…пройдя с полсотни шагов, я обернулся – как раз вовремя, чтобы заметить, как вышедшая следом за мной Мамедова подходит к стволу одной из лип, образующих аллею вокруг беговой дорожки. Девушка воровато оглянулась, характерно помахала мне рукой – иди давай куда шел, не мешай – и внезапно подпрыгнула, ухватившись руками за толстую нижнюю ветку на высоте в два своих роста, молниеносно подтянулась – и скрылась в кроне. Я еще с секунду пялился на дерево, пытаясь понять, что меня больше восхищает – навыки Светки или то, на какой идиотизм она их растрачивает: слабый ветер теребил темно-зеленые листочки, и никаких признаков засевшего наблюдателя я, сколько ни силился, заметить не смог. Кто-то, похоже, не понимает слова «нет» от слова «совсем» и чужим мнением не интересуется в принципе. Мной пыталась воспользоваться – типа «я не одна хочу смотреть», не получилось психологически – в дело тут же пошла сила и хитрость. Запомню. С другой стороны, надо признать – Мамедова своего все-таки добилась: окна в физкультурном зале огромные, хоть и забраны сеткой-рабицей изнутри, если выступление будет там (перед кем, интересно только?), ловкая засранка его увидит не хуже, чем с трибуны стадиона. И если, конечно, ее раньше не засекут – для белки она все-таки крупновата. Но это уже не мои проблемы. У меня сейчас своё, мать его, «приключение» будет, ничуть не хуже.

Интерлюдия

Следователь Особого Отдела ЦПУ[31] капитан Долгин Василь

Железнодорожная станция «ВЧ[32] 16732»

Путь капитана Долгина к текущей своей должности и званию был прихотлив и извилист, причём без особого какого-то на то старания со стороны самого Василя. И ведь не сошлёшься же на казачьи традиции и казачьи же корни – други-станичники служили и служат, а жизнь «закрутила» только его! Ну вот везёт ему на «приключения» – и что ты будешь делать?

Начинал службу Долгин не с ВТУ, а сразу с военного вуза – как и положено представителю династии потомственных адептов пути Воина. Казаки после домашнего обучения – уже готовая войсковая разведка или армейский же спецназ: «скрыт» – знаменитые навыки предков-»пластунов» с Дона, «казачьи ухватки» – давно сложившиеся в систему боя без оружия, и готовность любое оружие, если оно есть, по необходимости применить – от камня, найденного в кустах, и до только что захваченных арт-систем и мобильных пусковых ракетных установок. Это всё не считая сабельного фехтования – дисциплины в современной войне не сильно востребованной. Вот это фехтование Долгина и подвело – на летней практике на четвёртом курсе – оно и бухие танкисты. Точнее, сам Василь даже не опьянел – тренированному адепту пути Воина органические яды страшны в гораздо меньшей степени, чем обычному человеку. Просто кураж нашёл – молодой он ещё был, глупый: перед «полевой игрой», слово за слово, и поспорили за хрестоматийное «с шашкою на танк»[33]. Поспорили – и, «не отходя от кассы», решили проверить. Оружие на танке было заменено на учебное – холостые в пулемётах плюс видеорегистратор. А вот пушка была снаряжена маркерно-дымовым, как оказалось…

В отличие от экипажа, Василь практически не пострадал. Из военного университета казака не выперли, но честно предупредили – экзамены он теперь не сдаст никогда. Только не после того, как ректора и деканов залило маркерной краской – хорошо ещё около банкетных столов и шашлычницы именно в этот момент никого не оказалось: причём здесь курсант Долгин, или просто неудачно мимо проходил – это не тот вопрос, который кого-то волнует. Перевестись в любой другой военный вуз не получалось, к счастью, двоюродный дядя поспособствовал парню избежать позора стать рядовым-«перестарком» (правда, смеялся над причинами минут двадцать не переставая), зачислив в академию МВД… с потерей двух лет обучения. Вот так из казака получился младший лейтенант полиции, которого немедленно по выпуску «с руками оторвал» полицейский спецназ: там обученных адептов пути Воина постоянно не хватало.

Контракт кадрового офицера, неважно, полиции или армии, подразумевал пять лет службы по распределению – и казак был полон решимости по его завершению всё-таки перевестись на службу в армию. В спецотряде «Беркут» он оказался самым молодым Воем – в полицию из армии шли дядьки в годах, не продвинувшиеся, как того желали, по лестнице званий, и не желавшие «просиживать штаны» в качестве инструкторов на базах подготовки рядового и сержантского состава, либо преподавателями в ВТУ. Так что в спецоперациях активного типа, вроде захвата подпольного цеха по производству химических стимуляторов реакции, позволявших маргинальным элементам на какое-то время потягаться с адептом невысокого класса, Долгин всегда оказывался в первых рядах – не только из-за возраста, разумеется, ещё и из-за родовых навыков. Получил несколько знаков отличия, и даже внеочередное повышение, которое позволило ликвидировать двухлетний разрыв между ним и казаками-однокашниками, что нормально выпустились из военного института. И вот, на четвёртом году службы, когда Василь уже мысленно прикидывал, к кому из многочисленных родственников пойти на поклон – мол, пристрой к себе (урок с мыканием во время учёбы пошел впрок), спецполицейский… взял и влюбился.

Причём всё опять началось по-глупому: действующие спецназовцы полиции отпуска имели стандартные, чего в такой нервной работе было недостаточно. Потому, послушав психологов, начальство изобрело финт ушами – инструктора по оперативной работе курсантам академии нужны? Ещё как! Особенно если имеют, так сказать, непрерывный боевой опыт, а не как «обычные» опера. Для «обычной» полиции захват и задержание оказывающих активное сопротивление преступников – «вишенка на торте», а для спецотряда «Беркут» – ежедневная работа. Вот пусть и учат, и опыт передают. Дошла очередь и до лейтенанта Долгина. Учебная группа, курсанты… а среди них – Она. Как добивался внимания красавицы-курсантки «настоящий офицер спецотряда» – опустим, ничего такого необычного: награды и рассказы, сформированная личная учебная оперативная группа на курсовую работу. Для последнего – пришлось побренчать медальками, «тупой боевик», по мнению «настоящих» полицейских, работавших над раскрытием дел, в наставники чего-то, кроме самой «боёвки» не годился. Но – разрешили. Уже потом, задним числом, Василю стало ясно – всё из-за той же красавицы: дядя её оказался генералом на службе в ЦПУ. А не отвечала она на знаки внимания явно, потому как хотела продемонстрировать – не красотой единой хороша. Показать хотела – если она не ровня красавцу-лейтенанту, то хотя бы «на уровне». Показала… на контрольную отсечку времени, после организации уличного слежения за вполне реальной шайкой, учебная группа не пришла.