litbaza книги онлайнИсторическая прозаУрга и Унгерн - Максим Борисович Толмачёв

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 105
Перейти на страницу:
горечь пороховой гари была приятнее зловония темного барака. Узников выстроили по возможности в ровную шеренгу, вид они имели жалкий и щурились, привыкая к яркому свету, которого были лишены последние месяцы.

– Тубанов, вот этого жида я знаю! – Щуплый казак с рыжей бородкой вывел под локоть из строя грязного человека в рваной обуви.

Тубанов соскочил с коня, подошел к бывшему узнику и достал из-за пояса кривой нож. Резким движением снизу вверх распорол бедолагу от паха до груди. Все произошло очень быстро, фигурка человека дернулась, жертва издала не то стон, не то шумный вдох и, осев на землю, завалилась набок.

Зарезанный некоторое время еще тряс головой, а Тубанов уже шел дальше вдоль шеренги, вглядываясь в лица. Был он коренастым и плотно сбитым. Его разбойничья физиономия с глубоко сидящими волчьими глазами не выражала ни удовольствия, ни озлобления, на ней отпечаталась скука и усталое равнодушие. Толстые негритянские губы делали Тубанова похожим на кровожадного мавра из женских романов, в которых непременно такой типаж играл роль главного злодея. В нем чувствовалась сила, власть и решительность, очевидно, именно Тубанов был командиром тех бойцов, которые освободили нас из неволи.

– Ба-а-альшивики есь? – нараспев произнес он с монгольскими интонациями, хотя, скорее всего, был калмыком или бурятом, а может быть, полукровкой.

Внимательно обвел взглядом шеренгу. Никто не ответил на его вопрос. Некоторые, правда, потупили взор или отвели глаза в сторону. Тубанов это заметил и, указав на тех, кто отреагировал, дал знак вывести их вперед.

Его подручные наверняка знали, что делать в таких случаях. Это были странные люди с плоскими лицами, низкорослые и жилистые. Судя по нарядам, головным уборам и украшениям в ушах, это были тибетцы. Действовали они очень проворно и слаженно. Ловко сбили пленников с ног, перерезали им горло и, выпустив на землю кровь, обезглавили. Головы собрали в брезентовый мешок, который Тубанов приторочил к своему седлу. После этого отряд оседлал лошадей, и всадники, не сказав на прощание ни слова, ускакали прочь. Некоторое время бывшие узники стояли в нерешительности, растерянно переглядываясь и стараясь не смотреть на обезглавленные тела. Потом, как бы опомнившись, стали расходиться в разные стороны. Через несколько минут перед зданием тюрьмы не осталось никого, кроме меня. Мне некуда было спешить, я не знал, куда идти, кроме того, я был так истощен своим долгим заключением и неожиданной кровавой развязкой, что не нашел ничего умнее, чем сесть рядом со входом в тюрьму на лавочку, где раньше коротала время охрана. Солнце светило мне в лицо, я был жив и, судя по всему, улыбался.

Мнимая свобода

К зданию тюрьмы подкатил «фиат» цвета хаки. Оттуда бодро выскочил, хлопнув дверцей, офицер и направился ко мне:

– Ивановский?! Кирилл, ты обрился наголо! – Это был Рерих.

Я улыбался и молчал, он улыбался в ответ.

– Бурдуков тут? – озираясь, спросил Рерих, я отрицательно покачал головой. – Ну-ка давай помогу. – Рерих взял меня под руки и довольно легко поднял со сторожевой скамейки. – Серега! Хитун, ты что, заснул? Подсоби!

С водительского места соскочил боец в очках авиатора и, придерживая дверцу, помог мне забраться на заднее сиденье.

– Давай на Захадыр к дунганам, сейчас устроим Ивановского и потом в штаб!

Хитун кивнул, и автомобиль, выбрасывая из-под колес промерзший щебень, с шумом понесся прочь.

Урга сильно изменилась за эти месяцы. Мы с трудом объехали пару перевернутых телег, на первом же перекрестке заметили несколько трупов китайских гаминов. В воздухе пахло пожаром, ставни домов были закрыты, лавки заперты. Вдоль всей дороги лежало множество стреляных гильз, валялись в беспорядке трупы лошадей и обезглавленные человеческие тела.

– Тубановские тут уже похозяйничали! – кивая на обезглавленные трупы, кричал Хитун с водительского места, стараясь перекрыть шум мотора.

– Держись, Кирилл! – Рерих хлопал меня по плечу и улыбался. – Сейчас у дунган лапши поедим, а после выспишься, придешь в себя, я тебя в курс дел введу.

На Захадыре было пустынно, трупы на земле не валялись, зато на воротах китайской лавки на ветру болталось несколько гаминов, подвешенных за шею. Постоялый двор дунган оказался закрыт. Рерих, однако, так рьяно колотил ногой по воротам и выкрикивал угрозы, что наконец нам открыл двери старенький дунганин и, пропустив внутрь нас с Рерихом, довольно шустро накинул на петли засов. Хитун уехал в штаб, а мы прошли во внутренний двор, через который попали в уютный зал с теплой чугунной печью и множеством столов. Мне впервые за несколько месяцев захотелось заплакать от счастья. Рерих, улыбаясь, снял свою шинель, бросил ее на топчан рядом с печью и помог мне лечь за стол на многочисленные подушки. Прибежавший дунганский мальчик смотрел на меня недоверчиво и выжидательно. Я был грязен и, конечно, дурно пахнул. Рерих со своей постоянной улыбкой на лице распоряжался, активно помогая жестами там, где не хватало слов. Вскоре мне принесли таз и горячую воду. Не без посторонней помощи я обмылся и обтерся сухим чистым полотенцем, при этом воду пришлось менять несколько раз. Рерих распорядился меня побрить, и к тому моменту, как принесли горячую лапшу, лепешки и чай, я чувствовал себя человеком, попавшим неожиданно и незаслуженно в райские кущи.

– С верхней одеждой решим позже, твое тряпье надевать никак нельзя, хотя бы из уважения к хозяевам. – Рерих подозвал мальчика-дунганина, выдал ему несколько монет и что-то доходчиво объяснил.

Мальчик, покивав, пересчитал монеты и убежал прочь, а я набросился на лапшу. Глотал обжигаясь, запивая горячим острым бульоном. Рерих ел не спеша. Я покосился на него и, пожалуй, впервые заметил, что его улыбка исчезла, уступив место задумчивости. Он посмотрел на меня, нахмурившись, потом порылся в карманах, достал из-за пазухи какую-то небольшую склянку и поставил на стол. Улыбка вновь осветила лицо Рериха, и он принялся доедать лапшу. Я глянул на склянку лишь мельком. Лапши в моей тарелке уже не оставалось, лепешкой я насухо вытер ее края, после чего принялся за чай.

В желудке моем впервые за несколько месяцев оказалось что-то горячее и сытное. Я развалился на подушках, наслаждаясь теплом окружающей комнаты. Чугунная печь немного чадила, но это совсем не портило ощущений и даже придавало домашнего уюта, отчего глаза сами собой начали закрываться, и я совсем незаметно погрузился в крепкий беспробудный сон.

Проснулся в сумерках и не сразу смог понять, утро на дворе или вечер. Небольшая комнатка, довольно удобная кровать, таз с водой. На грубо сколоченном стуле – одежда стопкой, на его спинке – аккуратно повешенная новенькая

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 105
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?