Но дверь вдруг открылась, и озабоченный чем-то Лазуренко, широко распахнув ее, пропустил Гондалева внутрь просторного кабинета.

— Ну, как? Кольца привез?

В Центральной Италии есть замечательная область: Эмилия-Романья. Раскинувшись на плодородных землях долины реки По, ее деревушки, села и города испокон веков производили множество полезной продукции. Причем в таком количестве, что оставались излишки. Благодаря этому люди здесь могли позволить себе заниматься не только физическим трудом. И потому область эта славна своими уходящими в античную древность традициями в науке, в различных ремеслах и кулинарном искусстве. Знаменитый сыр пармезан (Parmigiano Reggiano) и флагманы автомобильной промышленности «феррари» и «мазератти» — все это отсюда, не говоря уже о знаменитом университете в городе Болонье. Старейшем в Европе. Одно время значение этих земель для судеб мира не поддавалось оценке. В начале V века н. э. расположенный здесь город Равенна стал столицей Западной Римской империи. И хотя произошло это на закате ее могущества, все же абсолютным пупом земли этот регион Италии успел побывать.

В долине реки По живут очень достойные люди. Пропитанные духом возрожденной в конце XIX века Италии, настоящие патриоты, болонцы, моденцы, пармцы, равеннцы обладают вместе с тем неистребимой тягой к свободе. Причем свобода эта мало что имеет общего с либеральными представлениями о личной разнузданности. Скорее это чувство, в чем-то сопоставимое с русским понятием «воля», которая подразумевает независимость от капризов начальствующих лиц, к какой бы иерархической системе они ни относились: рабовладельческой, феодальной или буржуазной. Это, безусловно, роднит эмильянцев с русскими. Не исключено, что это родство душ восходит к тем далеким временам, когда здесь жили этруски, которые, как полагают некоторые неспокойные умы, были русскими, сумевшими в своем продвижении на запад достичь этих благодатных мест.

Здесь, в Эмилии-Романье, есть чудесный город Модена (в древности — Мутина). Основанный римлянами в 183 году до н. э., этот город-крепость стал надежным заслоном на пути вечно стремящихся в Вечный город (уж простите за тавтологию) галлов, которые после неудачной в 390 году до н. э. попытки захватить ненавистный им Капитолий (тогда, напомню, Рим спасли гуси) безуспешно старались взять реванш.

Мутина-Модена была свидетельницей многих исторических событий:

— за ее стенами отец знаменитого Брута (того самого, кто предал Юлия Цезаря и, по приданию, первым нанес ему удар кинжалом) защищал основы республиканского строя от диктаторских притязаний Помпея Великого — друга, родственника, а затем смертельного врага все того же Цезаря;

— спустя 30 лет ее граждане приняли самое активное участие в так называемой Мутинской войне, на которой Марк Антоний беспощадно уничтожал противников сильной имперской вертикали власти;

— в середине V века город отчаянно сопротивлялся варварскому нашествию гуннов под предводительством Атиллы.

Разрушенный до основания гуннами, город нашел в себе силы возродиться и стал одной из ярчайших жемчужин в короне Матильды Каносской, маркграфини Тосканской, знаменитой тем, что именно она поддержала папский престол от окончательного подчинения германским императорам в конце XI — начале XII века. Именно в ее замке папа Григорий VII (он же Гильдебранд) в 1077 году принял от поверженного им Генриха IV вассальную присягу верности, что поставило римских пап над всеми монаршими дворами католического мира.

В 1175 году амбициозные моденцы основали у себя один из первых в Европе университетов, который ничем не уступал его собрату в Болонье. Однако поражение Модены в войне с болонцами в 1249 году не позволило этому соперничеству продолжаться и далее.

Потом в городе правили попеременно папские легаты и представители семьи Эсте, последний герцог которой Эрколе III Ринальдо постыдно бежал из Модены после прихода в Италию Наполеона. В 1859 году Модена вошла в состав объединенной Италии и с тех пор никогда не изменяла идеям Рисорджименто.[7]

Несмотря на многовековые войны и частую смену власти, город развивался и хорошел. И хотя по архитектурной и исторической значимости ему трудно тягаться с такими «монстрами» мировой культуры, как Венеция, Флоренция, та же Болонья, все же и здесь есть достойные уважения и внимания памятники старины: известный своим скульптурным декором романский собор и герцогский дворец, выполненный в стиле барокко. Знаменит он прежде всего шедеврами живописи эпохи Возрождения и великолепной библиотекой Эсте.

В Модене, как нетрудно догадаться, живут моденцы. Да, да. Есть такой народ в самом сердце Италии. Со своим языком, своими традициями, своей кухней, своим мироощущением! В одном из моденских пригородов, небольшом городке Кампогаллиано, на рубеже веков в семье вполне успешных родителей родилась чудесная девчушка, которую при крещении нарекли красивым итальянским именем Алессия. Благополучное детство, хорошая школа, уютный дом, где бал правила властолюбивая, но чуткая и заботливая мама, необременительный круг обязанностей — все это способствовало тому, что Алессия с годами стала незлобивой, чуткой девушкой, за которой не без интереса наблюдали сверстники. Вдобавок ко всем своим достоинствам она обладала еще яркой, запоминающейся внешностью. Пышные светлые волосы, сине-зеленые глаза, красиво очерченный рот, скрывающий два ряда жемчужно-белых зубов, правильный овал лица, четко, но ненавязчиво прочерченные, не требующие дополнительных манипуляций брови и плотно прижатые к голове маленькие ушки, мочки которых украшали длинные, искусно сделанные из серебра и бирюзы сережки, не могли оставить равнодушными молодых людей, с которыми она сталкивалась по работе и учебе, отдыху и развлечениям.

Будучи девушкой серьезной, Алессия не разменивалась на мимолетные встречи и ни к чему не обязывающие отношения. Она мечтала о настоящей, романтичной, возвышенной любви. Хотя какая девушка о ней не мечтает?! Однако итальянские мужчины конца XX — начала XXI века существенно отличались от славных предков, для которых семья, ответственность, гражданский долг брали вверх над пустыми интересами, финансовой выгодой и необременительными связями. Как и для всех либертарианцев, для них главными стали личная свобода, карьера и финансовое благополучие. А еще — естественные радости: хорошая еда, не требующий особых усилий приличный заработок, необременительные сексуальные контакты. И никакой любви, искренности, жертвенности, верности. Потомки Ромео не спешили обзаводиться женами, предпочитая крепким семейным узам, осененным таинством брака, сожительство с лицами противоположного, а иногда и одного с ними пола. Современные Джульетты отвечали на это нежеланием рожать и жить по веками выверенным правилам, стремлением не отставать от сверстников на деловом поприще. Исходя из того, что так живет практически вся Европа, на этом, наверное, можно было бы не зацикливаться. Но надежды и чаяния Алессии были связаны с совсем иными вещами. Отчаявшись найти достойного спутника жизни, она всецело посвятила себя делу, которым увлеклась еще в школе. Занявшись тогда психологией, девушка большую часть времени посвящала изучению этого предмета, который и стал со временем ее истинной страстью.