– К тому же убивают в основном женщины. Ты оценишь.

Наклонившись, Бронвин медленно, нежно целует меня в щеку.

– Не сомневаюсь, – воркует она, и мне все сложнее себя контролировать…

– Твой отвлекающий маневр слишком очевидный, – замечаю я.

Бронвин целует меня в другую щеку, затем ее губы спускаются к шее.

– Тебе что-то не нравится? – с улыбкой спрашивает она.

Как только я прижимаю ее к себе, мрачные мысли испаряются.

– Шутишь? – усмехаюсь я и прикасаюсь к ее губам своими.

Наши тела сливаются в единое целое, словно складываются детали мозаики, о существовании которых я вспоминаю, лишь когда рядом Бронвин. Я толкаю ее на подушки и целую еще яростнее, мои руки проникают под ее рубашку… И вдруг Бронвин, смеясь, отстраняется.

– Только не здесь. – Она поправляет очки, почти сползшие с носа. Ее волосы растрепаны, щеки залиты ярким румянцем. Обожаю! – Вдруг кто-то из твоих соседей вернется?

– Тогда идем в мою комнату? – с надеждой предлагаю я.

– Через десять минут мне надо встретиться с Мейв.

– Нам хватит.

Не успеваем мы пошевелиться, как слышим звонок в дверь.

– Чур, не я! – орет с кухни Дикон.

Бронвин соскальзывает с меня, и я хмуро плетусь открывать.

– Девяти с половиной минут мне тоже хватит, – замечаю я напоследок.

Я ожидаю увидеть курьера или какого-нибудь еще типа, которым Кристал периодически гадает на картах Таро, однако на пороге стоит кое-кто другой.

– Привет, пап, – говорю я, открывая дверь шире. – В чем дело?

– Здравствуй, Нейт. – В руках у него картонная коробка. – Мне привезли твой порошок для ящериц.

– Прости. – Я беру коробку. С прошлого года я подсыпаю питомцу в еду кальциевый порошок – еще одна рекомендация от Бронвин, которая не слишком-то радует Стэна. В интернет-магазине, где продаются эти добавки, я изначально указал старый адрес, и теперь, делая заказ, иногда забываю вбить новый. – Я мог бы и сам заехать.

– Я все равно шел на работу, – отвечает отец, переминаясь с ноги на ногу.

Вообще-то он сейчас работает в «Бэйвью-Хай», а я живу далеко от школы. Впрочем, без лишних слов я впускаю его в дом. Бросив пить, он похудел, поэтому полинявшая футболка и старые джинсы висят на нем. Мать накупила ему новых вещей, но месяц назад она все-таки переехала в отдельную квартиру, и теперь никто за его одеждой не следит. Я поневоле задерживаю взгляд на его пальцах – нет ли дрожи, верного признака того, что отец сорвался. Не знаю, прекращу ли когда-нибудь эти проверки.

– Хочешь, посидим у меня? – предлагаю я, при этом с грустью понимая, что лишаю себя без малого восьми минут наедине с Бронвин.

Я не в обиде на мать за то, что она съехала: от их с отцом брака все равно осталось одно название. Она и так жила у нас больше года, помогая отцу встать на ноги и пройти реабилитацию. Мать заслуживает комфортного личного пространства, да и вряд ли она удержит отца, если его потянет к спиртному. Это под силу лишь ему самому. Отец пока не привык жить один, поэтому то и дело под разными предлогами заходит ко мне.

– Да нет. Пойду я. Ты, вижу, занят, – отвечает отец, вглядываясь в холл за моим плечом. – Здравствуй, Бронвин! Рад тебя видеть.

– Взаимно, Патрик. – Бронвин подходит к нам. Ее волосы уже гладко зачесаны в привычный хвост. Не знаю, когда отец успел стать для нее просто «Патриком», но ему явно это нравится. – Я уже собиралась уходить. Хорошо, что мы не разминулись. Я тут подумала… Может мы с Нейтом как-нибудь заедем к вам в гости, приготовим ужин? Как насчет следующей недели? Бабушка поделилась со мной новым рецептом санкочо[3], и у меня уже руки чешутся его опробовать – если, конечно, вы не против стать моим подопытным.

Отец улыбается, отчего на его изнуренном лице сильнее проступают морщинки, и на мгновение я вижу, что имеет в виду мать, когда говорит: «Вы двое так похожи».

– Конечно! Я с удовольствием. Как только у Нейта выдастся свободный вечер, – добавляет он, с надеждой глядя в мою сторону.

Не устану повторять, что моя девушка в миллион раз лучше меня. Это я должен был подать идею о совместном ужине.

– Может, в среду? – предлагаю я.

– Отлично! – улыбается Бронвин.

– Буду очень ждать, – говорит отец. Затем он неуверенно делает шаг назад, как будто собирается уходить, однако замирает. – Послушай, Нейт… ты точно не забрал по ошибке мои ключи? Нет, не от дома, – поясняет он, не позволив мне возразить. – Те я нашел ровно там, где ты сказал. Я про рабочие ключи. Они как сквозь землю провалились!

– Точно не брал, – говорю я, чувствуя нарастающее беспокойство.

Отец наконец-то вылечил спину, которую повредил много лет назад во время кровельных работ. Конечно, новость хорошая, но из этого следует, что с точки зрения властей он теперь трудоспособен и ему ни в коем случае нельзя терять место в школе. Иначе его счета будем оплачивать мы с матерью, а для меня это означает третью работу и…

Бронвин ободряюще берет меня под руку. Я считываю: «Решай проблемы по мере поступления». Она повторяет мне эту мантру всякий раз, когда мячики, которыми я жонглирую, рискуют посыпаться мне на голову.

– А вы не могли оставить ключи на работе? – спрашивает Бронвин.

– Вряд ли… – задумчиво отвечает отец. – Хотя возможно. Я… Иногда у меня мозг как в тумане, понимаете?

– Ага, – киваю я. – Попробуй вспомнить, где конкретно был и что делал, повтори свой маршрут шаг за шагом. Хочешь, помогу с поисками?

Не уверен, что окажусь полезен, но мне нужно как-то скоротать час перед сменой в загородном клубе.

– Я сам. – Отец оттягивает резиновый браслет, и тот щелкает ему по запястью. Этот способ борьбы со стрессом предложила мать, и теперь браслет постоянно у отца на руке. – Не стоит тебе сегодня заходить в школу, Нейт. Да и завтра… и еще какое-то время…

Не нравится мне его бегающий взгляд.

– Это еще почему? – с тревогой спрашиваю я.

Если он носит на работу выпивку, я его убью. В переносном смысле, конечно. Хотя кто знает…

– Понимаешь, в школе иногда тренируется… тот парень, – рассказывает отец. – Со своим инспектором по надзору. Или кто он там. В общем, с каким-то типом в форме.

Похоже, у меня тоже затуманился мозг, потому что до Бронвин гораздо быстрее доходит, о ком речь.

– Джейк Риордан? – выдыхает она, вцепившись мне в руку. – Это точно он? Как его вообще подпустили к школе?

– Он самый, – подтверждает отец. – Видел его на спортивном