Слуга принял его прохладно и проводил в библиотеку. Прошло несколько минут, прежде чем в комнату вошел сэр Роберт Карлтон, очень аккуратно закрыв за собою дверь. Он оказался выше среднего роста и худощав. Его лицо было чрезвычайно благородным, но природная мягкость выражения лишала его высокомерия.

— Как я понимаю, вы желали видеть меня? — тихо спросил он. Его голос был ясным и четким, в нем сквозило легкое удивление.

— Да, сэр, — ответил Питт. — Если вы позволите. Простите меня за визит в неурочный час, но я хотел быть уверенным, что застану вас дома. — Карлтон вежливо ждал, и он продолжил: — Думаю, у меня есть причина предполагать, что мать младенцев, найденных в саду на площади, может проживать в вашем доме… — Он замолчал, готовясь услышать гневное отрицание. Но вместо этого он увидел, как кожа на высоких скулах Карлтона натянулась, словно он испытывал боль. Питт удивился. Возможно, тот уже знал об измене или, по крайней мере, подозревал свою жену. Может ли статься, что он принял этот факт и давно принимает участие в этой частной битве?

— Простите, — вздохнул Карлтон. — Бедняжка.

Инспектор смотрел на него, не отрывая глаз.

Сэр Роберт повернулся к Питту. Беспокойство и сострадание читались в его лице. Это было нечто, чего инспектор не понимал, но силился понять, и поэтому чувствовал себя виноватым. Питт ощутил прилив гнева по отношению к Ефимии и Брэндону Балантайну, с которым еще не встречался.

Карлтон снова заговорил:

— У вас есть соображения, кто эта женщина, мистер Питт? Что с ней будет?

— Это, скорее всего, зависит от обстоятельств, сэр Роберт. Если дети были мертворожденными, тогда, возможно, не будет никакого уголовного расследования. Правда, ее репутация будет разрушена, она потеряет работу и не получит рекомендации, чтобы найти другую. Если, конечно, она не редкий везунчик.

— А если они не мертворожденные?

— Тогда она будет осуждена за убийство.

— Ясно… Полагаю, это неизбежно. И несчастная женщина будет повешена.

Питт слишком поздно понял, что не должен был этого говорить. Следовало оставить ситуацию под сомнением. Возможно, из-за этой маленькой небрежности Карлтон не станет помогать ему.

— Это только мое мнение, — попытался он исправить положение. — Конечно, там могут быть смягчающие обстоятельства… — Томас мог бы придумать много таких обстоятельств, но ему в голову не приходили те, что могли бы повлиять на лорда, на его чувство справедливости.

— Вы сказали — кто-то в этом доме, — продолжил сэр Роберт, будто не слыша собеседника. — Я правильно понял — вы еще не знаете, кто это?

— Нет, сэр. Я подумал, что, возможно, леди Карлтон, которая лучше знает слуг, могла бы мне помочь.

— Так нужно пригласить ее и ввести в курс дела.

— К сожалению, придется.

— Очень хорошо. — Лорд взялся за шнур колокольчика и подергал.

Появился слуга. Карлтон приказал ему пойти к Ефимии и попросить ее спуститься. Они молчаливо ждали, пока не появилась миссис Карлтон. Женщина закрыла за собой дверь и прошла в кабинет. Ее лицо было спокойным, открытым; оно не изменилось даже в тот момент, когда она увидела Питта. Если Ефимия действительно виновата, это означает одно из двух: либо она из породы людей, которые не заботятся о чувствах других, либо она талантливейшая актриса.

— Дорогая, инспектор Питт считает, что матерью этих несчастных малюток может быть кто-то из нашего дома, — вежливо сказал Карлтон. — Мне очень жаль, но необходимо, чтобы и ты попыталась помочь нам.

Ее лицо немного побледнело.

— Дорогой мой, прошу прощения. Конечно, это не меняет дела, но я даже подумать не могу о том, что это кто-то, кого я знаю. Вы уверены, инспектор? — Ефимия повернулась, чтобы посмотреть на Питта. Она была очень привлекательной женщиной. От нее исходило тепло, которое возбуждало больше, чем красота.

— Нет, мэм… но у меня есть причина, чтобы верить в это.

— Какая причина? — спросила Ефимия.

Питт сделал глубокий вдох и… решился.

— Кажется, кто-то из этого дома имеет связь… любовную связь.

Он наблюдал за ее лицом. Сначала оно оставалось безмятежным и спокойным, выражая простую заинтересованность. Затем слегка напряглись руки, лежащие на ярко-фиолетовом шелковом платье. Щеки слегка порозовели. Питт взглянул на Карлтона, но тот выглядел отстраненно и рассеянно.

— Вы уверены? — спросила Ефимия после небольшой паузы.

Инспектор продолжил:

— Есть большая вероятность, что в результате этой близости женщина осталась с ребенком.

Лицо леди покраснело еще сильнее, словно ей стало больно. Она отвернулась от него так, чтобы оказаться в тени.

— Я понимаю.

Карлтон еще ничего не понимал, кроме того, что его жена обеспокоена судьбой своих служанок.

— Дорогая, может, тебе стоит порасспросить слуг? Вы ведь этого хотите, инспектор?

— Если леди Карлтон чувствует, что она может что-то выяснить. — Питт смотрел на нее. Он нарочно выбирал слова так, чтобы она могла понять их смысл, непонятный для постороннего.

Ефимия продолжала стоять в тени.

— Что бы вы хотели узнать, мистер Питт?

— Сколько времени… продолжалась… близость… — сказал он очень тихо.

Леди глубоко вздохнула.

— Ее могло не быть… этой любовной близости… — Она пыталась выбирать правильные выражения, но ей это не удавалось. — Могли быть только эмоции… чувства…

— Дорогая, нас не интересуют эмоции, — прервал ее лорд. — Вопрос заключается не в том, что это было. Мы имеем двух мертвых детей, найденных в саду на площади.

Она резко повернулась и уставилась на них. В ее глазах застыл ужас. Зрачки расширились.

— Вы не можете полагать… я подразумеваю… вы не можете прийти к заключению, что из-за того, что кто-то был… близок с кем-то, то они ответственны за эти… смерти! Вокруг площади проживает множество людей, которые имеют близкие отношения или другие… какие-то…

— Ефимия, есть разница между ничего не значащим флиртом и связью, от которой могут родиться двое детей. — Карлтон продолжал оставаться вежливым, здравомыслящим, почти бесстрастным. — Мы не говорим о простом обожании или ухаживании.

— Конечно же, нет! — Леди сказала это очень резко. Затем, увидев, что на лице супруга отразилось удивление, она с некоторым усилием взяла себя в руки.

Питт, стоящий рядом с ней, увидел, как напряглись мускулы на ее лице. Она сдерживала дыхание, и ему было заметно, как натягивается материал ее платья. Его заинтересовало, была ли для Карлтона очевидной ее растерянность. Замечал ли он подобное раньше? Они казались очень странной парой уже много лет. Выдали ли ее замуж честолюбивые или бедные родители, исходя из своего расчета? В его мозгу мелькнула мысль, что подумала бы Шарлотта (скорее, что бы она сделала), окажись она на месте этой леди. Он должен увидеть молодого Брэндона Балантайна как можно скорее.