Небольшое садоводство, где находился Котин дом, располагалось хоть и поблизости, но чуть в стороне от благ цивилизации Курортного района северной столицы, и дорога к нему пролегала мимо полей, заросших гигантским борщевиком, и оказалась вся в ямах и колдобинах. Ирка радовалась, что взяла напрокат именно внедорожник и рассуждала, что на Родине без хорошего внедорожника вообще, не жизнь, а сплошное мучение. Наташа мысленно соглашалась с подругой. Ей вообще казалось, что жизнь на Родине и с внедорожником-то не сахар. Хотя если б у неё был внедорожник, она, наверное, чувствовала бы себя гораздо уверенней. Она вспомнила бесстыжего сантехнического персонажа, у которого как раз имелся внедорожник и подумала, что тот после столь неудачного Наташиного падения почему-то больше не попадается ей на глаза. Видимо руководимая им бригада отремонтировала всё, что требовалось, и переехала на другой объект. Она решила, что надо бы уточнить этот вопрос у главного инженера, потому что не худо бы всё-таки перед персонажем извиниться. Ведь он спас ей лицо и шею, а вполне вероятно, что и вовсе жизнь. Подумаешь, облапал, тем более что блузка Иркина от отпечатков его лап очень быстро отстиралась. Не специально же он Наташу лапал, а по делу. А даже если б и специально? Кстати, почему бы и нет? Вот когда её в последний раз кто-то лапал? Да уж. Вела себя как гимназистка. Тут же вспомнила, что персонажа зовут Роман, и решила назавтра обязательно осведомиться о нём у главного инженера.

Котин дом прятался среди плодовых деревьев и кустов за невысоким забором. Над домом гордо развивался красный флаг с серпом и молотом. Ворота для Иркиной машины открыл небритый лохматый мужик в несвежей майке-алкоголичке и камуфляжных штанах. Во дворе под недостроенным навесом Наташа увидела два заляпанных грязью внедорожника, но каких-то маленьких, раза в два меньше Иркиного.

– Это что за машинки такие? – поинтересовалась она у Ирки, когда они въезжали во двор.

– Это русский вариант моего шевроле, – пояснила Ирка. – Шевроле-Нива называется.

Наташа тяжело вздохнула и в очередной раз пожалела всех, кто не в Америке.

Когда выгружались из машины, в нос ударил запах навоза. Наташа пожалела, что не надела маску. Ирка сказала, что Котя вместе со всей её семьёй сами переболевшие и сто раз привитые, отчего антитела у них буквально зашкаливают, так что бояться гостям нечего. Разумеется, маски имелись у Наташи в сумке, но доставать их и надевать ей показалось уже бесполезным. Вспомнился детский стишок: «Хорошо в краю родном, пахнет сеном и говном». Сеном, однако, ни капельки не пахло.

Дом Коти, выстроенный из белого силикатного кирпича, выглядел по-советски добротно и зажиточно. Мужик закрыл ворота, поздоровался, представился как Котин муж, не называя своего имени, и пригласил проходить. Сам он пошёл вперёд, показывая дорогу. Вошли в большую прихожую, обшитую местами обшарпанной вагонкой и заваленную разномастной обувью на все случаи жизни и все времена года. Во всю стену располагалась огромная вешалка, на которой в три, а то и в четыре ряда висели какие-то куртки, ватники, пуховики, плащи и даже драповые пальто. Всё выглядело весьма замусоленным, а пол, похоже, вообще никогда не мыли. Ирка замерла, явно пребывая в растерянности, а Наташа печально подумала: «Добро пожаловать на Родину, дорогая подруга». Хотя, наверное, и в Америке полно таких вот пейзан, не заморачивающихся по поводу чистоты и порядка.

– Заходите смело, – обнадёжил Котин муж, – мы летом обувь не снимаем.

«Сомневаюсь, что вы её вообще когда-нибудь снимаете», – мысленно ответила ему Наташа.

За дверью прихожей оказалась большая вполне себе современная кухня-гостиная, пахло жареными грибами. В углу помещения располагался чумазый камин и большой диван, заваленный каким-то барахлом, на стене светилась и бубнила новостями огромная плазменная панель. Большой обеденный стол также оказался заставлен какими-то пакетами и грязной посудой с остатками еды. Над столом из-под слегка покосившегося абажура свисала липкая лента, полностью залепленная трупами мух.

– Девчонки, как же я по вам соскучилась! – Навстречу вошедшим откуда-то от плиты прискакала Котя в замусоленном переднике.

В отличие от виденной недавно Аллочки Верюжской Котя действительно ни капельки не изменилась. Такие же тёмные забранные в тугой хвост волосы и огромные добрые глаза в пол-лица, такая же тоненькая точёная фигурка, разве что грудь выросла, что сделало Котю похожей на звезду мексиканских сериалов. Обнялись, расцеловались, всплакнули, и Котя поскакала обратно к плите, где на огромной сковородке румянились белые грибы.

– Это Андрюшенька мой с утра в лес сбегал, беленьких приволок, добытчик! – сообщила Котя и поцеловала мужа, из чего Наташа сделала вывод, что Котиного мужа зовут Андрюшенькой. – Пришлось с утра грибы чистить, вот и не успела толком прибраться. Сейчас-сейчас. Зато грибочков с пылу с жару поедим с картошечкой, у нас синеглазка своя. У нас всё-всё своё! Полное самообеспечение. Вы любите синеглазку?

– Любим, – ответила за всех Наташа. – Может, помочь чем-то?

Она конечно предложила свою помощь, но побоялась, что её и правда попросят всё-таки что-то сделать в этом вопиющем бардаке, и тогда придётся выгнать всех на улицу, выкинуть всё их барахло, вымыть и вычистить всё, а потом ещё и протереть каким-нибудь антисептиком.

– Не беспокойтесь, сейчас Андрюшенька всё устроит, – проворковала Котя.

– Кстати, вот, чуть не забыла. – Ирка достала из сумки бутылку самой дорогой водки, которая только оказалась в манерном гастрономе неподалёку от гранд-отеля «Эмеральд», а Наташа тут же подумала, что даже этой литровой бутылки, наверное, не хватит, чтобы тут всё как следует протереть.

Глаза Андрюшеньки при виде бутылки сразу засверкали, и Наташа испугалась, что и в этот раз они опять не угадали. Ведь Верюжская им ясно сказала, что нынче все пьют, и поэтому все они алкоголики, правда, она сказала, что пьют все приличные люди, Андрюшенька же на приличного человека ну никак не смахивал. Наташа для очистки совести даже попыталась представить его в костюме как у продвинутого бизнесмена Козлова, но попытка не удалась.

– Сейчас всё будет в лучшем виде! – Андрюшенька радостно схватил бутылку и сунул её в морозилку, потом сдвинул всё, что было на столе, на край, достал из холодильника шматок сала, кинул на сомнительной чистоты разделочную доску и стал нарезать его тонкими лепестками.

Наташа тяжело вздохнула, пристроила свою новую белую сумку на относительно чистый стул и принялась носить грязную посуду со стола в раковину.

– Дай повязать чего-нибудь, я хоть посуду пока помою, – попросила она Котю, справедливо решив, что если уж придётся здесь закусывать, то лучше она сама помоет для себя тарелку.

– Ох, Китаёза, ты всегда была такая трудяга, прям настоящая Золушка! – Котя чмокнула Наташу в щёку и поковырявшись в ящике кухонного стола вытащила оттуда передник. Передник к большому удивлению Наташи оказался относительно чистым. – Это мамин, – пояснила Котя. – Мама иногда приезжает мне с детьми помогать.