25-е и 38-е правила Пято-Шестого Собора подтверждают 17-е правило IV Вселенского Собора и показывают, насколько большое значение имеет нерушимое соблюдение прав Церквей. Они также пресекают возможность захвата чужих приходов соседними епископами или митрополитами, указывая, что деревенские и сельские поселения (приходы) должны относиться к той епископии, к какой принадлежали в течение тридцати лет без насилия и несправедливости.

Еще более глубоко важность сохранения прав Церквей раскрывает предписание 17-го правила IV Вселенского Собора и 38-го правила Пято-Шестого Собора о церковном управлении в городах, которые строятся или возобновляются императорами и по императорскому указу приобретают статус митрополии. Зонара и Аристин, толкуя их, настаивают на том, что действительные церковные права, а именно честь совершения хиротоний и суда, должны быть переданы епископу города, почтенного царскими указами[121]. Вальсамон вносит уточнение в толкование Зонары, вспоминая принятое при Алексее Комнине соборное решение, указывающее, что права епископу нового или возобновленного города должны были даваться царем после представления со стороны Патриарха Константинопольского, который обязан был объяснить царю волю священных канонов. Принято было данное соборное решение после протеста епископов против передачи митрополичьей власти епископу нового (основанного или обновленного царем) города в нарушение 12-го правила IV Вселенского Собора. Прп. Никодим Святогорец, подтверждая мнение Вальсамона, отмечает в своем толковании 17-го правила IV Вселенского Собора, что «Собор разрешил императору выносить постановления относительно приходов только тех городов, которые построены им самим, а не вообще всех, как заключает Вальсамон. Ибо, по 12-му правилу настоящего Собора, города, почтенные царскими грамотами именем митрополий, – и сами, и их епископы – получают только честь, а права и привилегии сохраняются неизменно за митрополией, которая на самом деле существовала ранее»[122]. Таким образом, главная мысль толкований канонистов заключается в необходимости соблюдения прав Церквей ради благочиния и мира в Церкви.

Совершенно ясно, что 28-м правилом Четвертого Вселенского Собора были заложены основы системы пентархии в структуре и управлении Поместных Церквей. Административные, церковные (рукоположения) и судебные привилегии, которыми 3-е правило II Вселенского и 9-е, 17-е и 28-е правила Четвертого Вселенского Собора наделяют престол Константинополя по отношению к подчиненным ему митрополитам, аналогичны привилегиям патриарших престолов Рима, Александрии, Антиохии и Иерусалима, имевшим так или иначе патриаршее достоинство до него. Преимущество престола Константинополя по отношению к прочим заключается в том, что в течение всего длительного периода существования христианской Римской империи и затем империи Османской он был престолом царствующего града, а все важные вопросы решались в столице империи. Показательно в этой связи требование султана передать церковные дела восточных патриархатов в ведение Вселенского Патриархата. И это понятно. Рим в конце V в. переходит под власть готов и теряет статус царствующего града. Ситуация не изменилась и после того, как Италия была освобождена Юстинианом и вернулась в состав Римской империи. В середине VII в. три восточных престола переходят под власть арабов (позднее – османов), что приводит к ослаблению их политической силы в сравнении с престолом Константинополя вплоть до XIX в. При этом церковный авторитет престолов пентархии оставался неизменным благодаря священным канонам, которые его установили и поддерживают. Досифей Иерусалимский отмечает, что церковные престолы сохраняют свое каноническое место, даже если уменьшаются территориально в силу исторических обстоятельств: «Патриархи равны друг другу… несмотря на то, что достояние некоторых из них [паства, территория, влияние] может уменьшаться, и никто из них не имеет совершенно никаких преимуществ перед другими, за исключением установленного церковными правилами предстательства на Соборах»[123].

Действительно, 36-м правилом Пято-Шестого Собора[124]подтверждается преимущество чести и чин равных преимуществ чести патриарших кафедр Рима, Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима, как было определено 6-м и 7-м правилами I Вселенского Собора, 3-м правилом II Вселенского Собора и 28-м правилом Четвертого Вселенского Собора. Иными словами, пять патриарших престолов являются равночестными (имеют равное преимущество чести) и отличаются только «порядком упоминания их имен при перечислении – раньше или позже»[125], как отмечает прп. Никодим в толковании на указанное в начале правило.

Впоследствии еретический Рим отпал от общения с Единой Святой Соборной и Апостольской Церковью и председательство среди Православных Церквей перешло к престолу Константинополя. А западные Поместные Церкви постепенно, начиная с V в. и далее, были поглощены Римской Церковью и потеряли свою административную и духовную самостоятельность. Так вся Европа превратилась в одну Поместную Церковь – патриархат Запада. Исключение составлял Восточный Иллирик, из-за которого (как и из-за внутренней варварской территории севернее Дуная) между Римом и Православной Церковью в разное время, вплоть до нашей эпохи, возникало противостояние. Первым поводом для выражения притязаний Римского престола было, конечно, присоединение Восточного Иллирика к Восточной империи при императоре Грациане в 379 г.; вторым поводом стало провозглашение равного преимущества чести престола Константинополя с престолом Рима 3-м правилом II Вселенского Собора; а третьим, и самым важным, было 28-е правило IV Вселенского Собора.

Период между Четвертым (451 г.) и Пятым (553 г.) Вселенскими Соборами был исключительно неспокойным и показал, среди множества церковных противоречий, с одной стороны, желание Церкви защитить канонические права, принадлежащие пяти Поместным Церквам пентархии, а с другой – стремление престолов Рима и Александрии получить антиканонические привилегии. Прп. Никодим Святогорец упоминает, как время от времени нарушались права престола Константинополя и как был восстановлен канонический чин пентархии: «Привилегии Константинополя – повод для зависти, и в силу этого их многие то и дело упраздняли. Но они соответствуют правилам – и в силу этого их многие то и дело восстанавливали. Так, например, Диоскор поставил Константинопольского предстоятеля пятым и нарушил 3-е правило II Вселенского Собора, но это правило восстановил IV Вселенский Собор. А когда узурпатор Василиск отменил эти привилегии своим хрисовулом (хотя сам же и восстановил их посланиями, отменявшими его хрисовул), их возобновил Юстиниан. После этого, когда тиран Фока отдал первенство Римскому престолу (хотя Ираклий это отменил), настоящий Трулльский Собор, имевший достоинство Вселенского, возобновил привилегии Константинопольского престола. Следовательно, в этом Собор не погрешил, как из зависти пустословят паписты, потому что сделал это не от себя, но последовав предшествовавшим Соборам»[126].

Неоспоримым является тот факт, что институт пентархии был создан на Халкидонском Соборе и утвердился по прошествии нескольких десятилетий после него, поскольку того требовали нужды Церкви и он служил сохранению прав Церквей в эпоху сильной смуты, вызванной монофизитской ересью, а затем притязаниями Римского Папы на власть над Церковью.

Глава 2

Преимущества и апелляция на практике. Исторические нарушения и восстановления прав Церквей