хуже Тары.

Мы оба вздрогнули.

Тара была одной из первых клиенток Wingmen Inc. Она ни разу не целовалась, была счастливой обладательницей моноброви и начинала рыдать во время поцелуя от страха, что ее укусят.

Когда мы спросили девушку, почему она плачет, выяснилось, что отец в детстве сказал ей, что все мальчики кусаются.

Скорее всего, родитель пытался уберечь дочь от ранней беременности. Но все закончилось тем, что прямо во время поцелуя девушка залепила Лексу по физиономии, и заканчивать обучение пришлось мне.

Это было ужасно.

Когда до нее наконец дошло, что поцелуй может быть особенным – доверительным, романтическим, Тара настолько привязалась к нам с Лексом, что стало практически невозможно заставить ее соблюдать правила.

Собственно, она и стала причиной того, что у нас появились четкие правила, которые мы никогда не нарушаем. Потому что последнее, что нам нужно, – это новая Тара.

Лекс усмехнулся.

– Я переделал твое расписание и забрал двух клиенток, чтобы освободить тебе побольше времени на это. – Он показал на экран.

– Все не может быть настолько плохо.

– Нет, – сказал Лекс. – На самом деле все еще хуже.

– Она что, маленькая девственница, которая ни разу не целовалась с мужчиной, не знает, как пишется слово «оргазм», краснеет как помидор, когда речь заходит о сексе, и верит в любовь с первого взгляда?

Лекс молчал.

– Господи помилуй, – пробормотал я. – Ты распечатал ее анкету?

Мне в физиономию полетела стопка бумаги.

– Взгляни на пятнадцатый вопрос.

Я бегло просматривал ответы, пока не добрался до вопросов об отношениях (пункты 15–20):

Что бы ты надела на первое свидание?

Ее ответ:

Что-нибудь удобное. Я начинаю потеть, когда нервничаю, поэтому, думаю, просторная толстовка отлично подойдет. И еще шляпа. Люблю шляпы, они добавляют загадочности.

Внезапно мне представилась Блейк в безразмерной розовой толстовке и бейсболке Yankees, нахлобученной на уши.

– А шестнадцатый вопрос – это просто бомба. – Усмехнувшись, Лекс заложил руки за голову в ожидании моей реакции.

Мой первый поцелуй был…

Ее ответ:

Надеюсь, он будет незабываемым! Смайлик и сердечко эмодзи.

М-да, это не сулит ничего хорошего. Мне с трудом удалось не застонать вслух.

Я вздохнул.

– Тогда неудивительно, что Блейк поцеловала меня в щеку.

– Она что?

Лекс чуть со стула не упал.

– Она поцеловала тебя… куда?

Я показал пальцем на левую щеку.

Лекс продолжал пялиться на меня, словно не верил моим словам.

– Что за дерьмо?

– Она выросла в каком-то захолустном городишке под названием Риггинс.

– Чувак, напомнить тебе, что мои бабушка с дедушкой жили на ранчо в Монтане, все светское общество которого составляли пятьдесят тысяч голов скота? Это ее ни разу не оправдывает.

– Я встречаюсь с ней сегодня вечером. – Я плюхнулся на диван, продолжая яростно сканировать глазами ее анкету. – Хочешь провести с ней оставшиеся тесты сам или…

– О боже… – покатываясь со смеху, Лекс поднял руки в воздух. – Все для тебя, брат. Я забрал двух твоих клиенток, так что мое расписание теперь ничуть не лучше твоего. И у меня совсем нет времени на грязную работу.

«Грязная работа» состояла из короткого теста на умение целоваться и ряда очень интимных вопросов сексуального характера. Лекс никогда не упускал возможности провести эти тесты самому.

И я, понятное дело, не хотел сидеть напротив Блейк со схемой человеческого тела и просить ее показать эрогенные зоны.