суп, наливая до сгибчика в тарелки пионеров. Рядом с кастрюлями лежал большой круглый противень с запеканкой, аккуратно порезанной на порции.

Работала повар быстро, потому что ей помогали два помощника — мальчик и девочка. Дежурные, удостоенные чести в первый день помогать в столовой. Эти роли, видимо, были распределены, пока я торчал в медпункте, получая свой марлевый головной убор. В их обязанности обычно входило поддерживать в столовой порядок и чистоту. Дежурные поправляли стулья, накрывали на стол, убирали грязную посуду. Или вот как сейчас, помогали повару на раздаче.

Обычно их назначали по очереди из каждого отряда, так что велик шанс, что скоро я буду сам стоять на раздаче. Поживем — увидим.

Я взял тарелку с немного стершимся изображением сирени, граненый стакан и алюминиевую ложку. Ну и пристроился за облизывающимся Шмелем.

— Ненавижу молочный суп, — прокомментировал Шмель со вздохом.

Я коротко пожал плечами. Не припомню, чтобы этот суп хоть кто-то любил. Но все же будет любопытно его столько лет спустя попробовать. Поэтому я протянул тарелку перед собой. Повар мне улыбнулась, видимо, узнав товарища сына, и от души налила белого супа в тарелку. Девчонка-помощница с довольным выражением лица плеснула мне в стакан молока. Ей явно нравилось, что именно ее выбрали на столь важную роль.

— Пожалуйста, кушайте на здоровье!

— Спасибо нашим поварам за то, что вкусно варят нам, — я подмигнул девчонке.

Та сразу засмущалась и начала проводить непонятные манипуляции со стаканами. Рожа у дежурного паренька на запеканках, судя по поломанному уху, из отряда Медвежат, наоборот, показывала, что ему тысячу лет не тарахтело какое-либо дежурство. Он косился за столики, где располагались парни из его отряда, и тяжко вздыхал.

Для запеканки отдельной тарелки оказалось не предусмотрено, ну что же, понесу в руках. На подносе оставалось три запеканки, поэтому, когда очередь дошла до Шмеля, он с надеждой спросил:

— А можно две?

— Рука в говне, — раздраженно буркнул борец, чтобы никто кроме нас не услышал.

И тотчас последнюю запеканку стянула чья-то рука, появившаяся у нас со спины. Шмель резко обернулся и лицом к лицу столкнулся с приспешником Левы, тем самым пареньком-борцом. Он забрал последнюю запеканку.

— Не успел? — с усмешкой выдал он, дырявя взглядом Димку.

Шмель, завидев борца, осунулся и замотал головой. Тогда борец перевел взгляд на меня.

— Ну? че зыришь?

Я не успел ответить, потому что вмешалась повариха.

— Так, мальчики, не толпимся! Проходим, ребята.

Борец хмыкнул и, стискивая запеканку, так что из нее на пальцы сочилась сыворотка зашагал прочь. Шмель замялся, виновато улыбнулся и отошел от раздачи, выдав скороговорку.

— Тебе смешно, а мне обидно, тебе говно,а мне повидло.

— Не обращай внимания, — я оглядел столовую, ища, куда сел наш отряд. — У нас с ними непонимание вышло утром, никак не успокоятся.

Я увидел, что Сеня сидит совершенно один и двинулся к нему, предложив присоединиться и Шмелю.

— Идем, ага. Тренер не поругает? — насторожился Шмель. — Ну в смысле, что мы не со своим отрядом сидим!

— Не попробуешь, не узнаешь. Но, думаю, ему будет все равно.

А про себя подумал, что пара нахлобучек от тренера мне будет даже выгодна. А тренера уселись за отдельный столик и действительно особо не обращали внимание на происходящее. Приутихла и Тома, которую коллеги затащили за столик.

Мы подошли к столу.

— Не занято?

Не дожидаясь ответа Сени, Шмель брякнул посудой о столешницу и с грохотом отодвинул стул. Я спешить не стал, спокойно расположился, присел и тотчас увидел, как лицо Шмеля краснеет, будто помидор.

— Бли-и-и-ин… — вскочил он со стула.

— Ты чего? — нахмурился я.

Сеня как-то странно заерзал, опустив глаза. Он уже доел суп и, подняв тарелку, допил остатки молока-бульена. Запеканки тоже не было видно — первой съел, похоже. Поэтому сразу засобирался на выход.

— Толстый, что за подстава⁈ Ты не мог сразу сказать⁈ — негодовал Шмель.

Я чуть наклонился и увидел, что своей пятой точкой Шмель уселся на запеканку, кем-то на стуле запасливо оставленную. Кем-то? Ясно кем! Судя по тому, как заторопился Сеня, на стуле лежала именно его запеканка. Что она там делала — другой вопрос.

— Ты нахрена это сделал? — я сразу дал понять Сене, что мы вычислили шутника.

— Так я не успел! Думал, Лева сядет… он говорил…

Щеки у него зарумянились от смущения.

— Я тебе вместо Левы в морду дам! — зашипел Шмель.

— Да это нечаянно, — сконфуженно пыхтел толстяк.

— За нечаянно бьют отчаянно! — продолжал заводиться Дима. — Миха, он мне поджопу запеканку сунул!

— Ребзя, успокоились, — миротворческим тоном произнёс я. — Сеня же сказал, что это не специально, думал хулигана проучить. Мир, дружба, жвачка. Все давайте, мизинчиками поручкайтесь…

Сеня извинился. Димка никак не отреагировал на извинения и принялся энергично растирать нос, соображая, что делать дальше. А вообще-то Сеня, конечно, молодец. Не ожидал я, что у толстяка хватит духа на подобный трюк.

А Шмель между тем переминался с ноги на ногу. Я прекрасно понимал, что он давно успел по десятому кругу прокрутить в своей голове, как товарищи поднимут его на смех, когда увидят пятно на заднице. Еще один друг, как объект насмешки, мне точно ни к чему — это лишнее внимание.

— Сядь, — сказал я ему. — Ща, давай поедим, а потом я что-нибудь придумаю. Не думается как-то на голодный желудок, идет?

— Зуд даешь? — с надеждой посмотрел на меня Шмель.

— Честно пионерское, — хмыкнул я. — Держусь за красное, — я коснулся галстука, давая понять, что мои намерения самые серьезные.

— Ладушки…

— Вот и славно, приятного аппетита.

Понятия не имею, как буду помогать Шмелю, но что-нибудь обязательно придумаю. Я наконец отправил