Я снова присел на корточки, на этот раз в тени соседнего ангара. Бетонная заливка потрескалась от времени, ползают какие-то мелкие местные мураши, ищут, чем перекусить. Погода прекрасная, весна, середина дня, благодать! Прямо за забором вырос молодой лес, периметр давно не чистили, никому не нужен был этот склад до прихода конгеретов, и что им здесь понадобилось? Бог его знает. Придет лейтенант, накопавшись в компьютерах охраны, может, просветит. А может, и нет, он перед нами не должен отчитываться. Как же неприятно заставлять себя спокойно сидеть, когда все нутро так и подтачивает: ноги в руки, и бегом отсюда! Пока не пришли взрослые и не отшлепали нас за плохое поведение. Очень плохое поведение – почти полусотню здесь положили.

Подсел рядом Спас, имени я его пока не знал – бывший спасатель, значит Спас, спросил:

– Как у вас, все спокойно прошло?

– Да. Как… даже сравнения не подберу. Если мы, курсанты, – дети, то они – дети-дебилы. Или младшая группа детсада. Один придурок свой автомат зачем-то разобрал, так я его и положил, практически со спущенными штанами. А у тебя как прошло?

– Тоже пикнуть не успели. Их на солнце разморило, и они в тенек, как мы сейчас, присели, – сказал и встревоженно огляделся. Да, аналогия неприятная. – Мне показалось или шум какой-то? – спросил он, резко вставая. – Народ, тихо, разговорчики!

Бойцы замолчали, один высунулся и успокоил нас:

– Лейтенант с группой идут.

На душе сразу полегчало. Я чуть ли не физически это ощутил, командир рядом – значит, все в порядке.

– Расселись, как стая сорок. Галдим, – констатировал Чжэн. – Могли бы и охранение выставить.

Он со значением посмотрел в сторону нас со Спасом. Точно, косяк вышел. Причем мой, мне-то в боевой обстановке командовать уже приходилось. Одно утешает, официально меня старшим не назначали, нет чувства ответственности за вверенных бойцов. Чистая психология, значит, косяк не только мой. Хотя это и чистой воды отмазка.

– Ладно, где у вас там непонятные следы?

– Вот, через ангар, – повел нас Спас.

След действительно непонятный. На всю ширину ворот, вытоптанная трава, на бетоне – земля и травинки, видимо, на ногах занесли. Следовательно, кто-то заходил в ангар. И было их много. Или есть сейчас. Мы встали за лейтенантом, окружая вход, непроизвольно направив в сторону окрашенных облупившейся зеленой краской ворот стволы штурмовых винтовок. Если они и там, то сидят тихо – ничего не слышно. Ящики, которые раньше покоились внутри, теперь занимали пространство между этим ангаром и соседним. Прислушиваюсь к себе – вроде ничего, по ощущениям в здании кто-то есть, но угрозы не чувствую, просто общая нервозность. Желание уйти отсюда и как можно быстрее. Непонятно.

– Так, – понизив голос, сказал лейтенант, присев на корточки и разглядывая следы. – Ясно, что ничего не ясно. Здесь они вышли. – Он поднялся и прошел от ворот ангара. – Обогнули кусты, – на колючем кустарнике висели клочки непонятно чего, командир снял один из них, и зачем-то понюхал, – и ломанулись неизвестно куда.

Секция забора, окружающего склады, была повалена, колючая проволока, покрывающая верх, – оборвана и втоптана в землю. Странно, люди бы отодвинули в сторону. А животные – не побежали бы на колючку. Хотя если напугать…

– А потом вернулись обратно. – Лейтенант обернулся и снова посмотрел на ворота ангара. – Давайте так. Вы, двое, по команде раздвигаете ворота. Остальные – стволы в руки и все внимание вовнутрь. Первый ряд на колено, второй – стоя. По команде, только по команде открываем огонь. Оружие с предохранителя снять! – Послышались щелчки. – Ну, открываем, поехали!

