На самом деле Михаилу Чаровичу было нужно узнать, не видели ли его самого, когда он «беседовал» с водяным чудовищем. Учитывая, что на «Цесаревиче Андрее» накануне произошло кровавое убийство, дело могло принять нежелательный оборот. А ему нужно было как можно дольше скрывать свое инкогнито.

В этом смысле ему повезло — ни один пассажир, ни один матрос или вахтенный не заметил ничего подозрительного. Но тщательный обыск и многократные расспросы выявили, что, во-первых, исчез один из пассажиров второго класса, купеческий посыльный из Закаменья, Петр Михайлик, а вместе с ним и одна из запасных шлюпок. Всего их на борту «Царицы Елизаветы» было две, и третью держали привязанной у борта, потому как на палубе не было места. И вот эта запасная исчезла.

Услышав об этом, Михаил Чарович не удивился.

— Теперь вы понимаете, что я имел в виду, когда говорил, что надо быть в Руже как можно скорее? — спросил он капитана. — Подозреваю, что этот самый Петр Михайлик так или иначе причастен к исчезновению княжны Владиславы Загорской. Может быть, они бежали вместе. Может быть, он похитил ее с целью получения выкупа.

— А может быть, девушка просто оказалась не в том месте не в то время, — послышался за спиной чей-то голос. Князь обернулся — на пороге капитанского мостика показался один из пассажиров. Владислава бы узнала его, это именно он беседовал с пожилой графиней. Узнал бы его и Лясота — того самого инквизитора, который из всех собравшихся на пристани Дмитрова выбрал и заговорил именно с ним.

— Что вы имеете в виду, сударь? Э-э… не имею чести…

— Юлиан Дич, к вашим услугам, — отрекомендовался вошедший. — Я имел честь беседовать с некоторыми из пассажиров и могу утверждать со всей уверенностью, что по крайней мере один из них не тот, за кого себя выдает.

— Это он! — воскликнул князь Михаил. — Он похитил мою падчерицу!

— Вполне может быть, — кивнул Юлиан Дич. — Во всяком случае, я бы не отказался побеседовать с этим человеком еще раз.

— Хорошо, — кивнул капитан. — Мы постараемся прибыть в Ружу как можно скорее, чтобы вы сделали в полицейском участке заявление о розыске вашей падчерицы и ее спутника.

Михаил Чарович подавил вздох и потихоньку отступил подальше, стараясь встать так, чтобы между ним и предложившим свои услуги Юлианом Дичем было хоть какое-нибудь препятствие. Едва колючий, тяжелый взгляд инквизитора скользнул по его лицу, он сразу понял, что этот человек способен видеть невидимое. И конечно, он быстро сообразит, кем на самом деле является так называемый «князь Чарович» и какой у него на самом деле интерес к исчезнувшей девушке. Он так у долго ее выбирал, так тщательно обхаживал, подбирая обходные пути, так стремился подобраться поближе, что теперь просто не мог допустить, чтобы все его труды пошли прахом.

Луч солнца скользнул по лицу молодой девушки, пощекотал сомкнутые веки, погладил по лбу и щекам теплой ладошкой. Владислава поморщилась, чихнула, неловко дернув головой, задела борт лодки и, ахнув, выпрямилась. С удивлением огляделась по сторонам, выбираясь из объятий сна. Ей понадобилось минуты две, чтобы понять, где она находится и почему тут оказалась. Пароход, противные ей объятия отчима, отчаянный поступок, побег с незнакомым ей мужчиной, ночь наедине, сон…

А кстати, где он? Лодка наполовину вытащена на берег, вещей никаких нет, она одна. Неужели этот человек ее бросил? Он вроде бы не похож на проходимца.

Высвободившись из одеяла, Владислава осторожно приподнялась в лодке, хватаясь за борта, добралась с кормы на нос и осторожно ступила на берег. Высокая трава цеплялась за подол, ветки тянулись к самому лицу, мешая осмотреться. Отводя их рукой и на каждом шагу сражаясь с буйной растительностью, девушка кое-как продралась сквозь заросли на открытое пространство… и чуть не наступила на пропажу.

Ночной спаситель полусидел, опершись спиной о мешок со своими вещами, вытянув ноги и склонив голову на грудь. Он казался спящим, но едва трава зашелестела под ногами девушки, встрепенулся, выпрямляясь.

— Вы?

— Я… — Владислава огляделась. — А где мы?

— На берегу. Почему вы бросили лодку?

— Я?

— Ну не я же! Вы оставались на борту, вам и должно о ней заботиться.

— Но я не… — девушка вспыхнула, — я вам ничего не должна! Это вы должны помочь мне добраться к отцу, в Загорье. Я вам заплатила. — Рука сама поднялась к ключицам, где еще недавно висел бриллиантовый кулон.

— И на этом основании думаете, что сделали меня своим слугой? Я никому и никогда не служил, запомните это!

Владислава задохнулась от возмущения. Что он себе позволяет?

— Что вы себе позволяете? — слова сорвались с языка прежде, чем она успела подумать. — Как вы со мной обращаетесь?

— А как?

— По-хамски! И извольте встать, когда разговариваете с дамой! — Она притопнула ногой.

Лясота, развалившись на траве, снизу вверх изучающе глядел в ее лицо. Ночью в лодке и на палубе парохода рассмотреть невольную попутчицу было некогда. Девушка как девушка. Темно-русые волосы, сине-серые глаза под густыми бровями, упрямо сжатый маленький рот. Можно даже сказать — симпатичная, а для кого-то и красивая. Роста обычного, среднего, и на вид совсем юная, хотя под платьем проглядывает соблазнительная фигурка! На каторге Лясота видел женщин только из числа жен и подруг своих товарищей по несчастью, потом около года, пока скрывался у биармов и работал на торговца пушниной, все-таки встречал их иногда, посему не слишком оголодал без женского общества и мог спокойно смотреть на эту девушку.

Владислава тоже уставилась на своего невольного спасителя. Ростом он был выше нее, сложением так же крепок, как ее отчим, но намного моложе. Волосы, золотисто-русые, взлохмачены, острижены кое-как — видно, что стриг не парикмахер. И вообще он явно давно не стригся. Лицо… приятное лицо, с правильными чертами. Даже неожиданно для человека неблагородного происхождения. Глаза серые с золотистыми искорками. Правда, все портил шрам на подбородке и проступившая щетина. Владиславе нравились гладко выбритые мужчины.

— Ишь ты, — промолвил он. — Дама…

— Да! — воскликнула Владислава, теряя терпение. — А вы — хам и невоспитанный тип! Я — княжна и…

— А я — не ваш холоп. Учитесь вежливо разговаривать с людьми.

— Я и так вежлива. — Владислава сжала кулаки, пытаясь удержать себя в руках. Дома мама вечно выговаривала ей за то, что дочка бывает несдержанна в речах. Она в свое время наговорила отчиму много дерзостей. Княгиня Елена ее одергивала, а князь Михаил только подтрунивал. Додерзилась на свою голову…

— Что-то не похоже. Ладно, дело прошлое. — Лясота все-таки встал, отряхивая штаны от травы. — Сейчас я проверю лодку и немного отдохну. А вы пока покараульте.

— Ну, знаете… — начала Владислава, но мужчина ей не ответил, направляясь в заросли.