– Да… странно, что сами этого не заметили… Нас и правда стараются задержать.

Бум тоже обернулся к Максу:

– Плохо дело. Пешком нам не уйти от погони. Думаю, люди барона или самого герцога уже в затылок дышат. Уж очень серьезно они за нас взялись.

Пленник, решив, что настал его звездный миг, заявил:

– Его светлости герцогу Нирусватусу нужна лишь голова сира Бума. Принесите ее в мешке, и он наверняка помилует остальных. Ну разве что уши отрежет или выпорет.

– Я тебе сейчас отрежу все, что можно у мужика отрезать, – пригрозил Бум.

– У вас нет другого выбора, – упрямо гнул пленник. – Барон Пигирус со своими вассалами пошел к Рыбице рысью, не жалея лошадей. Ему не надо было крюк к Шифке делать. Так что у брода вас будет ждать его отряд. Луга вокруг Рыбицы по нашему берегу просторные, есть где разгуляться. У вас восемь полудохлых кляч осталось, а у нашего барона семь рыцарей, с ними оруженосцы и свита. Втопчут вас в траву, как жаб.

Бум пнул пленника по макушке, заставив замолчать, и обернулся к Максу:

– Самое время вам подумать, что делать дальше. Или режьте мне голову, или надо не попасться на глаза этому сыну ублюдка Пигирусу.

Пойманный лучник зашипел:

– Когда придет время суда, я расскажу барону, как ты его оскорбил. Смерть твоя будет собачья, позорная!

Рыцарь без слов вытащил меч, коротко рубанул пленника в горло:

– Наконец-то заткнулся! – хохотнул Гурк.

Бум, не обращая внимания на агонизирующее тело, корчащееся у ног, вновь обернулся к Максу:

– Ну что решать будем?

Макс пожал плечами:

– Нас мало, бой мы не потянем. Надо поворачивать на юг и переходить Рыбицу выше их засады.

– Плохая идея. Через Рыбицу один брод, на ее повороте. Кратчайший путь к Фреоне… так говорят. Если переходить ее выше, в самые болота уткнемся. Что там ваши кшарги про эти болота говорят? Знают они там тропы?

– Вряд ли. Им незачем туда соваться. Говорят, эти болота опасны и непроходимы.

– Эх… лучше голову отрежьте… ненавижу болота…

* * *

Добрыня присел на скамью и кивнул Олегу:

– Вот, это наш химик, Серега, про которого я тебе говорил.

Плюгавенький мужичок суетливо кивнул в знак приветствия, обернулся к Добрыне:

– Я еще не подобрал точную пропорцию, но вроде бы эта селитра хорошая. Вот смотрите.

Покопавшись среди множества плошек и кувшинчиков, расставленных на столе, химик выставил тарелку с горкой серого порошка.

– Подождите минутку, я светильник принесу.

Проводив взглядом спину специалиста, скрывшегося в сарае, Олег поморщился:

– Ну и воняет же здесь.

– А чего ты хотел… это же кожевня. Потому за стенами и работают, иначе в поселке не продохнуть будет.

– Не внушает мне доверия этот химик. Я порох черный видел: он не так должен выглядеть.

– Критику разводить легко, а ты вот найди мастера получше.

Пороховых дел мастер выскочил из сарая, поспешно плюхнул на стол жировой светильник, зажег от него лучинку, поднес к тарелке. Серая кучка зашипела, выбросила язык пламени, пробушевав секунды две-три, оно резко пошло на убыль, оставив после себя жалкое пятно дымящегося шлака.

– Вот, вроде уже получше горит, – обрадовался Сергей.

Олег хмыкнул и поинтересовался:

– А ты вообще откуда химию знаешь? Учился? Работал?

– И учился, и работал.

– Что-то я у нас в городе пороховых заводов не встречал…

– Ну так небось завод безалкогольных напитков знаешь, вот там я технологом и работал.

Олег покачал головой:

– Дерьмо это, а не порох… Серега, лучше бы ты на динамитной фабрике работал – я в детстве и то лучше делал разную гадость для бомбочек.

– Ну так я пропорцию точную не знаю, надо подбирать, – начал суетливо оправдываться «химик». – И вообще, вы много от меня хотите: да никто в наше время подобное делать не может. Нет таких людей. Надо все придумывать заново.

Из-за спины радостно донеслось:

– Здравствуйте, дяденька Добрыня!

Лидер островитян чуть не поперхнулся:

– Кислый! Лом! Мать вашу! Вы какого здесь делаете?! Я же ясно сказал вам с гонцами убираться!

– Так мы пропустили их уход, – подчеркнуто-виновато ответил Кислый.

– Ну амба вам, торчкам! Связанными отвезу и сдам Кругу!

– Дядя Добрыня, ну что вы такой злой. Мы же вам помогли, жизнями рисковали ради вас. Что вам стоит поделиться одной-единственной лодочкой?

Лом, подкравшись к столу и осмотрев выставку химикатов, с любопытством поинтересовался:

– А че это вы тут делаете?

– Кружок «Юный химик» у нас тут, – буркнул Добрыня. – Пока дармоеды вроде вас под ногами путаются, мы делом занимаемся, порох пытаемся вот сделать.

– А чего тут пытаться? – недоуменно протянул Лом. – Берешь и делаешь.

– Ну раз ты такой умный, может, сам и сделаешь? – въедливо предложил Добрыня.

– Не вопрос, – небрежно заявил Лом и бесцеремонно расположился рядом с Олегом.

Глядя, как ловко он завозился с посудой, островитяне переглянулись и без комментариев стали следить за действиями Лома. Тот быстро, но без суеты, что-то смешивал, толок, просеивал через чайное ситечко, из плошки светильника временами капал жидким жиром и даже плюнул пару раз. Высыпав приготовленную смесь на жестяную лопатку, он, постоянно потряхивая, подсушил ее над пламенем и лениво заявил:

– Вот вам и порох. Дерьмо, конечно, но на нормальный состав тут у вас кое-чего не хватает.

Добрыня, сунув нос в лопаточку, недоверчиво буркнул:

– Да это чай какой-то… гранулированный. Торчок ты конченный, как у тебя совести хватило нам голову морочить? Ты же даже взвешивать ничего не стал, смешал все, что видел!

– А че тут взвешивать? Это ж не термит, отклонение на один процент легко допустимо. Вот сами смотрите, если не верите.

Лом сунул лучинку в лопаточку. Яркая вспышка заставила всех шарахнуться, под крышу навеса ушло облако дыма, на лопаточке осталось темное пятно нагара.

– Нормальный порох. Только грязноватый немного. Но за пять минут из этого дерьма лучше не сварганить.

Добрыня молча переглянулся с Олегом и вкрадчиво поинтересовался:

– Скажи-ка, Лом, ты что, химик по образованию?

– Не, я на экономиста учился… только недоучился.

– А откуда знаешь, как порох делать?

– Так чего тут знать? Три компонента, пропорция легкая, почти все в селитру идет, просто перемешать получше и на гранулы пустить.