Ворота, громыхая по направляющим, начали разъезжаться, расширяя темную щель. Сначала ничего не было видно, но потом свет упал на какую-то темную массу, заполнившую бывший склад, и пахнуло оттуда чем-то теплым, влажным и животным, что ли. Спустя мгновение темная масса распалась на отдельные силуэты, почти гуманоидных очертаний – существа, с длинными, ниже колен руками, оканчивающимися заметными когтями, невысокие, мне до середины груди, на лице, подобно маске для подводного плавания, тускло блестел один огромный глаз. Как только на существ упал дневной свет, они начали шевелиться, стараясь длинными руками прикрыть орган зрения…

– Огонь! – выдохнул лейтенант и, показывая пример, длинной очередью, не снимая пальца с курка, начал поливать плотную массу этих созданий.

Я, переставив бегунок предохранителя в положение «очередь», открыл огонь. Как и все мы.

– Стоп! – крикнул лейтенант. – Три шага назад! Стреляем только по тем, кто попытается прорваться! – Сам, отпустив винтовку болтаться на ремне, полез в подсумок, извлекая оттуда гранату, взводя ее поворотом корпуса и бросая ее как можно дальше, вглубь ангара, пользуясь его немалой высотой. За ней еще одну. – Энг, Вик, Спас, огонь гранатами!

Я тоже отпустил автомат и полез в подсумок, не сводя взгляда с тварей. Первые ряды тяжелые, высокоскоростные пули-стрелки штурмовых винтовок просто превратили в крошево, пробивая не одно тело зараз. Пятнадцать стволов, со скорострельностью полторы тысячи выстрелов в минуту, и секунд пять – десять мы давили на курки… Но тварей в плотной массе было немерено, и бо́льшая часть выстрелов просто вязла в уже мертвых телах.

Метнув первую гранату, я проследил за ней взглядом. Она, ударившись, не скользнула внутрь массы этих тел, а, подпрыгнув, полетела дальше и только там затерялась из виду. Только после третьего броска гранаты стали рваться, выкашивая тварей, но и тут плотность их «построения» снижала эффективность наших действий.

– Еще три шага назад! Прекратить огонь!

Мы отшатнулись назад, плотная масса тварей распалась на отдельные тела, некоторые из которых расползались на глазах омерзительным крошевом, другие замертво падали в него. Причем эти странные создания не издавали никаких звуков или просто я оглох от нашей стрельбы? Задние ряды начали более осмысленное движение, пробираясь к нам навстречу. Лейтенант поднял руку, привлекая внимание:

– Огонь! – Спустя мгновение: – Стоп! – Снова руку вверх, дожидаясь, когда уже убитые престанут быть щитом для тех, кто пока еще жив. Как безумный дирижер, он управлял нашим огнем. Вот, похоже, мертвые перестали загораживать пока еще живых. – Огонь! – Спустя секунду: – Стоп.

Мне пришлось сменить магазин – пятьсот зарядов как в пропасть. А этих тварей еще очень, очень много. Снова команда, я, перезарядившись, снова стреляю, потом перестаю давить на курок.

Так продолжалось минут сорок. Мы стреляли, потом останавливались, снова открывали огонь, меняли использованные магазины. Кровь из ангара текла вполне себе бурным потоком – я не преувеличиваю, никогда до этого я такого не видел! И вряд ли увижу! Настоящая бойня. Это походило на работу палача, если бы я не чувствовал, что в этих тварях разума меньше, чем в крысах. Но все равно мутило. Другим, боюсь, было значительно менее комфортно. Они-то мысленно убивали врага. Удивлен, что никто не сошел с ума. Отчасти потому, что Чжэн раздал бойцам какие-то таблетки, обделив меня, Спаса и Энга. Нам просто объяснил, что уничтожали мы, по сути, животных, биологическое оружие конгеретов. И маяться угрызениями совести нечего. Нам еще в расположение бойцов нужно доставить. Мои сапоги оказались залиты кровью по щиколотку. Слава богу, обувь не промокла. Я на такое не подписывался. Стоять в ручье с кровью – это даже для меня чересчур.