— Моя мать выхаживала его, пока он болел, — вскинулась Ануша. — Ему стало значительно лучше еще до того, когда это письмо, наверное, достигло Англии. Этой женщине не было никакой необходимости приезжать, но она это сделала, и отец выгнал нас из дому.

— Она была его законной женой, — ответил Ник. Чувствовалось, что его терпение уже на исходе. — В английском обществе все иначе. Там другие законы. Если хочешь узнать больше, спроси своего отца. Я не имею права обсуждать эти вопросы.

Ануша вскочила на Раджата и нетерпеливо направила его вслед за Паваном. От рывка черный конь перешел в легкий галоп, и она со злостью его осадила.

— Значит, ты ему не названый сын, а послушный слуга?

— Именно так, — ответил тот настолько спокойно, что она едва удержалась, чтобы не дать ему пощечину. Он подцакивал. Она сама не понимала, почему ей хочется яростного спора, схватки, кричать на Ника. Ее злость была направлена на отца, и если ей не удастся ускользнуть, она снова окажется в его лапах.

Она догнала Ника и уставилась в его прямую как палка спину.

«На него стоит посмотреть», — признала она. Широкие плечи, узкая талия, перехваченная синим поясом, длинный сюртук скрывал нижнюю часть тела, но она видела его обнаженным и знала, что у него крепкие, четко очерченные ягодицы и мускулистые бедра. Он сидел на лошади так, словно был с ней одним целым, легко, но в то же время очень сосредоточенно, как лучник с натянутой тетивой.

— Перестань на меня дуться, — не оглядываясь, произнес он.

— Я не дуюсь, — парировала Ануша и изумленно осознала, что это правда. «Я смотрю на твое тело и желаю тебя. И хочу испробовать все то, чем занимаются в книгах мужчина и женщина». В полном ошеломлении она заморгала, словно это могло превратить его в толстого низенького клерка, или худого юношу, или… Но нет, он по-прежнему оставался самим собой, по-прежнему вызывал сладкое тянущее ощущение внизу живота. С этим надо что-то делать.

— Ма ub gayi hu, — произнесла она и вонзила пятки в бока Раджата.

— Ты сказала, скучно? Тебе скучно? — услышала она слова Ника, проносясь мимо него. — Черт, женщина, да чем ты занималась в Калатвахе, если наше путешествие кажется тебе скучным?

— Нет, я считаю скучным тебя, — бросила она через плечо и стеганула коня сложенными поводьями.

На мгновение ей показалось, что он отпустит ее на все четыре стороны, но услышала нарастающий топот копыт и оглянулась назад. Ник принял вызов, он мчался за ней вслед.

— Вот ведь маленькая ведьма, — выругался он себе под нос, борясь с искушением оставить ее в одиночестве и умчаться подальше от ее капризов и вспышек раздражительности. Будь она юношей, он бы именно так и поступил. «Но она — дочь Джорджа», — обреченно подумал он. И они сейчас в стране тигров, так что придется…

— Chalo chale, Паван! Вперед!

Большого коня не требовалось уговаривать. Тот напряг все свои силы и припустил за собратом по конюшне. Черт возьми, а девчонка знает толк в лошадях, она не преувеличивала. «Я раджпутка», — вспомнил он, позволяя ей пока возглавлять гонку. Он готов с ней согласиться. Да, нелегко будет превратить ее в маленькую английскую леди.

Он подтянул повод, и Паван почти поравнялся с Раджатом, его морда доставала тому до подпруги. Ануша глянула на них, усмехнулась и, пришпорив коня, добавила скорости.

Ник смотрел, как ее сильные, стройные ноги сжимают круп лошади, и вспоминал ее неуверенные и прохладные пальцы, касающиеся его обнаженной кожи. Он всем телом задрожал от прилива желания. Нет!

Должно быть, сам того не осознавая, он дернул повод. Паван резко прибавил скорости, и Ануша с торжествующим гиканьем послала Раджата вперед. В этот момент в песке что-то извилисто мелькнуло, и черный конь отчаянно извернулся, избегая смертоносного создания.

Ануша вылетела из седла через голову Раджата и упала в песок рядом с рассерженной королевской коброй.

Паван вскинулся на дыбы, Ник скатился на землю и тут же вскочил, на ходу выхватывая из-за голенища кинжал. Змея зашипела, еще сильнее раздувая капюшон. Ее голова раскачивалась из стороны в сторону, словно решая, кому нанести смертельный укус, Ануше, лежавшей рядом, или Нику, надвигающемуся издалека.

— Не шевелись! — Ник взмахнул рукой. Блестящие глаза качнулись следом, а свернутое спиралью тельце сместилось, уравновешивая смертоносную голову. Ануша не шевелилась, то ли без сознания, то ли замерла по его приказу.

Ник бочком двинулся к кобре, продолжая рукой отвлекать внимание.

В этот момент девушка застонала, шевельнулась и погрузила в песок руки. Должно быть, была в шоке после падения. Змея качнулась назад и приподнялась, явно готовясь атаковать того, кто ближе. На тонкости и расчеты уже не оставалось времени. Ник вклинился между Анушей и коброй и вскинул левую руку, чтобы принять удар. В запястье впились ядовитые зубы, и он ударил змею острым клинком под капюшон. Потом хлестнул ею о землю, выдернул из нее кинжал, ударил клинком еще раз и инстинктивно отпрянул, когда над плечом сверкнул летящий нож и вонзился в толстое змеиное тело. Ник вырвал руку из змеиной пасти и упал на спину, увлекая Анушу дальше от извивающейся в агонии кобры.

— Она тебя укусила. — Ануша извернулась в его руках, рванула рукав. — Надо скорее наложить жгут, потом надрезать рану и выдавить…

— Нет, не укусила. — Ник пытался перехватить ее руки, чтобы проверить раны, но она вырвалась и вцепилась в его одежду с неменьшей решимостью осмотреть его самого.

— Не будь идиотом, конечно, укусила. У нас всего пара минут. Или даже меньше, если она попала в вену. — В резких, отрывистых словах звенящей нитью слышалась паника.

Ник разорвал рукав, обнажив кожаный браслет, который надевал, отправляясь в долгую верховую дорогу, из-за старой травмы.

— О боже! — Дрожащим пальцем она коснулась пары глубоких проколов в браслете. — Неужели она прокусила насквозь?

Действительно, прокусила? Испытывая тошнотворный удар страха, Ник расшнуровывал браслет. На запястье виднелись две вдавленные точки. Ануша схватила его за руку и растянула кожу, проверяя, нет ли проколов. Затем снова осмотрела браслет.

— О боже! — снова проговорила она и пошатнулась. — Она бы тебя убила, если бы не попала в браслет.

— А ты могла сломать свою глупую шейку, — рявкнул Ник. У него в крови еще бурлил страх за ее жизнь и остатки омерзительного чувства, что змея оставила в нем смертоносный яд. Он ненавидел этих тварей и предпочел бы встретиться лицом к лицу с тигром, чем с королевской коброй. Его затошнило от пережитого ужаса. А если бы он промедлил и позволил страху взять над собой верх? Тогда Ануша умирала бы сейчас у него на руках.

Он мысленно одернул себя: «Прекрати! Воображение может стоить жизни. Ты не заколебался, и вы оба живы».

Змея наконец затихла, и он сосредоточился на Ануше.