– Именно.

– И что же сделали Хранители? Уволились?

– Да. И Семъйяза стал первым, кто предупредил о своем уходе за две недели, если следовать твоей аналогии.

– А что случилось потом?

– Хранители взяли в жены человеческих женщин, завели детей, и какое-то время все шло хорошо. Думаю, они чувствовали небольшую скорбь оттого, что находились вдали от рая, но могли совладать с ней. Они были счастливы. И хотя они никогда по-настоящему не принадлежали земле, их дети жили долго и счастливо, и у них появились свои дети, а у тех свои – и так далее, пока на земле не стало нефилимов больше, чем людей. И это превратилось в проблему.

Я вспоминаю, как Анджела пересказывала Книгу Еноха.

– И тогда Бог обрушил на землю потоп, – заключаю я.

– Да, – подтверждает мама. – А Семъйяза… – Она замолкает, по-видимому, раздумывая, сколько может мне рассказать. – Семъйяза не смог спасти свою семью. Его дети, внуки и правнуки утонули все до единого.

Неудивительно, что мужик взбесился.

– Именно тогда Хранители присоединились к другим Чернокрылым и объявили войну небесам, – говорит она.

– Другим Чернокрылым?

– К Сатане и его прихвостням.

Мне становится смешно от мысли, что у Сатаны есть своя свита, хотя я и понимаю, что в этом нет ничего смешного.

– Они сражаются с властью Бога и пытаются нарушить планы небес при каждом удобном случае, – объясняет мама. – Но их стремление вызвано не скорбью, а чистейшим злом, противоречащим их сущности.

– Ого. Откуда ты все это знаешь? – спрашиваю я.

– Мне рассказал это Сэм.

– Потому что вы подружились.

– Да, – подтверждает она. – Когда-то давно.

Это все еще не укладывается у меня в голове.

– Ты же знаешь, что он в тебя влюблен? – говорю я, просто чтобы посмотреть на ее реакцию.

Она приглаживает шарф на голове.

– Откуда ты знаешь?

– Когда он коснулся меня, я смогла прочитать, что он думает о тебе. Вернее, сначала он думал обо мне. Но после твоего появления он полностью переключился на тебя. Я видела тебя в его мыслях. Но ты выглядела по-другому. У тебя были короткие каштановые волосы и… – я замолкаю, чтобы не сболтнуть о сигаретах, – толстый слой помады. Он определенно одержим тобой и твоей помадой.

Мама поднимает руку, словно хочет дотронуться до шеи, где, будь она нормальным человеком, все еще оставались бы синяки от удушающей хватки Семъйязы.

– Как же мне повезло, – говорит она.

Я вздрагиваю, вспоминая ощущение его холодных рук, скользящих под моей рубашкой.

– Если бы ты чуть задержалась, он бы меня… – Мой голос срывается, не давая закончить предложение.

Она хмурится.

– Чернокрылые не насилуют. Они предпочитают соблазнять. А потом перетягивать на свою сторону.

– А как же мама Анджелы? – напоминаю я. – Ее ведь изнасиловали.

– Да, так она говорит.

– Ты думаешь, это неправда?

– Не знаю. Меня же там не было.

– Ну, мне кажется, что Семъйяза собирался сделать это со мной, – говорю я. – Потому что там даже намека не было на соблазнение.

– В тот день он вел себя странно, – говорит она. – Все, что он говорил, все эти театральные выпады и клише больше напоминали игру захудалого актера. А это на него не похоже. Он словно пытался что-то доказать.

– Но ведь там были только мы с тобой.

– И кое-кто еще, – загадочно добавляет она. – Тот, кто всегда следит за нами.

Ох. Кажется, она имеет в виду Бога. Он же всевидящий. Да уж.

Мама поджимает губы и кривится, словно ей больно.

– Мне жаль, что тебе пришлось пережить это.

– Мне тоже.

– А знаешь, я тут подумала, давай съездим в город и поедим мороженое, – меняет она тему с облегчением в голосе. – Может, даже прогуляемся по магазинам.

– Не могу, – признаюсь я. – Мы с Такером собирались днем съездить на рыбалку.

– Ох, – выдыхает она, пытаясь скрыть свое разочарование.

– В последнее время мы мало с ним виделись, потому что он все свободное время проводит на новой работе в магазине «Шляпы, седла и все для сплавов»…

– Нет, все в порядке, – говорит она. – Езжай к нему.

Интересно, она действительно переживает из-за моих отношений с Такером? Или по-прежнему не одобряет их?

– Может, проведем вместе время на выходных?

– Конечно, – соглашается она. – С удовольствием.

– Договорились.

И мне больше ничего не остается, как повернуть ключ в замке зажигания, завести машину и отправиться домой.

Есть что-то магическое в том, как идеально вписывается моя голова в изгиб шеи Такера, пока мы лежим в обнимку. Я вдыхаю его запах – восхитительную смесь земли, сена и его собственного мужского аромата, с нотками лосьона после бритья и спрея от насекомых – и на мгновение все мои тревоги испаряются. Здесь только я и он, окруженные тихими водами, которые покачивают лодку, да частички пыли, мерцающие в теплом воздухе. Мама описывала мне рай как необычайно светлое место. Но если бы у меня была возможность выбирать, то он был бы таким. На озере с Такером. Я даже согласна на комаров и прочую живность.

– Мне так этого не хватало, – говорю я, еле сдерживая зевок.

И чувствую, как он улыбается мне в волосы.

– Мне тоже. Твои волосы пахнут ветром, ты знала об этом?

Да, вот такая мы с Такером пара, постоянно нюхаем друг друга.

Я поднимаю голову, чтобы поцеловать его. Все начинается со сладких, медленных и ленивых поцелуев, но их быстро сносит волна страсти. Я отстраняюсь на секунду, и наше дыхание смешивается. Прижимаюсь к нему ближе, практически развалившись на нем и сплетя наши ноги. Такер поднимает руку и обхватывает мою голову ладонями, а затем снова целует меня. С его губ слетает полусмешок, полустон, который сводит меня с ума, пока одна из его рук опускается на мое бедро, чтобы подтянуть меня повыше. Я скольжу пальцами по его шее, а затем по груди, ощущая сильные удары его сердца. Я так люблю его. И в этот момент понимаю, что, если бы попыталась призвать венец, у меня бы точно это получилось.

Такер отстраняется.

– Боже, – выдыхает он.

– Ты все еще думаешь, что тебя поразит молния, если мы… ну, ты знаешь… – поддразниваю я, выгнув бровь и смотря на него своим, как мне кажется, самым соблазнительным взглядом.

Он одаривает меня какой-то вымученной и слегка ошеломленной улыбкой.

– В детстве мама часто говорила мне, что если я пересплю с кем-то до свадьбы, то мой… член почернеет и отвалится.